Оставалось надеяться, что свою часть работы мой приятель выполнит пока я стану разбираться с бывшими коллегами. А для этого меня доставили под дулами автоматов в родной отдел. Правда, отдали сначала на растерзание молодым сотрудникам, которые меня в качестве опера здесь не застали.

Любопытно было бы почитать современные методички, по которым им преподают. Ибо эти ребята в четыре руки допрашивали меня не как потерпевшего, а минимум, как террориста, вознамерившегося взорвать Кремль. Мой сгоревший Рено «Логан» у них превратился в «заминированный автомобиль». Моё посещение бара на Никольской – в разведку возможных подходов. Я уже начал подозревать, что вот-вот появятся люди из госбезопасности. И так они трепали мне нервы часа четыре.

Физиономия Пуделя в кабинет, которого меня после многочасовых издевательств, наконец, доставили, показалась мне божьим ликом! Он тоже рассматривал меня, подобно какой-то диковинке.

– Ну что, сыщик, доигрался? – Поинтересовался он.

– Какая вина на мне, начальник? – Постарался прохрипеть я.

– Ты мне эти киношные подражания брось, – он разозлился, но как-то устало. – Что непонятного было в моём предупреждении?

– Всё, – честно признался я. – Начиная с координат того, кто смог на тебя нажать.

Мне довелось впервые увидеть бывшего руководителя взбешённым. От удара его кулака едва не развалился стол. С трудом совладав с собой, он почти прошипел:

– Я тебя закрою на сорок восемь часов прямо сейчас. Потом предъявлю что-нибудь противное. И до суда пару месяцев проторчишь в СИЗО. Так понятнее станет?

Когда до пенсии совсем чуть-чуть и не так разнервничаешься. Это-то я понимал. Необходимо как-то было сбросить накал страстей.

– Мне что-то подсказывает, – я демонстративно закатил глаза, – что у тебя в нижнем ящике стола лежит початая фляга коньяку. А твоя молодёжь мне за всё время даже воды из кулера не предложила! Спасибо хоть наручники сняли.

Пудель уставился на меня, как, наверное, смотрели первые разумные потомки обезьян на звёзды. Я мстительно раскрыл его давнюю тайну. Однажды он насмерть застрелил двух грабителей. Не знаю, что там в таком случае происходит с психикой, но больше без пары глотков коньяка он не мог уснуть. Так что с моей стороны удар стался ниже пояса. А что мне оставалось делать?

– Предъявлять тебе мне нечего, – продолжал я забивать гвозди. – Если есть желание поболтать (а оно у тебя есть) давай выйдем на нейтральную территорию.

Невзирая на все мои претензии, он был всё-таки настоящим ментом. Возникшая ситуация его радовала не больше моего. Он выдвинул нижний ящик и достал флягу. Открутил крышку и припал к горлышку. Мне ее так и не предложил.

– У меня есть сорок пять минут на обед, – произнёс он, поднимаясь из-за стола. – Надеюсь, ты уложишься вместе с моими вопросами.

–Конвой беспокоить не станем? – Поинтересовался я.

– Обойдёмся.

Через пару минут под взглядами обалдевших от происходящего молодых сотрудников тех самых, которые только что меня пытали жаждой и глупыми вопросами мы плечом к плечу покинули отдел. И в который уже раз за сегодня я снова оказался под беспощадным московским солнцем. Одно радовало в отличие от центра города в родном районе ещё не повыкорчёвывали все тополя и липы. Тени от их крон хоть как-то защищали от солнечного удара мой перегретый мозг. Вдобавок лёгкий ветерок приятно холодил спину через насквозь промокшую футболку. Если б ещё было время сбегать домой принять душ и переодеться я бы, пожалуй, совсем ожил.

Мы, не сговариваясь, отправились в небольшое без претензий заведение неподалёку, где как я знал, предпочитал обедать Пудель. Это было нечто среднее между столовой советских времён и дешёвым кафе начала девяностых. Кормили там недорого, но сытно, а главное – наливали. И не только пиво. Имелся даже кондиционер. Правда, именно сегодня он как назло не работал.

Обед у нормального рабочего люда, который в основном составлял клиентуру заведения, уже давным-давно закончился, а до вечернего наплыва желающих просто выпить и закусить ещё оставалось пара часов. Так что зал оказался совершенно пустым. И, тем не менее, мы заняли столик в самом дальнем углу.

Моего бывшего начальника здесь, разумеется, хорошо знали. К нам тут же подлетела полноватая дама неопределённого возраста. Одета она была скромно, но очень аккуратно в лёгкое платье в красно-белую клетку, белый передник с кружавчиками по краям и накрахмаленную наколку а-ля официантка из пятидесятых. Она положила передо мной на стол одинокий листок с надписью поверху «Меню» крупными буквами. Никаких там тебе папочек-обложечек простой листок с мелким к тому же основным текстом.

– Есть будешь? – Спросил мой спутник.

Надо заметить, что едва мы вошли, и я вдохнул этот ни с чем несравнимый аромат советской столовой, мой желудок сразу напомнил мне про то, что с утра мы с ним ничего не ели. И сейчас при таком простом вопросе мой рот наполнился слюной. Так что ничего произнести я не смог, а только кивнул. Пудель всё понял правильно и не стал требовать от меня делать выбор самому. Чем тут кормят, он знал и без всякого меню. И то, что опер вечно перекусывающий на бегу будет рад уже просто возможности покушать горячего никуда не торопясь, знал тоже.

– Нам с приятелем по летнему салату, солянку и на второе бефстроганов с картофельным пюре, – заказал он. – Сок яблочный будешь? – Это он уже обратился ко мне.

Я посмотрел на него с некоторым подозрением, но снова кивнул.

– Литр сока, – продолжил он заказывать, – и…, – он чуть помедлил, – графинчик водочки, пожалуй.

– Маленький, большой? – Уточнила официантка.

– Осилим большой? – Это он опять ко мне.

– Угу.

– Большой. И солений каких-нибудь.

Женщина одарила майора лучезарной улыбкой и уплыла в сторону кухни. Я отметил про себя, что она ничего не записывала. Как кстати и не уточнила сорт водки. Толи водка здесь имелась одной единственной марки, толи ей были известны пристрастия постоянного и уважаемого посетителя.

Вероятно, сочувствуя моему состоянию близкому к голодному обмороку, майор не начинал разговор пока на столе не возникли первые признаки еды, закуска, сок в высоких стаканах и полулитровый запотевший графин с двумя прилагающимися к нему стопками. Кивнув мне на салат, мол, давай ешь, сам не спеша разлил водку. И только дождавшись, когда я буквально проглотил пол тарелки перемешанных между собой крупнонарезанных помидоров с огурцами и разной зеленью произнес, подняв свою стопку:

– Давай для аппетита!

Мы чокнулись и выпили. К моему удивлению водка в этой забегаловке подавалась более чем качественная. Я глянул на довольно ухмыляющегося Пуделя. Ну да. Скорее специально держали несколько бутылок для вот этого конкретного посетителя. Ничего необычного в таком отношении между полицией и питейными заведениями не было. Для меня самого до ещё недавнего времени Альберт-Авангард всегда держал «Старопрамен» и наливал «за счёт заведения». С другой стороны одно то, что в эту столовую заглядывает почти каждый день местное полицейское начальство, служило заведению оберегом не только от разного рода «братков», но и от местных мелких хулиганов.

Потом мы выпили по второй и закусили горячей солянкой. Не знаю, как кому, а мне нравится это сочетание ледяной водки и следом ложки горячего жирного супа. И только тогда начался сам разговор, ради которого мы здесь и уединились. И начался он, как и полагается немного издалека.

– Деньги тебе вернули? – Поинтересовался мой бывший начальник.

– Ага.

– Все? Претензий нет?

– До цента.

Майор подмигнул и разлил по третьей.

– Хорошо живёшь, Серёга! Может и мне в сыщики после выхода на пенсию податься?

– Не советую, – и это было абсолютно искренне.

– Ну, да. А то взорвут ещё в собственной машине, – он смотрел на меня, слегка прищурившись и без тени улыбки на лице. – А ты чего сбежал-то? Тем более уже наши подъехали. Да ещё так сбежал интересно с включённым телефоном. Ты же, Серёга, опер опытный и прекрасно знал, что мы по нему тебя в два счёта локализуем.