– Ты что, дословно запоминаешь всё, что я говорю? – пробормотал я, сам несколько обескураженный таким поворотом дела. Испытание уже немного смахивало на завязку комедии «Мальчишник в другом мире».

– Не всё, но… – Почему-то Натсэ покраснела. – Ну, знаешь, мне это вообще-то помогло. Если бы я не запомнила ту белиберду, которую ты сказал после того, как падал в обморок в первый день в этом доме, я бы тебя не нашла в твоём мире. Ты, кажется, назвал зачем-то свой адрес…

– Да я просто радовался, что могу произнести своё имя и всё такое… Как будто стал, наконец, цельным. Погоди. Ты что, просто наизусть запомнила кучу слов на непонятном языке?!

– Угу, – кивнула Натсэ. – Я Убийца. Мне пришлось научиться запоминать большое количество информации на слух. Убийца должен очень хорошо слышать и ещё лучше запоминать. Магистр заставлял меня заучивать последовательности из сотни цифр после первого прослушивания. А спросить мог через месяц, и я должна была дать ответ без запинки.

– Но ведь… Но ведь то, что я говорил, для тебя звучало совершенно непонятно!

Натсэ улыбнулась, взъерошила мне волосы:

– Так непонятное и нужно запоминать в первую очередь, чтобы потом разобраться. Понятное не требует запоминания, оно уже записано в голове у каждого.

– Вот о чём я и говорю, Натсэ… Ты – исключительная. Помимо прочего очевидного, у тебя ещё и феноменальная память. А я? У меня только и есть, что магические способности, да и те не мои, а…

– Ой, всё! – закатила глаза Натсэ. – Я поняла, что тебе для самоутверждения просто необходимы десять безотказных близняшек. Только Ямосу об этом в деталях не рассказывай, а то он Святилище тебе построит.

Авелла нервно засмеялась, но сама себя оборвала:

– Тут на самом деле мало смешного. Переверни страницу, Мортегар.

Я и перевернул. Тем же красивым и ровным почерком была детально запротоколирована стычка Авеллы с вышеописанными красавицами.

– Ничего себе, – пробормотала Натсэ.

И вправду, впечатляло. Девушки не только использовали с одинаковым успехом магию Земли и Огня, они ещё и проявляли сверхчеловеческие силы. Чего стоили, например, эти их прыжки метров на десять в высоту, или выживание после падения…

– С пятисот метров? – воскликнула Натсэ.

– Приблизительно, – педантично уточнила Авелла, ткнув пальцем в нужное слово. – Точно никто не замерял. Но они просто вскочили и сразу начали сражаться. Ни ушибов, ни переломов.

– «Мы сами – Огонь», – прочитал я. – Вот как…

– Так они сказали, я сама слышала, – кивнула Авелла.

Я почувствовал, как над моей головой Натсэ потянулась к Авелле. Да уж, мне тоже стало не по себе. Пережить такое… Хорошо, что никто не погиб. Нет, это не просто хорошо, это – чудо. А теперь мне придётся столкнуться с тем же самым. И не просто столкнуться, а…

– Натсэ, – оторвал я взгляд от страницы, – можно задать тебе один неприятный вопрос?

– Наверное, нужно, раз ты интересуешься, – пожала она плечами.

– Это насчёт рабского ошейника. Когда его на тебя надели, у тебя заблокировались магические способности, правильно?

– Не совсем, – покачала головой Натсэ, поморщившись от неприятных воспоминаний. – На магов нечасто надевают ошейник, как раз потому, что магию он не блокирует, и раб получается весьма сомнительный. Мне сначала поставили чёрную метку – вот она заглушает магию, даже магическое сознание. И её сделали «отсроченной», завязав на ошейник.

– То есть, – заинтересовалась Авелла, – какую-то свою функцию метка выполняла только когда ошейник снят?

– Ну да, самую весёлую, – усмехнулась Натсэ. – Извещала «изначального хозяина», что раб на свободе. Я потому тогда так быстро и сбежала. Боялась, что Магистр придёт за мной в крепость, и ты сможешь пострадать. Я ведь не знала, что ты сам полезешь в петлю. Если б знала – не убегала бы.

– Если бы ты не убежала, – вставила Авелла, – мы бы сейчас не были вместе. Наверное, всё к лучшему.

– А где можно достать ошейник? – продолжал я, не позволяя разговору скатиться в романтику. – Ну… Если быть точным: можно ли достать ошейник на Материке?

Авелла пожала плечами, а Натсэ сказала:

– Морт, ошейник – это просто полоска кожи и руны, вычерченные на ней. Достать – не знаю, сделать… Ну, я могу сделать, или могу научить тебя, как сделать.

– Можно взять собачий ошейник, – сказала Авелла. – И начертить руны на нём.

– Можно и так, – согласилась Натсэ. – А зачем тебе?

– Так, – уклончиво ответил я. – Есть одна идейка. Мы это сможем сделать до утра?

Натсэ, вздохнув, соскочила с подлокотника:

– Пойду поищу ремень…

Я как раз успел дочитать описание сражения. Чудовищная скорость, сила, безлимит на магический ресурс, огненный смерч… Впечатляло. Как и то, что магические удары по красоткам отжирали ресурс атакующего мага. Практически как тот самый туман в Дирне. И это была лишь малая часть того, с чем придётся столкнуться…

– Самое страшное в них, – сказала Авелла, когда я отложил записи, – то, что не попало в отчёты. Они улыбаются, дружелюбно смеются, совершенно искренне, но при этом убивают тебя. Это совершенно точно не люди. Ну, или люди, но с совершенно одинаковой болезнью головы. Мне эти улыбки будут всю жизнь сниться… – Она содрогнулась.

– Готово, развлекайся. – Натсэ вошла в гостиную и бросила мне на колени свёрнутый петлёй кожаный ремешок. На внутренней его поверхности виднелась замысловатая вязь рун Земли.

– И что?.. – Я взял ошейник, покрутил его, поднёс к горлу. – Просто надеваешь, и…

Натсэ подлетела ко мне, будто трансгрессировав сквозь воздух. Одной рукой сжала запястье, другой – горло.

– Это тебе не шутки, понял?! – прорычала она с неожиданной злостью. – Отнесись серьёзно. Наденешь себе на шею – станешь своим рабом навсегда, никто не спасёт.

– Да я и не собирался…

– Вот и не собирайся. – Натсэ отпустила меня. Я, морщась, потёр горло рукой. – Касательно твоего вопроса. Да, просто надеваешь на шею, и всё. У тебя в Магическом сознании появится запись о появлении нового раба.

– А разве не требуется согласие того, на кого надеваешь ошейник? – простодушно спросила Авелла.

Натсэ посмотрела на неё:

– Прости, что?

– Ну… – Авелла смутилась. – Ганла добровольно пошла в рабство. Тавреси. И ты…

Натсэ грустно улыбнулась:

– Чтобы законно продать раба – да, нужно в какой-либо форме его согласие. Потому что у тебя в любой момент могут спросить бумаги. А бумаги торговец подписывает только тогда, когда ошейник надевается в его присутствии, добровольно, и там ещё должна быть подпись будущего раба, или его представителя. Для открытых торгов торговец не возьмёт непонятно кого.

– Но ведь на тебя не было никаких бумаг, – вспомнил я.

– Были. Их забрала Талли, хранила у себя.

– А на Ганлу – папа забрал, – вспомнила Авелла.

– А Тавреси? – не сдавался я.

– А Тавреси ты сразу на хранение сдал, – напомнила Натсэ. – Документы остались у толстяка. Потом он, наверное, передал их Ямосу – я не следила. Так, всё, уже двенадцатый час. Спать!

Мы поднялись в спальню, легли в свою огромную кровать. Авелла погасила свечи, подув на каждую.

– А что, – спросила она, устраиваясь рядом со мной, – рабов продают и без документов?

– Продают, – отозвалась Натсэ. – Это – целый мир, о котором тебе лучше не знать. Да и никому лучше его не касаться даже трёхметровой палкой. Мне сильно повезло, что Магистр решил продать меня официально. Наверное, вспомнил всё же, что я была его дочерью.

Голос у неё задрожал, не то от гнева, не то от боли. Я приобнял её, погладил. Натсэ сперва прильнула ко мне, потом отпрянула.

– Так, стоп, – заявила она.

– Почему стоп? – удивился я.

– Потому что после любви у мужчин наступает упадок сил и апатия, снижается способность к концентрации. А тебе с утра на охоту. Всё, я сказала! – Она шлёпнула меня по руке. – Спать. Потом, когда вернёшься.

Я нехотя повернулся на спину, уставился в потолок. Вот ведь блин… Нет, ну так-то она права, конечно. Особенно учитывая то, сколько у нас времени обычно занимает эта самая любовь.