– Я не поставлю тебе пять, – ответил я. – Ты разве не знаешь, что я принимаю аттестацию? Зачет в этом семестре, экзамен в следующем. Я поставлю тебе четыре. Из вредности.

– Но… как? – Вика побледнела и покрылась красными пятнами. – Я же на красный диплом собираюсь… я…

– Да, – кивнул я, – знаю. А вот ему я поставлю пять.

Я указал на Артура, и Вика только и смогла, что хлопать ртом от удивления и негодования, словно ярко-розовая рыбка в аквариуме. А парень в свою очередь расплылся в улыбке как довольный бульдожка и вновь потянул руку вверх. Квотербек вовремя ее перехватил.

– Вы… вы этого не сделаете.

Ну конечно, не сделаю, но она-то этого не знает.

Я молчал, указывая рукой на дверь, и девушка сдалась. Встала и понуро побрела к двери. Я всегда мог попросить кого-то другого. Любой бы за подобное согласился делать это каждое занятие и еще спасибо бы сказал, что нет нужды меня слушать. Но мне просто хотелось немного встряхнуть ее. Показать, что мир не так прост как она там себе напридумывала. Его не населяют лесные феи и добрые волшебницы. Его населяют такие люди как я.

– Спасибо, – кивнул я, когда Вика заняла свою позицию.

Она ничего мне не ответила. Даже не взглянула. Только уши краснели из-под ниспадающих темных волос.

Я достал сигарету и прикурил. Моему примеру последовали квотербек с Артуром, Райан и еще три или четыре студента. Бтрини же, перехватила мою руку и вытащила одну из моих Мальборо длинненьким пальчиком с французским маникюром и тут же сжала ее блестящими губами.

Я ничего не сказал. Она не первая подобная, что я встречаю в своей жизни. И уверен, что не последняя. Такие девушки попадаются мне уж слишком часто, настолько часто, что начинает казаться, что мир наполнен лишь ими. Наполнен как содержимым, не более того.

Глубоко затянувшись, я прислонился головой к открытому окну и выглянул наружу. Небо уже не просто серело над городом, его покрывали черные пятна грозовых туч. Обычный осенний дождь, превратился в сильный ливень, струи которого барабанили по все еще зеленым деревьям, грозя склонить их земле, отбить ветви. Вода собиралась под зданием корпуса в большие непроходимые лужи, настолько прозрачные, что можно было рассмотреть каждый камешек, каждый опавший листочек на дне, даже с высоты четвертого этажа. Свежеть осеннего утра вскружила мне голову и развеяла остатки сна.

Мы курили в молчании. Кто-то, как например квотербек и его друг, старались делать это максимально брутально: глубоко затягивались, выдыхали носом, корчили серьезные лица, сигареты сжаты всей пятерней, свободная рука на поясе. Райан делал это в своей манере: обхватив себя рукой в районе груди и отставив второю. Сигарету сжимал двумя пальцами. Бритни зеркально повторяла все за мной: так же прислонила голову к стеклу за спиной, так же расслабила все тело, так же держала руку с сигаретой по ту сторону оконной рамы.

– Думаете о ком-то конкретном, профессор? – вновь спросила она.

Бритни сидела, закинув ногу на ногу и слегка покачивая свисающей ножкой, что иногда, как будто случайно, касалась моей ноги. Я не подавал вида, что меня это как-то волнует, что я вообще замечаю это. Я не знаю как правильно себя вести в подобной ситуации, я ведь в ней впервые.

Нет, девушки намного младше меня и раньше проявляли ко мне не здоровый интерес, но это всегда было за дверями студенческих аудиторий. Потому я и не знаю, как правильно реагировать в данной ситуации, чтобы не навредить самому себе. Ведь это самое главное. О себе я всегда думаю в первую очередь.

– Да не о ком он не думает, Юля, – ответил за меня Райан. – Взгляни ты на него, он же ходит как попало и куда попало, делает, что хочет, спит, где и с кем хочет. Типичный одиночка до мозга костей. Потому-то он тебе и нравится. Чувствуется в нем притягательная загадка.

– Одиночка, да? – Бритни окинула меня сомнительным взглядом и затянулась.

– Конечно, – Райан сделал шаг ближе к нам. – Джинсы потерты, ботинки зашнурованы кое-как, рубашка, не то чтобы помята, но, – он сморщился и помял руками воздух. – Ну, вы понимаете. Не брился сколько? Месяц? Да ни одна женщина его бы таким не выпустила из дома.

– Алле! – воскликнул я. – Я здесь, сижу прямо перед вами. И я ваш преподаватель.

– Мы знаем, профессор, – хором ответила вся группа, и они дружно рассмеялись.

Это тоже была их своеобразная фишка: каждый раз, когда я напоминаю им, что я их преподаватель, они хором кричат «мы знаем, профессор». Меня это бесит. Бесит вот уже целый месяц.

– Да еще и то, как он наслаждается дождем, – не унимался Райан. – Все к одному. – Он взглянул на меня в упор. – Как вы там писали, профессор? «Дождь – романтика одиночек»?

Попал в самый центр. Выбил чертов «бычий глаз». Но мне было приятно. Приятно не то, что он так хорошо меня читает, это ни у кого не может вызвать приятных чувств, а то, что кто-то читает мои книги. Лучше этого нет ничего в этом гнилом мире. Уж поверьте мне.

– Ну, вы скоро там? – испугано спросила Вика.

Она нервно пританцовывала у двери, и все время взволнованно оглядывалась на нас. Стоять на стреме для нее явно было впервые.

– Кто-то идет по коридору, – шепнула она.

Все мы быстро выдохнули и застыли с сигаретами в руках, готовые от них избавиться в любой момент. Шаги раздались ближе. Кто-то шел по коридору в сторону аудитории. Вика тихо пискнула и кинулась к своему месту. Я чертыхнулся про себя. Надо найти кого-то другого следующий раз.

Кто-то громко топнул совсем рядом. Звук был тяжелым, как если бы человек весил намного больше сотни. Заскрипели половицы. Мы напряглись, приготовились бросать сигареты. Бритни снова случайно задела меня ногой, но на этот раз поднялась ей выше. Я бросил на нее взгляд, и она с улыбкой прижала палец к губам.

Я ждал, когда в дверь постучат или она со скрипом откроется, но этого не произошло. Я услышал, как шаги начали удаляться, а затем застучали по лестнице. Уж не знаю, кому там вздумалось ходить в такое время, но шел он явно не по наши души. Мы расслабились.

Сделав последнюю затяжку, я выбросил окурок в окно.

– Ай, как не хорошо, профессор, – сказала Бритни и сделала то же самое.

Так же поступили и все остальные курильщики, довольно скалясь.

– Ну вот, – я тяжело вздохнул. – Мы только что оставили кучу улик на месте преступления.

– Как и само место преступления, – подхватил Райан и отправил свой окурок вслед за нашими.

– Так, – я взмахнул руками. – Давайте вернемся на свои места и продолжим с того, на чем остановились.

Все быстро расселись и с интересом уставились на меня. Пожалуй, такого количества заинтересованных взглядов получало не так много преподавателей университетов, потому, думаю, я мог этим гордиться. Хотя, если быть уж до конца откровенным, не так много преподавателей университетов рассказывали захватывающие истории из своей жизни, обличенные в мистический роман на страницах еще не вышедшей книги.

Я отодвинул стул и сел за свой старенький обшарпанный стол, который не меняли еще с советских времен.

– Итак, военные? – не выдержал паузы Райан.

Квотербек заерзал на своем месте, а Бритни толкнула локтем подругу и они вместе придвинулись ближе. Я видел интерес и в глазах других студентов – а в общей сложности группа состояла из двадцати одного человека, – но больше всего моим рассказом интересовались семь человек. Я называл их Великолепная семерка, и в нее входили: Семен «квотербек» и его друг Артур, староста Лена с подругой-мышкой Таней, Юля «Бритни» с подругой Светой и, конечно же, единственный и неповторимый Алексей «Райан», он же Элтон Джон. Думаю, именно эти семеро всерьез задумывались над карьерой писателей и потому слушали так внимательно все, что я говорил. С другой стороны, их мог попросту заинтересовать сам рассказ и с их будущим он не имел ничего общего.

– Да, военные, – я кивнул, подхватывая рукой карандаш. – Они уже копошились там вовсю, в то время как мы только начали что-то осознавать.