Их младший отпрыск – Марк – был на десять лет моложе Ханы и как всякий малыш пользовался особым благорасположением семьи. Он уже два года посещал школу, однако не демонстрировал особых способностей в учёбе. Впрочем, это ничуть не волновало родителей; его жизнь ещё только пускала в землю первые корни, а будущее трогало его также мало, как старшее поколение грехи молодости.

Вот какие чувства и мысли перемежались в голове Джона Рокфуллера, пока машина плавно катила по 95-му шоссе в направлении Большого яблока. Одно дело принять решение, и совсем другое – решить массу вопросов, связанных с его реализацией. Благо, если бы речь шла только о нём! О, тогда бы он чувствовал себя куда более спокойно! Но это затрагивало интересы его семьи – жены, детей, не говоря уже о членах многочисленного клана Рокфуллеров. С кем-то из детей, как ни жаль, придётся расстаться, хотя бы на время, кого-то взять с собой. Ален, конечно, никуда не поедет, у него защита диплома на выстреле, а вот с Ханой – вопрос. Брать её с собой или не брать? Да нет, какие сомнения, придётся и её оставить в Америке, ведь всего через год ей заканчивать школу, а далее поступление в университет. Этим всё сказано. Единственный, кого они непременно возьмут с собой, – Марк. В школе при посольстве он сможет заняться изучением русского языка. Или даже продолжить учёбу в какой-нибудь рейтинговой русской гимназии. Говорят, там сейчас тоже появились элитарные платные учебные заведения. Слабое утешение. Согласится ли Гвенет на подобные жертвы? Не ошибся ли он, проявив слабость и пойдя на поводу у своего честолюбия? Чего ему не хватало?! Всего в достатке. Так нет, захотелось большего – проверить себя и свои организаторские способности в планетарном масштабе.

Куда ни шло, когда эти искусители русские в лице хитроумного змея Хворостенкова заморочили ему голову. Их можно понять, их заинтересованность вполне объяснима. Но как же легко Президент вкупе с Совбезом в конце концов пошли им навстречу! Им, видите ли, захотелось поиграть с русскими в кошки-мыши! Обыграть их на их же поле. Интересы Соединённых Штатов требуют… И так далее. Традиционная демагогия со ссылкой на интересы Америки. Очень нужны ему интересы всей Америки! Ему бы соблюсти и приумножить свои личные интересы и интересы клана Рокфуллеров. Америка и так в достаточной степени крутит миром.

Н-да, мысли, мысли… Впрочем, раньше надо было думать, а сейчас поздно давать задний ход. Рубикон перейдён. И тем не менее… Вопросов оставалось больше, чем ответов на них.

Гвенет, например. Хотя Гвенет и в курсе его проблем, но полагать, что она безропотно согласится расстаться со своей адвокатской конторой, расположенной в знаменитом небоскрёбе Нью-Йорка Крайслер-билдинг, было бы верхом наивности. Не для того она пятнадцать лет пестовала её, шаг за шагом выстраивая свой успешный консалтинговый бизнес, чтобы в одночасье уступить своим конкурентам, которые уж точно охотно перекупят его. Особенно теперь, когда к её услугам обращаются крупнейшие компании, когда портфель заказов лопается по швам. И ради чего? Чтобы стать безгласной тенью премьер-министра другой страны, даже если его зовут Джоном Дэвидсоном Рокфуллером? Нет, ни при каких обстоятельствах она не согласится с подобным решением. Хотя, хотя… Например, зачем продавать контору? Она сможет пригодиться ей и после того, как они переедут в Россию.

С его приходом на пост Премьер-министра экономические отношения между странами решительно пойдут в гору. Тогда сам Бог велел ей зарегистрировать филиал конторы в Москве? В России её сотрудники будут оказывать консультационные и юридические услуги русским бизнесменам, заинтересованным в американских партнёрах, а в Америке соответственно американским компаниям, которых интересует бизнес в России. Как до сих их деловые интересы не пересекались друг с другом, так и не будут пересекаться в дальнейшем. Да Гвенет и не станет искать у него протекции. Джон удовлетворённо откинулся на подушки. Хотя бы одна проблема нашла своё разрешение. Что же касается старших детей… то они уже и сейчас настолько самостоятельны, что не нуждаются в неусыпной родительской опеке. Даже Хана, как ни грустно это осознавать. И они быстро свыкнутся с тем, что родители будут жить в одной стране, а они в другой. К тому же никто не мешает им общаться по скайпу или телефону хоть каждый день, и видеться так часто, как позволят обстоятельства.

Джон окончательно успокоился. Вот и отлично! Если подумать, то многие вопросы можно будет решить без всякого ущерба для кого бы то ни было. Вот что значит прямая дорога, искусство водителя и время, необходимое для того, чтобы обдумать все “за” и “против”. Убаюканный приятными мыслями, Джон почувствовал, как им овладевает предательская дремота, и он на целых тридцать пять минут погрузился в безмятежный сон, которого ему так не хватило ночью.

Лёд тронулся

Сияя ярче новогодних огней, Толстый уверенным шагом вошёл в приёмную Президента. Несмотря на всю серьёзность визита, он не мог погасить широкой улыбки – очевидное свидетельство того, что новость, которую он собирался сообщить главе государства, имеет все признаки первоклассной сенсации. Заражённый его оптимизмом, Тонкий расплылся в ответной улыбке.

– Никак с нечаянной радостью? Намерены порадовать небожителя? – делая несколько шагов навстречу вошедшему и пожимая протянутую руку, приветствовал он коллегу.

– Да уж не без того, – уклончиво, но явно соглашаясь с мнением Тонкого, ухмыльнулся Толстый.

– А новость и вправду добрая? Не поделитесь тайной со старым сослуживцем? Ну, не жадничайте!

– Догадайтесь, если сумеете!

Тонкий деланно наморщил лоб, однако ни одна разумная мысль не осветила его чела.

– Пусто, как в барабане, порази меня гром, – сокрушённо произнёс он. – Ну, не терзайте, Виктор Сергеевич, раскалывайтесь, свои же люди!

И Тонкий, мучимый любопытством, просительно уставился в глаза толстячка. Однако тот явно не спешил раскрывать карты, желая, по-видимому, ещё немного поиграть с собеседником в угадайку.

– Неужели, уважаемый Михаил Алексеевич, ваши источники до сих пор ни о чём вам не доложили?

– Представьте себе, нет.

– Ай-яй-яй! Никуда не годится.

– Ну-ну, не томите, раскалывайтесь. Всякому терпению бывает предел. А то ведь я тоже могу воспользоваться административным ресурсом. Вот заартачусь да и не пущу вас дальше порога. И даже авторитет вашей покойной матушки не тронет моего холодного сердца. Хотя нет, подождите, попробую всё-таки догадаться. – Тонкий на минуту задумался, не сводя глаз с ухмыляющейся физиономии Толстого и наконец произнёс: – Неужели европейцы решили отказаться от ПРО?

– Эка, на какой Монблан замахнулись! Рановато, батенька! Однако не исключено, что в не столь отдалённом будущем они исполнят и эту арию.

– Если им дозволят американцы.

– На то и намёк.

– Не понял? Это с какого же бодуна американцы дадут отмашку?

– А вот с такого! – и Виктор Сергеевич торжествующе потряс коричневой папкой. – Догадайтесь, что находится внутри этой скромной корочки? – и, вдоволь насладившись недоуменным выражением собеседника, торжествующе произнёс: – Ни в жизнь не догадаетесь. Отчёт о вчерашнем заседании американского Совета национальной безопасности. Они всё-таки дали предварительное добро на переезд мистера Рокфуллера на работу в Россию! Чуете? Так-то вот.

При этом известии Тонкий на мгновение застыл, словно его в одночасье сковал арктический холод. Казалось, он никак не может избавиться от застрявшего в лёгких воздуха.

– Вот это пуля! – наконец выдохнул он. – Всем новостям новость! Ай да Хворостенков! Ай да ловкач! И как же ему удалось пронюхать?

– А вот и ошибаетесь, батенька! Куда ему! Заседание состоялось только вчера вечером. Полагаю, что ваш Хворостенков будет поставлен в известность в лучшем случае через одну-две недели. Да и то на условиях строжайшей конфиденциальности. То же самое касается, кстати, и нас с вами.