— Ты не должна говорить кому-либо, что я не хладнокровный ублюдок, — сказал он мне.

— Не беспокойся, — я подмигнула ему. — Я никому не расскажу о твоём секретном друге.

— От тебя сплошные проблемы.

— Почему ты так решил? — я улыбнулась. — Все говорят, что я идеальный ангел.

Этот обаятельный дьявол усмехнулся.

— Дамиэль, я рада, что мы оказались на этой миссии вместе, и только вдвоём, — сказала я ему. — Это даёт мне возможность по-настоящему узнать тебя.

— Тебе может не понравиться то, что ты найдёшь, — предостерёг он меня.

— Сомневаюсь.

— Вечная оптимистка.

— Одно из преимуществ бессмертия в совокупности с изобилием магии — это то, что ты можешь сделать всё что угодно, было бы желание.

— Я тоже рад, что мы вместе отправились на эту миссию, — серьёзно сказал Дамиэль. — И что я узнаю тебя получше.

Он снова открыл рот… а потом резко захлопнул. В его глазах мелькнуло удивление.

Мы добрались до вершины холма. Отсюда мы наконец-то увидели крепость Улья. Искрящиеся пурпурные завитки кружили вокруг каменной башни, устремляясь вверх, вверх, вверх. Яркие лучи магии выстрелили из башни.

И эта башня была не одна.

За ней, далеко вдали, на плоской пустоши возвышались другие башни. Я насчитала шесть, но что-то говорило мне, что их больше. Намного больше. Я была до странного уверена, что такие башни имелись по всему миру, и каждая выстреливала магией в небо.

Улей уже привёл в действие свой план по побегу из этого мира? Мы с Дамиэлем уже опоздали?

Я посмотрела на магию, бурлившую в небе.

— Нам нужно выяснить, как Улей планирует разрушить заклинание, — я показала на луч света, выстреливший из ближайшей крепости. — И нам нужно узнать, что это такое. Думаю, это требует некоторой разведки.

— Скрытной разведки, — ответил Дамиэль. — Нам нужно оставаться незамеченными. Здесь мы значительно уступаем по численности, и к тому же мы незнакомцы. Люди подозрительно относятся к незнакомцам. Это универсальный факт.

— Не будь таким циничным.

— Это не цинизм. Это опыт, — он произносил эти слова как будто с усталостью, словно изъяны мира тяготили его. — Мы должны сохранять осторожность. Никто не будет доверять нам, и я подозреваю, что здесь везде патрули Улья. Отряд, который мы видели ранее, явно не единственный.

Я взмахом руки показала на дорогу.

— После тебя.

Дамиэль первым пошёл к городку… нет, городу. На другом конце населённого пункта высоко поднимались небоскрёбы, но там, где мы шли сейчас, окружение было определённо скромным. Ни одно из аккуратных кирпичных зданий не поднималось выше нескольких этажей. В основном тут были жилые дома, а также несколько продуктовых магазинов, магазинов одежды, ресторанов и баров.

— Не это я ожидала найти в мире Улья, — прокомментировала я.

— Да уж, это точно, — Дамиэль скользнул взглядом по витринам. — Тут нет оружейных. Нет пушек на башнях зданий. Вообще никаких признаков оружия.

— И никаких признаков магии, — я посмотрела на уличные фонари. — Освещение снабжается не Магитеком. Думаю, тут всё на электричестве — на обычной энергии, а не на магической.

Дамиэль посмотрел на людей, шагавших по улице.

— Все жители тоже кажутся людьми. Никто из миллионов местных обитателей, похоже, не использует магию. Магия не продаётся и не рекламируется.

Увидев солдат Улья в действии во время сражения на Найтингейле на прошлой неделе, я ожидала, что здесь мы найдём магию везде. И причём могущественную магию.

Но это место, насколько я видела, было совершенно лишено магии. Ну, если не считать крепости за пределами города.

— Освещённое магией небо над городом без магии, — сказала я, пока мы шли по магическому городу без магии. — Странность магии и отсутствия магии бок о бок. Что это значит?

— Я не знаю, — сказал Дамиэль. — Но теперь я понимаю, что эта магия уже долгое время выстреливала из тех крепостей в небо.

— Откуда тебе это известно?

— Потому что никто даже не смотрит на магию, которая кружит над ними. Они не пялятся на неё. Видимо, для них это нормально. Это стало таким обыденным, что они даже не косятся туда лишний раз.

— А может, они не способны это видеть? — предположила я.

— Давай выясним.

Дамиэль направился к бару на другой стороне улицы. Ничто в неприметном кирпичном здании не указывало на то, что это бар — за исключением таблички над дверью. Там было написано: «Клуб Кататония»[2].

— У этих людей странное чувство юмора, — заметила я, обращаясь к Дамиэлю, пока мы входили в бар.

Внутри были деревянные полы, барная стойка и столы тоже из дерева. За скоплением круглых столиков находилась мишень для дартса, нечто похожее на бильярдный стол, и несколько других игр. Здесь ничего не работало на магии — ни освещение, ни массивный музыкальный автомат в углу.

Существовали разные способы допросить кого-либо. Дамиэль поступил правильно, придя сюда за информацией. Бары — это место, где люди пили алкоголь и расслаблялись. А когда люди расслаблялись, из них проще вытащить информацию. А если они пьяны, то реже замечали, когда ты начинал задавать им странные вопросы.

— Вон те люди, — я взглянула на вероятных кандидаток — женщины пили разноцветную жидкость из стопок и играли в игру, которая предусматривала бросание маленьких шариков в дырки на стене.

Дамиэль кивнул.

— Хороший выбор. Они постепенно пьянеют, но ещё сохраняют неплохую координацию в игре. Это означает, что они ещё не слишком опьянели. Если люди слишком пьяны, они несут бред. А если они недостаточно пьяны, то с меньшей вероятностью ответят на вопросы незнакомцев.

— Идеальный баланс, — я широко улыбнулась ему. — Совсем как учил меня отец.

Дамиэль бросил на меня любопытствующий взгляд.

— Я рассказал тебе про своё прошлое. Ты не ответила тем же.

— Я тру спинку тебе, ты трёшь спинку мне? — спросила я, приподняв брови.

— Я понятия не имел, что надо ещё и спинку тереть, но да, это можно организовать.

— Как ты умудряешься заставлять любую фразу звучать неприлично?

— Трение зачастую неприлично, за исключением случаев, когда оно очень, очень приличное, — он подмигнул мне.

— Ты опять это делаешь.

— Это?

— Заставляешь всё звучать пошло. Как ты это делаешь?

— Может, всё дело в том, что я приподнимаю брови вот так.

Он выгнул брови.

— Или опускаю взгляд вот так.

Его глаза пробежались по моему телу, как река растопленного мёда — жарко, плавно и соблазнительно как сам грех.

— Или улыбаюсь вот так.

Его губы изогнулись в тёмной, дьявольской улыбке.

— Прекрати, — я рассмеялась.

— Как пожелаешь, — как по щелчку переключателя, его лицо мгновенно сделалось холодным и профессиональным.

— Нет, подожди, не прекращай.

— Прекрати, не прекращай — определись, а?

— Не прекращай. Ты смешишь меня.

— Рад служить, принцесса, — он взял мою ладонь и поцеловал тыльную сторону.

Я захихикала.

— Уверен, генерал Сильверстар учил тебя, что «ангелы не издают таких неподобающих и недостойных звуков», — последние несколько слов Дамиэль произнёс, весьма убедительно подражая моему отцу.

Я хрюкнула.

— Или таких звуков, — сурово произнёс он.

Я взяла его под руку. Вот только я хохотала так сильно, что согнулась пополам, и моё тело сотрясалось на его руке.

— Будь здорова.

— Я не чихала, — сообщила я ему.

— Меня ты почти одурачила.

Я снова захохотала.

— Хорошо, что здесь нет никого из Легиона. Представляешь лицо Никс, если она увидит, как легкомысленно мы себя ведём и хохочем как парочка придурков? Она не понимает, что иногда так приятно просто подурачиться.

— Даже когда судьба нашего мира висит на волоске?

— Особенно когда судьба нашего мира висит на волоске, — сказала я ему. — Без смеха, без счастья куда сложнее сохранять оптимизм. Но когда ты смеёшься, обременяющие тебя печали просто скатываются с твоих плеч, и ты знаешь, что всё будет хорошо. Попробуй, Дамиэль. Ты почувствуешь себя намного лучше.