Первый заезд закончился, победила красная команда. Пока готовились следующие участники скачек, император обратился к Титу:
– Что-то ты в последнее время какой-то не такой! Раньше ты из объятий девиц не вылезал, сейчас же, как мне известно, ты и близко не подходишь к ним. Они тебе больше не нравятся? Могу предложить лучших мальчиков империи!
Старший сын Веспасиана, услыхав это, подавился слюной и долго кашлял, затем, успокоившись, ответил:
– Нет, не надо мальчиков! Просто я дал обещание матери, что буду искать только достойную девушку, которая не будет продавать себя на улицах.
– Ха! И где, мне интересно, такую найдешь, если ты ее не ищешь? Ведь у нас даже самые благочестивые матроны и те ищут утех на стороне. Моя покойная жена Поппея, например, изменяла мне со всеми и не скрывала этого, как, впрочем, и я. Может ты, как когда-то Юлий Цезарь, хочешь найти себе царицу Египта, вторую Клеопатру? Ха-ха.
– Пока у меня есть другая проблема, нежели искать невесту, найти убийцу матери и отомстить ему и тогда устрою свою жизнь!
– Так он здесь… Ищи его! – и Нерон опять встал, махнул белым платком и скачки начались.
– Уже нет, после вчерашнего убийства Рубрий уже давно покинул Рим.
– А ты знаешь куда он отправился?
– Нет, но буду искать и найду!
– Ладно, а пока пообещай уже мне! Я дам тебе очень красивую и молодою девушку, она была рабыней, но я ее освободил. Привезли мне ее из далекой провинции, не помню какой, и ты с ней забудешь о всех проблемах, обещаешь?
– Благодарю, повелитель. Но вначале мне надо решить проблему в таверне.
– Я тоже думаю, что Рубрий уже покинул город, так кого тебе там искать?
– А вдруг там еще кто-то есть?
– Никого там больше нет! После игр пойдешь ко мне и переночуешь в одной из кубикул дворца, а заодно и познакомишься с Пепонилой.
– Но, владыка, я и сам себе могу выбрать невесту.
– Я что, тебе невесту предлагаю? Я даю тебе возможность насладиться жизнью.
– Но я дал клятву!
– Да брось ты, клятвы для того и дают, чтобы их нарушать, поверь мне!
Да уж кто-кто, а божественный был мастером по нарушению обещаний. Титу ничего не оставалось, как кивнуть головой. Пока они разговаривали, колесничие уже пять кругов проехали. Из двенадцати участников осталось девять. Когда начался последний круг, все соперники увеличили скорость, что привело к трагедии. Одна колесница врезалась в впереди идущую, наездник резко потянул поводья, пытаясь повернуть и лошади попадали на бок, отчего и колесница опрокинулась. Вторая колесница зацепила лежачих лошадей и подлетела вверх так, что колесничий мог вылететь на несколько метров, но поводья его задержали. Третья и четвертая не смогли остановиться перед опрокинутыми повозками и также со всей силой врезались в них. Колеса от силы удара разлетелись в разные стороны, уцелеть наездникам не удалось. Остальные пять участников смогли кто объехать, кто вовремя остановиться.
Победительницей была опять красная команда. На трибунах все были очень довольны и ждали уже шестерку лошадей, думая, что если с четверткой было так интересно, то с большим количеством лошадей будет еще увлекательнее. Пока убирали тела с арены, уносили, уводили лошадей и забирали разбитые части колесниц, новые команды готовились к скачкам. И этот заезд не оправдал надежд зрителей, потому что у всех участников было подавленное настроение из-за нескольких погибших друзей, и они по возможности не рисковали и практически все пришли к финишу, кроме одного, который все же умудрился перевернуться, но остаться в живых.
На этот раз победила белая команда, но была освистана. Император поднялся со своего трона и кивнул Тигеллину, который сразу ушел. Нимфидий тоже встал, но Нерон сказал ему:
– Сиди здесь, меня сопроводят к преторианцам. – Затем махнул Титу.
Они вышли, а за ними отправились несколько вооруженных трибунов, и пока спускались, цезарь обратился к Флавию:
– Ты поможешь мне залезть в колесницу и будешь, если что, на подхвате!
– Конечно, повелитель, как скажешь.
Внизу их ждали сорок преторианцев во главе с Офонием и позолоченная колесница императора, запряженная восьмеркой лошадей. С Нерона сняли желтую накидку и надели красную, после чего владыка всем радостно помахав, зашел на колесницу. Гелий бросил белый платок, и участники тронулись с места. Позолоченная колесница ехала очень медленно впереди, и все боялись ее объезжать. По всему цирку раздался смех, потому что так, как они ехали, лучше бы вообще не выходили на арену. Императора это разозлило, и он со всей силой ударил поводьями и кони быстро увеличили скорость, да так, что цезарь выпал из колесницы. Сразу же подбежали преторианцы с Титом и помогли ему подняться. Тигеллин же умирал со смеху, стоя в стороне. Божественный опять продолжил гонку и скорость на этот раз была нормальной. Через два круга на повороте колесница императора перевернулась, и Нерон опять выпал, но поднявшись, велел гонкам продолжаться, при этом добавив, что он примет участие в последнем круге, а сам отошел на безопасное расстояние. Колесницы тем временем увеличили скорость. На каждом повороте все ожидали, что вот-вот кто-то столкнется или перевернется, а служащие цирка обливали колеса повозок холодной водой. На пятом повороте лошади голубой колесницы не захотели поворачивать и на скорости, пытаясь перепрыгнуть через трибуны, врезались в стену, колесничий вылетел на зрителей, успев разрезать ремни, другие, завидев это, немного приубавили ход. Проехав шестой круг все остановились и ждали, когда подъедет император.
Последний круг Нерон опять ехал медленно впереди и, повернув за последний поворот, увеличил скорость, да так, что лошади не остановились на финише, а промчались к выезду из цирка. Цезарь с криком пытался остановить их, но они, обезумев, не слушались и через центральные ворота вылетели на улицу, а когда заворачивали, император выпрыгнул из колесницы и лошади ускакали, сбивая римлян. Пока преторианцы с Титом и Тигеллином бежали к владыке, ему помогли подняться прохожие, но увидев кого они подняли, настороженно отступили. Нерон же побитый и поцарапанный, в крови, держась за левую руку, оглянулся и увидел, что много людей окружают его и рассматривают, а охраны нет, перепугано и неуклюже побежал к воротам цирка навстречу преторианцам. Те быстро взяли его в круг и повели к трибуне, рядом же шли Тит с Офонием.
– Какой ужас, мне помогли подняться обычные смертные, представляете, что среди них мог бы быть убийца, а я был незащищен! Префект, я к тебе обращаюсь, ты всегда должен быть рядом со мной, чтобы защищать меня, а не для смеха, или думаешь, я не вижу, что ты постоянно надо мной смеешься!
Они зашли в цирк и за ними быстро закрыли ворота.
– Повелитель, я же не знал, что ты свои гонки продолжишь на улицах Рима, если бы знал, расставил бы преторианцев по всему городу.
– Ты неудачное творение Венеры79, Офоний! – в гневе сказал император, затем обратился к Флавию. – Я, наверно, руку сломал, найди мне быстро эскулапа!
– Лучше пойти во дворец и там тебе окажут помощь, я думаю у тебя не перелом, а всего лишь вывих! – равнодушно сказал Тигеллин.
– Молча-а-а-а-ть! – завопил Нерон так, что даже преторианцы вздрогнули. – Если я говорю перелом, значит… Кстати, а кто победил в гонках?
– Красные! Вроде бы и у тебя была когда-то красная накидка, правда, сейчас она у тебя почему-то серая! – и Офоний снова начал хохотать.
– Тит, я тебя прошу, убери эту гадость от меня, иначе я не знаю, что с ним сделаю.
– Цезарь, Тигеллин тебя хочет лишь немного развеселить!
– Да ты что Флавий, неужели ты, наконец, разобрался в моем характере? – съязвил Офоний.
Тит ничего на это не ответил. Зрители на трибунах громко подбадривали императора выкриками, видя, в каком он побитом состоянии. Дойдя до своей трибуны и взойдя на нее, Нерон, пока его осматривали эскулапы, дал знак эдилу и тот громко оповестил:
