Путники подъезжали к Тройным воротам. Тит смотрел на закат солнца и у него внезапно мелькнула необычная мысль, что он не скоро вернется сюда, а когда вернется, это будет другой Рим, спокойный и всем довольный город без тирана, новый город! Миновав городскую стражу и выехав за ворота, они постепенно начали отдаляться по Остийской дороге от столицы мира, гигантский город становился все меньше и меньше, исчезая в сумраке, пока вообще перестал быть виден. Зато появилось на небе множество звезд, которые повергли в сон нескольких ликторов и Флавия тоже.

– Господин Тит, проснись. Мы уже давно в Остии!

Флавий открыл глаза, поднялся и увидел перед собой Марка. Была глубокая ночь, но луна довольно ярко освещала землю, хорошо виднелись гавань и множество судов.

Остия была гаванью в устье Тибра. В течение многих лет этот городок защищал западное побережье реки и служил воротами в жизненно важных поставках зерна в Рим. На искусственном островке был сооружен маяк.

– Где Гелий и Иосиф?

– Они, видимо, уже в каютах, господин. Я тебя пока не будил, хотел, чтобы ты выспался. Но сейчас, когда уже почти все вещи занесены, тебе пора зайти на борт!

Кедровое судно Нерона не очень поражало. Проконопаченная обшивка была пропитана смолой, воском и окрашена. Оно имело пять рядов весел, которыми управляли под палубой рабы. Команда состоял из пятиста человек, не считая милес. Снаружи судно выглядело довольно скромно, но когда Тит прошел по корвусу и спустился вниз к каютам, то понял, почему он был одним из императорских суден. Внутри все сделано с большим размахом и роскошью. Дорогие ковры, расписанные стены, а каюты украшены дорогими вещами из золота. Флавию показали где его каюта и, зайдя в нее, он улегся на дорогую кровать. Только начал опять засыпать, как к нему вошел Марк и сказал, что он будет по соседству если понадобится.

– Да, вид здесь и впрямь хороший, есть чем насладиться! – сказал капитан судна, обращаясь к Титу, который стоял на палубе и смотрел в сторону берега, вдоль которого плыли.

– Красиво! – подтвердил Флавий, затем повернулся к капитану. – Меня зовут Тит Флавий!

– Я знаю, как тебя зовут! А меня Пилад!

– Капитан, как называется наше судно? Вчера ночью я не смог увидеть его название.

– Palatiorum! Это название ему дал сам император, хотя это его не самое любимое судно.

– Пока еще паруса не опускали?

– Ветра нет, будем надеяться, что скоро появится, иначе нам долго придется путешествовать.

– Пилад, как ты знаешь куда плыть, мы вообще, можем заблудиться?

– Что ты, я плаваю уже больше тридцати лет, и мой опыт меня еще ни разу не подвел! Тем более, что Тирренское море каждый моряк знает, как свои пять пальцев, да и Внутреннее море, кто часто плавает в Египет, тоже. У нас есть специальные книги, указывающие наиболее удобное время и направление плавания. Мы, например, можем спокойно потерять из виду берег и не заблудиться. Также нашим ориентиром служит солнце, луна и звезды. Определяя скорость и направление ветра, я могу узнать, где находится мое судно.

– А где мы сейчас?

– Мы в Кампании, по пути в Капую и Помпей. Затем, минуя Мессанский пролив между Сицилией и Апеннинским полуостровом, выйдем во Внутреннее море.

– Мы в эти города будем заходить?

– Нет, остановимся в Мессане наберем провизии и полным ходом пойдем в Александрию! – и немного помолчав, добавил: – Прости, но мне надо идти, очень приятно было поговорить с тобой!

– Мне тоже! – и Тит пошел прогуливаться по судну.

Работа на палубе кипела во всю. Для поворота судна использовались весла, которыми управляли двое матросов. Впереди находился парус также для управления. Часть рабов драила палубу, часть находилась на мачте, занимаясь парусами. Нос и корма были украшены великолепной резьбой, которая очень понравились Флавию. Затем он снова начал глядеть на берег. От красоты Италии захватывало дух. Красивая местность, вся в полях и начинающих зеленеть лесах, а вдалеке виднелись горы. Как приятно было это наблюдать и дышать свежим, морским воздухом в такую ясную погоду. Солнечные лучи, отражаясь в воде блестели и сверкали, как драгоценные камни. Вода была прозрачной и такой голубой, что Тит пожалел, что он не художник и не может запечатлеть эту красоту. Затем он обратил внимание на две триремы, одна шла впереди них, другая позади. Трирема имела в длину шестьдесят и в ширину восемь локтей. Команда состояла из двухсот человек, кроме милес. На обеих сторонах военного судна над килем были изображены глаза; таран из трех кольев (rostrum) предназначался для нанесения удара по противнику или уничтожению его весел. Приятно было ощущать рядом военную мощь. Флавий долго за всем внимательно наблюдал, пока не пришло время обедать, и он спустился в общую каюту, где был накрыт стол, полный еды. На кушетках уже возлежали Гелий, Иосиф, два неизвестных центуриона и трибун, а вокруг них суетились рабы. Один из рабов пригласил Тита за стол и сказал, что скоро придет и Пилад. Флавий поздоровался со всеми и сел. Гелий проигнорировал его, Иосиф улыбнулся, а трибуны хоть и ответили, но выглядели довольно суровыми и продолжали разговаривать между собой. Первым начал разговор Иосиф:

– Как спалось в первую ночь в море?

Никто не обратил внимания на его вопрос.

– Если не хотите со мной общаться, так и скажите. – не успокаивался Маттафия.

Трое воинов резко поднялись и направились к выходу, а один из них повернулся и громко произнес:

– Мы с иудеями не общаемся! – и ушел за остальными.

Тит и Гелий внимательно посмотрели на Иосифа, который сидел пораженный ответом. Гелий первым разрядил обстановку:

– Не обращай внимание на них, они когда-то служили в Палестине и у них уже сформировалось свое мнение о вас!

– Тем более, – поддержал разговор Флавий, – мы же с тобой разговариваем, а это самое главное, потому что мы здесь высшие чины.

– Ты, Тит, всего лишь трибун, не забывай этого, а вот я левая рука императора! – сказал Гелий.

– Ты что, забыл, еще совсем недавно ты был рабом, но потом тебя Нерон освободил, так что сиди тихо и не возносись! – ответил ему Флавий. – Давайте не будем ждать капитана, а приступим к еде.

Но в это время вошел Пилад, извинился за то, что его столько ждали и сел рядом с Титом:

– Теперь давайте поедим!

– Капитан! Только что пред тобой трибун и центурионы оскорбили нашего иудейского друга, у тебя что, часто случаются такие конфликты? – спросил Флавий.

– Это не ко мне претензии. У них есть командующий, он пускай и решает эти проблемы, а я ответственный только за команду.

– Кто у них военачальник?

– Трибун Гирций, это он и был!

– Как ты думаешь, где он сейчас может быть?

– Наверно у себя в каюте, а что?

– Я к нему пойду, ты меня сопроводишь?

– Нет, я хочу поесть, возьми лучше одного из рабов, он знает дорогу.

– Иосиф, идем со мной. – сказал Тит, вставая из-за стола.

Тот честно последовал за Флавием, который, в свою очередь, пошел за провожатым и подойдя к каюте, постучали. Им открыл Гирций и увидев их попытался закрыть дверь, но Тит успел поставить ногу так, чтобы она не захлопнулась. Затем рукой толкнул дверь в сторону.

– Хочешь ты или нет, но меня выслушать должен! – строго произнес Флавий.

У трибуна был такой вид, как будто его публично оскорбили и унизили, но он показал рукой, чтобы они проходили. В каюте сидели и те двое центурионов. Тит, завидев их, произнес:

– Вообще-то, когда видите старшего по чину, то есть трибуна, надо вставать!

Те нерешительно посмотрели друг на друга, но все же поднялись.

– Если ты пришел меня отчитывать, то можешь уходить! – начал говорить Гирций.

– Нет, не отчитывать тебя пришел я сюда, а объяснить, что нам предстоит долгое плавание. За это время мы должны стать одной командой. Пока я прошу, по-хорошему, уладьте ваш конфликт. Я не говорю вам, чтобы вы стали друзьями, но хотя бы здороваться и прощаться вы можете. Согласны?