– Тит, возьми несколько рабов и поздно ночью отнеси тело Гая поближе к его вилле и положи на улице, пусть все думают, что на него напали грабители. Кстати, он пришел сам?
– Я не знаю, надо спросить у Марка.
– Нет, он пришел с охранником. – ответил ординарий.
– Где он сейчас, где он? – закричал Тит.
– Был на улице, значит и сейчас там!
Старший сын, взяв гладиус, поспешил к выходу. Отец же его остановил:
– Подожди, замани его в атрий, а потом нападем.
– Хорошо!
Тит, выйдя из виллы, позвал охранника:
– Тебя зовет хозяин, идем за мной.
Когда они зашли в атрий, Веспасиан, идя навстречу, выхватил гладиус и ударил по шее неприятеля, тот успел только схватиться за рукоять своего оружия и упал.
– Так, уже стемнело, надо быстро действовать! – сказал глава семьи. – Будем надеяться, что за нашей виллой не следят уже преторианцы.
– Но еще много людей на улице, а нам необходимо нести уже два трупа.
– Ничего, вы их не понесете, а поведете. Только оденьте поверх туники лацерны67 и покройте головы.
Так они и сделали. Четыре раба и Тит медленно отправились на Палатин, где находилась вилла сенатора. Многих людей они встречали по пути, но никто не обращал на них внимания. Наконец, подождав, когда улица опустеет, рабы положили на дорогу два тела. Но в этот момент улицу перекрыли с двух сторон около сорока человек. Флавий подумал, что все кончено, кто-то узнал всю правду, но выхода не было, и он закричал:
– Хватайтесь за мечи! Перед смертью хоть отправим нескольких врагов к Плутону! – и вытащил гладиус из ножен.
– Тит, неужели это ты? – неожиданно послышался знакомый голос из стана врагов. – Так вот, значит, как ты развлекаешься без меня? И всего четыре человека с тобой, так и погибнуть можно!
Флавий не поверил, он услышал голос императора. И действительно, когда факел осветил лицо Нерона, оно выражало восхищение.
– Что же ты без меня веселишься? Кого же ты убил, мне очень интересно. – и император вместе с преторианцами всмотрелся в лежащих. – Гай, ты убил Гая? – и Цезарь неистово рассмеялся. – За что ты убил бедного претора, что он тебе плохого сделал?
Тит молчал и Тигеллин, заметив это, сразу произнес:
– Помнится мне, он хотел жениться на твоей сестре, что он сделал не так?
– Он оскорбил Домициллу, и она только что покончила с собой. – начал защищаться Флавий.
– А, она, значит любила другого!? Смею предполагать, что это был Руф!? – и он ухмыльнулся.
– Мои соболезнования, Тит! – скорбно ответил Нерон. – Только недавно твоя мать, а сейчас и сестра, какое несчастье. Я потерял супругу, а ты сестру, даже горе у нас в одно и тоже время происходит, как же мы с тобой похожи! А как братик твой поживает, нормально? Может мне и его приблизить ко двору, чтобы защитить и оградить от несчастья?
– Благодарю, повелитель, брат чувствует себя хорошо, насчет двора, думаю, у него спросить надо. – подозрительно ответил Флавий.
– Так расскажи, Тит, как ты настиг сенатора? – не успокаивался Офоний.
– Я пошел к нему на виллу и по дороге встретил его и стражу, а шел я к нему, чтобы отомстить за сестру! Что тут неясного? – эту версию он сказал, чтобы долго не рассказывать всех подробностей, происходивших на его вилле, тем более, что при этом мог проронить случайно что-то лишнее.
– Ладно, Тит. – сказал Нерон. – Идем с нами дальше веселиться!
– Не могу владыка, у меня же сестра умерла, мне не до веселья.
– Да, точно… Ничего, тогда в другой раз… Кстати! – вдруг осенила идея императора. – Давай, мы тебя проводим до твоей виллы.
Флавий надеялся, что Нерон этого не предложит, но теперь было важно, чтобы они не зашли на виллу, вдруг рабы еще не убрали кровь после трупов, иначе ложь Тита вызовет подозрения, а там уже и до правды недалеко, впрочем, создавалось впечатление, что им итак уже все давно известно.
Все двинулись на Авентин в жилище Флавиев. По дороге преторианцы увидели пьяного патриция, идущего к ним навстречу и посмотрели на императора.
– Нет, патрициев мне жаль, лучше убить плебея какого-нибудь. – сказал Нерон. – Поняли? Ищите плебеев и только. На сегодня хватит убийств патрициев, или ты так не думаешь, Тит? – обратился он к другу.
– Как скажешь, повелитель. Хватит, значит хватит. – смиренно ответил Флавий.
– Цезарь, у меня есть к тебе просьба. Так как у меня траур, можно я не буду присутствовать на играх в честь божественной?
– Да ты шутишь! – поразился император. – А у меня что, не траур, или ты думаешь только о себе?
– Прости, повелитель! Я сказал это по глупости, просто сильно расстроен смертью сестры. – поняв, что переборщил, пошел на попятную Тит.
– Хорошо. – недовольно ответил Нерон. – Я это понимаю и поэтому на сей раз прощаю! Но чтобы больше такого не было, на первом месте у тебя всегда должен быть я. Ты понял?
– Да, конечно, еще раз прости!
Когда они подошли к вилле Флавиев, Тит вынужден был предложить:
– Повелитель, не зайдешь ли ты к нам в гости? Это будет большой честью.
Нерон довольно посмотрел на Флавия и произнес:
– Даже не знаю, у меня конечно дел в невпроворот, но уж очень давно я у тебя не был.
– Мой император! – обратился Тигеллин. – Предложение его заманчиво, но нам, действительно, надо идти. Если мы к нему зайдем, то это будет надолго. Лучше в следующий раз.
– Вот так всегда, только мне предлагают что-то интересное, так сразу появляется всякая гадость, которая меня отговаривает. – зло сказал цезарь и отправился вниз по улице.
– Это я гадость? – поспешил за Нероном Офоний. – Да я забочусь о тебе больше, чем ты!
Тит вошел в атрий и облегченно вздохнул, такого напряженного и тяжелого дня он еще не испытывал. Жаль сестру, но она сама покончила с жизнью из-за любви, правда, любовь ее, фактически, убил он.
Глава VI
На похороны сестры Тит не пошел, хотя обязан был. Но в эти дни он себя чувствовал просто ужасно, да еще и сказывалась простуда, которую подхватил во время ночной прогулки с трупами. Сегодня было 21-е апреля праздничный день, но на душе у него не было праздника. Сон, который не раз уже видел, опять преследовал его, да еще и слова гаруспика не выходили из головы. Болезнь и депрессия – таково было его состояние. А еще он до сих пор не узнал, кто является Богом христиан.
– Марк! Марк! – громко позвал Флавий, лежа в кровати.
Вначале постучал, а потом и зашел в кубикулу ординарий:
– Ты звал меня, господин?
– Скажи, как зовут христианского Бога?
– Не могу знать, но можно спросить у рабов иудеев.
– Так ты же сам иудей! – удивился Тит. – Давай рассказывай правду!
– Христианство и иудейство, это совершенно разные верования! – начал возбужденно говорить Марк. – Иудеи, то есть мы, веруем в Бога Адоная и ждем своего спасителя, мессию, который придет и возвеличит наш народ над всеми другими, тогда мы уже не будем рабами, а будем свободными людьми. Христиане веруют в то же, что и мы, но в отличие от нас, они говорят, что сын бога уже воплотился в лице галилеянина Иисуса Христа. Его римляне осудили и казнили, по-моему, приблизительно лет тридцать назад. Он был распят на кресте и умер. Но приверженцы его провозгласили, что он воскрес и открыл для всех людей царство небесное. Они говорили, что видели его снова живым, что он пришел ко всем своим ученикам, так называемым апостолам, которые продолжили его учение и сейчас везде проповедуют уча, якобы, смирению, любви и прощению.
– Значит, вот почему они так спокойно принимают смерть в амфитеатрах! А ты говоришь, якобы. – сказал вдумчиво Флавий.
– Но, хозяин, они же подожгли Рим, они приносят в жертву маленьких детей, а потом их съедают, они варвары!
– Откуда ты это знаешь? Ты видел, что это они устроили пожар, или они убивали детей, или съедали их? Никогда не говори того, чего не видел! Я понимаю, ты веришь в своего бога, я в своих богов, но при этом никогда не надо унижать чужого бога, потому что однажды, он может стать богом Рима. – и Тит показал жестом, что тот свободен.