Немного позже в кубикулу к брату вошел Домициан:

– Как ты себя чувствуешь, ты что, тоже собрался умереть?

– Пока нет, а там кто знает. – спокойно ответил Тит.

– Можно, я с тобой пойду на открытие игр, мне так хочется отвлечься от всего, что произошло у нас за этот месяц. – с надеждой в голосе спросил он.

– Ты прав, такого месяца у меня еще никогда не было. Столько ненужных смертей и ради чего, ради ненормального императора?

– Так как насчет игр?

– Спрашивай у отца, а не у меня.

– Он здесь может и не быть в ближайшие дни, а ты, пока его нет, главный.

– Хорошо, если хочешь, пойдем.

– Ура. – обрадовался младший брат и выбежал из кубикулы.

…Кругом огонь, крики, страх, ужас. Из огромного храма начинают выбегать горящие люди. Гигантское здание объято пламенем неимоверной силы и начинает постепенно со страшным грохотом рушиться…

– Господин, прости, но тебе надо поесть и принять лекарства.

Тит открыл глаза и увидел перед собой молодую рабыню, которая держала пред ним еду.

– Уже утро, ты еще не ел, а к тебе пришло приглашение на открытие игр.

– Да? – удивился Флавий. – И когда открытие?

– Сегодня в обед. Господин Домициан хотел тебя разбудить сам, но я сказала, что резко будить нельзя, ты же еще болен.

– Я уже выздоровел, во всяком случае, чувствую себя хорошо.

Тит поел, затем надел свою белоснежную тогу и поторопил брата. Домициан оделся тоже в белую, но тунику, и оба вышли на улицу. Направились они на Капитолий, где находился особенный каменный театр Марцелла, так как по всей империи театры были деревянные. Он имел форму полукруга, а сиденья разделены на секции принадлежащие зрителям разного класса. Расположенные над кавеей68 два балкона предназначались для императора со свитой, включая весталок69.

При входе в театр у братьев Флавиев проверили приглашения, и они пошли занимать свои места. Заполнен театр был пока только наполовину, но никто не сомневался, что он скоро полностью заполнится, вместив в себя тридцать тысяч зрителей. Разместились Флавии внизу в первом ряду. Правда, перед ними находились дополнительные скамьи для сенаторов. Было жарко, поэтому, чтобы защитить зрителей от солнца, над залом начали натягивать огромные полотняные навесы. Они закрепились на столбах, установленных за верхним рядом сидений. Домициан обратился к брату:

– Тит, я уже тоже хочу носить тогу. Я давно достоин этого. Многие мои сверстники гордо расхаживают передо мной, а мне нечем похвастаться.

– Братик, не спеши жить, еще все ты в своей жизни успеешь! Тебе осталось ждать совершеннолетия совсем ничего. А пока сдерживай свою гордыню, будь проще и тогда у тебя появится много друзей. Кстати, император предложил взять тебя к нему во дворец. Ты хочешь быть при дворе?

У Домициана заблестели глаза. Понятное дело, что все юноши Рима будут завидовать ему, мальчику при дворе Нерона.

– Конечно, это то, о чем я и мечтать не мог! – воскликнул младший брат.

– Думаешь, я не знал твоего ответа? – усмехнулся Тит.

– Так ты поговоришь с ним, когда это случится?

– Не спеши, если я сказал об этом, то значит выполню обещание, только сильно не надейся, Цезарь мог и пошутить.

На пульпиту70 вышел эдил Гай Фульвий – устроитель игр, и все затихли:

– Приветствую вас, римляне! Сегодня открытие игр в честь божественной Поппеи. И дарит вам этот праздник наш великий и всеми любимый повелитель, божественный император Цезарь Нерон Август. – и он указал рукой на балкон, где сидел владыка.

Все в театре поднялись и, стоя, аплодировали божественному. Нерон радостно купался в овациях, затем, всех успокоив, сел на свое место.

– Сегодня будут театральные представления, завтра гладиаторские бои, послезавтра морское сражение, а в последний день скачки на колесницах и везде вас будет ждать большой сюрприз. Итак, первый день игр из четырех, объявляется открытым! – продолжил Гай.

На пульпите появились музыканты и шуты, которые весело приступили к своему представлению. Затем, после них вышел вновь эдил и провозгласил:

– Итак, сейчас перед вами будет разыграна гениальная трагедия, придуманная самим императором.

В этот момент на пульпиту опустилась нарисованная на полотнище декорация, изображающая дворец императора. Затем появились актеры в очень дорогих одеждах и в трагических масках. Драма состояла из диалога и плохих стихов, под музыку кантику. Актеры склонили головы и на пульпите появился толстый и рыжий в уродливой маске, но в пурпурной тоге императора, сам Нерон. Весь театр сразу узнал его и громко зааплодировал. Он играл убитого горем супруга, который хочет покончить жизнь самоубийством, но ему постоянно не дают этого сделать, всячески мешая и отговаривая его. В конце концов, император лишает себя жизни, и все вокруг умирают от горя. Сам Нерон, после окончания спектакля, сняв маску, горько рыдал от своего шедевра, так сильно вошел он в роль. После этого Гай оповестил всем, что следующей следует греческая комедия и декорации сменились с дворца на сад. В отличие от трагедии Нерона, эта комедия была по настоящему смешной и интересной, про одного богатого эллина, срочно пытавшегося найти себе супругу и все, зная это, отказывали ему. По окончании пьесы, Фульвий оповестил, что на сегодня зрелища закончились и всех зрителей ждут завтра в амфитеатре Тавра. Тит вместе с братом подошли к спускающемуся императору в окружении свиты и преторианцев. Флавии заулыбались своему отцу, сопровождавшему повелителя.

– А… мой друг Тит! – радостно произнес Нерон. – Как тебе моя пьеса и игра?

– О, владыка, твоему таланту нет границ. Мало того, что написана самая гениальная трагедия всех времен, так еще и такая неподражаемая твоя игра! Не зря на твоем фоне остальные актеры просто меркли!

– Благодарю! – расчувствовался император. – Ты так хорошо всегда говоришь, тебя сильнее в слове, наверное, только Петроний, мой советник по искусству и культуре.

Послышалось покашливание Домициана и все посмотрели на него.

– А-а-а! – протянул Нерон. – Это… как там его?

Веспасиан что-то шепнул ему на ухо.

– Домициан! – заулыбался император. – Хочешь воспитываться и помогать мне при дворе? – он обнял и поцеловал находящегося рядом Спора во всем женском.

Тит и Веспасиан с отвращением посмотрели на Нерона, обнимающего свою невесту, затем перевели взгляд на Домициана, который изумленно глядел на пару.

– А я буду под присмотром отца? – неуверенно спросил мальчик.

– Конечно! У меня же не будет времени заниматься тобой, а у отца есть время, тем более ему будет веселее, когда рядом младшенький.

– Я с большой радостью принимаю твое приглашение. Благодарю великого императора за оказанную честь!

– Ух-ты, Тит, тебе растет достойная замена! – и Нерон начал громко смеяться. Затем, успокоившись, сказал: – Веспасиан, приводи во дворец сына, когда он захочет! Я дам соответствующее распоряжение. А теперь идемте отдыхать, завтра утром нас ждут бои!

Веспасиан этой ночью ночевал дома, поэтому утром смог спокойно поесть вместе с семьей:

– Тит, сын мой. Я понимаю, ты огорчен смертью не только матери, но и сестры. Однако в отличие от похорон матери, ты с сестрой не попрощался. Тем не менее, прошу тебя об одном одолжении, когда ты будешь покидать Рим, навести могилу сестры, которая находится рядом с вашей матерью. И хотя я понимаю, что дорога в Остию находится в другой стороне от Аппиевой дороги, однако прошу, чтобы ты исполнил свой долг перед Домициллой! Хорошо?

– Я не смогу спокойно смотреть на место ее погребения. Не проси меня о невозможном. – расстроенно ответил Тит.

– Ладно, тогда мы поедем туда вместе и вместе освободимся от этого груза! Так, ты согласен?

– Вместе? – задумался старший сын. – Если вместе, тогда поедем, а заодно и проводишь меня в путь.