– А кого именно из республиканцев, по вашему мнению, следует пригласить?

Президент несколько раз потёр подбородок, прежде чем с его губ слетело:

– Как бы вы отнеслись к таким кандидатурам как Эрик Брегг и Калвин Бейнер?

– По-моему, оптимальный выбор: лидер республиканского большинства в Сенате и влиятельный конгрессмен от штата Техас. Если мы перетянем их на свою сторону, то они, полагаю, сумеют убедить своих однопартийцев не совать нам палки в колёса. К тому же в состав СНБ входят несколько ястребов, которые на генетическом уровне в равной степени ненавидят как Китай, так и Россию. Им ничего не стоит устроить обструкцию. И в этом случае даже самые твердокаменные республиканцы скорее могут оказаться нашими союзниками, чем эти члены Совбеза.

– Кого конкретно вы имеете в виду? Только искренно.

– Госсекретаря Флоренцию Тейлор, директора ЦРУ Скотта Локхарта и директора ФБР Алана Джонсона.

– Я так и предполагал. Вы правы: эта троица не даст нам расслабиться.

– Не даст, – охотно согласился Миллер. – Хотя в определённой степени их можно понять. Если бы я был, к примеру, директором ЦРУ или ФБР я бы тоже каждого, кто набивается к нам в союзники, прежде всего проверял бы на детекторе лжи, и только потом, по результатам проверки, принимал окончательное решение. Хотя это и не всегда помогает.

– Вот и давайте попробуем их переубедить. Надеюсь, у нас с вами получится.

– Давайте, – привычно улыбнулся Миллер, как он всегда это делал в завершении даже самого серьёзного разговора.

Президент поднялся из-за стола, поднялся и Миллер. И уже пожимая на прощание руку своему советнику, Президент добавил:

– Думаю назначить совещание недели через полторы – две. А вы тем временем выясните, пожалуйста, кто именно по поручению русского правительства сделал предложение мистеру Рокфуллеру и как вообще оно было обставлено. Думаю, мистер Рокфуллер не откажет вам в подобной любезности. Содержание разговора доложите лично мне ещё до совещания.

– Будет исполнено. Я как раз собирался созвониться с Рокфуллером и договориться о встрече.

– Да, да, разузнайте из первых рук. И пожалуйста, не забывайте о конфиденциальности, – на всякий случай напомнил Президент, хотя последнее было явно лишним. Миллер был из числа разговорчивых, но не болтливых – качество, за которое его особенно ценил Президент.

Как это выглядело

Если не внешне, то уж по складу характера, взглядам и деловой хватке прапраправнук и полный тёзка Джона Дэвидсона Рокфуллера был едва ли не стопроцентной копией своего легендарного предка, с поправкой на время, быт и методы ведения бизнеса. В личной жизни такой же религиозный и убеждённый семьянин, чадолюбивый, но строгий и требовательный отец. В делах – цепкий и жесткий до бескомпромиссности, но вместе с тем тонкий стратег и тактик с безупречным знанием всех тонкостей финансовых операций – давали себя знать Гарвард и унаследованный талант основателя династии. Недаром один из высокопоставленных чиновников правительства заслужил громкие поздравительные аплодисменты на 40-летии юбиляра, назвав его в своём поздравительном тосте маэстро финансовых симфоний. С тех пор негласный титул «маэстро финансовых симфоний» с лёгкой руки чиновника пошёл в народ и стал его второй визитной карточкой. И только в одном отношении он качественно отличался от своего прапрапрадеда в положительную сторону: никогда и ни при каких обстоятельствах Дэвид не позволял себе заниматься подкупом конгрессменов, сенаторов или чиновников для лоббирования интересов Семьи. Чего не скажешь об основателе Империи, который, как известно, считал взятку неотъемлемой составляющей бизнеса и не гнушался совать барашка в бумажке склонным к продажности представителям государства. Однако молодой Джон Дэвидсон Рокфуллер был щепетилен в делах и берёг своё незапятнанное имя от пересудов, как пуританин честь своих дочерей. Правда, несколько лет назад один не в меру бойкий газетчик попробовал было бросить тень на доброе имя молодого Джона Рокфуллера, но был жестоко наказан: адвокаты магната затаскали его по судам и едва не пустили по миру как самого борзописца, так и его неразборчивого работодателя. В состоянии сильнейшего душевного стресса и материального упадка газетчик даже начал подумывать, не свести ли ему счёты с жизнью. От рокового поступка его удержала любовь к вечернему бокалу пива, а также к жене и детям, которых у него, как и у Рокфуллера, по чистому совпадению, оказалось тоже трое. Да и осознание того, что он больше никогда не увидит этот жестокий, но всё же до боли прекрасный мир с его городами, горами, равнинами, реками и морями, а также мерзкими типами, вроде Рокфуллера со всем его кланом, едва не подбивших его на смертный грех, внесло свою весомую лепту. Однако с работой пришлось расстаться, как расстаются с неоплаченным гостиничным номером. И всё-таки это явилось меньшим из зол.

* * *

В тот памятный день, когда перст судьбы предстал пред Джоном Дэвидсоном Рокфуллером в образе благовоспитанного элегантного торгового атташе из посольства Российской Федерации, мир ещё пребывал в полном неведении относительно невероятного зигзага истории. Как всегда ровно без пяти восемь Джон Рокфуллер, ещё ни о чём не подозревая и в отличном расположении духа, появился у себя в офисе и дружески поздоровался со своей 37-летней секретаршей Мэрилин Ковальчик. Вежливость королей была ещё одной его “слабостью”, и в этом отношении он тоже был копией своего прославленного предка, служившего примером пунктуальности и исполнительности для окружающих.

Но прежде чем продолжить рассказ, позволим себе коротко остановиться на личности самой Мэрилин Ковальчик, которой также отведена немаловажная роль в нашей невероятной истории. Её родители, воспользовавшись неразберихой и попустительством властей, в своё время удрали из социалистической Польши в капиталистическую Америку, где и получили политическое убежище. В те благословенные времена Соединённые Штаты охотно предоставляли кров беглецам из стран так называемого социалистического лагеря. Звучное имя Мэрилин родители дали ей по двум причинам: из чувства глубокой благодарности к приютившей их Америке и в честь непревзойдённого кумира красоты и умопомрачительной сексуальности – бессмертной Мэрилин Монро. Именно бессмертной, ибо, как известно, нетленность красоты измеряется ещё и возрастом, в котором её носитель ушёл из жизни, как ни печально это звучит.

Правда, в отличие от своей легендарной тёзки Мэрилин Ковальчик не могла похвастаться сногсшибательной внешностью; скорее наоборот, Создатель предельно скупо отформатировал её антураж, не желая, по-видимому, клонировать однажды созданный божественным вдохновением идеал. Но это уже детали.

Зато секретаршей она была первоклассной. Мэрилин великолепно знала компьютер, печатала со скоростью до двухсот двадцати знаков в минуту, не допуская при этом ни единой ошибки, вела всю деловую переписку шефа, встречала и провожала визитёров, организовывала брифинги и конфиденциальные беседы, даже следила за его питанием (ибо гастритом в умеренной форме болеют даже миллиардеры). Короче, она была его правой рукой во всём, что касалось её прямых и косвенных обязанностей. Джон, со своей стороны, высоко ценил её профессиональные качества и по заслугам вознаграждал за труд, благодаря чему Мэрилин за сравнительно короткий срок, – а работала она у Джона уже двенадцатый год, – купила приличную трёхкомнатную квартирку в Квинсе, втором по численности населения районе Нью-Йорка, окнами прямо на Атлантический океан. Она обожала морские пейзажи в любых вариациях, они радовали и успокаивали её независимо от состояния атмосферы и времени суток. Да, жизнь Мэрилин почти удалась, если не считать того обстоятельства, что у неё до сих пор так и не получилось выйти замуж. Мужчины, как подчинённые шефа, так и визитёры высокого ранга, нередко одаривали её цветами (малюсенькие букетики, по одному – два доллара за букет), не скупились на комплименты, пускались, если позволяло время, в ничего не значащие разговоры, но ни один, ни один, – слышите! – ни разу не предложил ей отужинать как-нибудь вечером в ресторане. Да, с замужеством ей фатально не везло, настолько не везло, что она уже смирилась с положением старой девы и даже находила в нём некоторые достоинства. Однако это вовсе не означало, что между нею и шефом существовали интимные отношения, хотя, что скрывать, она бы не отказала ему в такой малости, вздумай он воспользоваться своим положением. Но в том-то и дело, что никогда, даже когда она находилась в расцвете молодости и относительной красоты, он не позволял себе даже малейших намёков на дополнительные услуги. С первого дня её трудовой деятельности у Рокфуллера между ними установились стабильно дружеские и доверительные отношения. А такие отношения стоят в разы дороже любых дополнительных услуг.