— Я распоряжусь, чтобы тебе предоставили все необходимые данные, может, они нам скоро пригодятся.

— Проходите, Юлия! Не стойте в дверях. — сегодня я лично удостоилась аудиенции Горанского Эрнеста Петровича, он же добрый доктор Франкенштейн. — Хорошо, что вы пришли.

«Ага, как будто у меня был выбор» скосила глаза за спину, на свой молчаливый конвой из двух бугаев.

— Итак, у меня есть первые наработки, по результатам ваших исследований!

— И вы пригласили меня сюда, чтобы официально мне об этом заявить? — в голосе сам по себе прорезался сарказм. — Право доктор, не следовало!

— Нет, почему же, я планировал сегодня провести первую серию тестирований.

Зачем откладывать в долгий ящик, вы ведь хотите выходить из бокса? — глаза за стеклами его очков зловеще сверкнули. «Ой ё! Что-то здесь совсем не чисто!»

— А где Влад? И откуда такая срочность?

— Яне стал дергать вашего мужа по пустякам.

— Пустякам? Вы хотите что-то со мной сделать, и не ставите в известность моего мужа? Как-то это через, чур, подозрительно выглядит, доктор. Вы не находите?

Он промолчал и лишь широко улыбнулся, отчего у меня побежали мурашки по коже.

— А скажите-ка мне, чего мне стоит ждать от процедуры? И могу ли я от нее отказаться?

— Зачем же вам от нее отказываться, это было бы крайне неразумно с вашей стороны. Поверьте, для вас она полностью безопасна. — его слова прозвучали не слишком убедительно. И я схватилась за смутную мысль.

— А для кого в таком случае она опасна? К чему такая секретность? Без предупреждения, под конвоем, с принудительно одетым на руку браслетом, и, я так полагаю, с блокиратором, подсыпанным в завтрак? Если учитывать мое физическое крайне неважнецкое состояние. Мне есть чего опасаться, док?

— Ну-у-у-у-у. видите ли, эта процедура будет состоять из серии облучений и введения сывороток, она направлена на усиление связи с вашим симбиотом, до такой степени, чтобы вы смогли полностью взять его под контроль.

— Или…? Почему я слышу в вашем голосе сомнение?! — я тихонько попятилась к двери, ну что же за люди-то.

— Или усилит вашу связь, или убьет вашего симбиота, но ведь это же хорошо?! Вы в любом случае будете в выигрыше, или мы сможем его приручить, или раз и навсегда избавимся от него, — в его словах был слышен холодный расчет, и его он приручит и меня, за компанию. Стану овощем беспрекословно подчиняющимся чужим приказам, а в тандеме с симбиотом… У-у-у-у-у, что-то мне совсем страшно!

Куда я, блин, попала?

— На вас перестанут косо смотреть соотечественники. Вы же патриотка родины.

Юля! Не так ли? Я не хочу верить в то, что вам дорог этот паразит, живущий в вашем теле.

У меня вдруг все похолодело от этой мысли, вспомнила свои обещания Элитэ позаботиться о нем. и его трогательную заботу обо мне.

Ах, ты мерзавец. а при Владе прикидываешься чудаковатым простачком. А сейчас просто псих, от которого мороз по коже! «Achtung,achtung!» орал замутненный блокиратором мозг, вот ведь сволочь, еще и траванул гад!

Он сделал шаг в мою сторону, я шарахнулась от него в другую. Голыми руками не дамся.

— Не подходите ко мне!

— Юля, ну что вы как ребенок, в самом деле? Давайте по-хорошему!

— Давайте! Я отказываюсь проходить эту процедуру!

— Не заставляйте применять к вам силу, и прибегать к помощи охраны! Поверьте, я этого не хочу, но сделаю!

Я выставила вперед руки в оборонительном жесте, отходя от него каждый раз, как он пытался ко мне приблизиться.

Так мы и кружили по заваленному кабинету еще некоторое время, пока ему не надоело.

— Вы заставляете меня всерьез обеспокоиться вашим психическим состоянием!

Этот паразит способствует деградации вашей личности!

«Сам ты психованный паразит!»

— Так все, мне это надоело! Охрана!! — громко заорал он.

В кабинет на полном ходу заскочила охрана, а следом за ними зашел Влад. — Что здесь происходит, Эрнест?

Я кинулась к нему за спину.

Лицо доктора сразу приобрело рассеянное выражение.

— Ваша Юля отказывается сотрудничать! — взвизгнул чудаковатый доктор.

Надо же, какое моментальное изменение. Буквально миг и такое преображение. В голосе неподдельная детская обида, аж губы трясутся. Вот-вот разрыдается!

— Юля? — теперь Влад вопросительно смотрел на меня.

— Он хочет меня убить! — что же, в эту игру можно играть вместе, посему концентрацию обиженных детей в комнате умножаю на два. — Он страшный, я его бою-ю-ю-юсь, они подсыпали мне в еду какую-то гадость и теперь мне снова плохо.

Вывели под конвоем сюда-а-а! А тебя не-е-ем!

Не могу сказать, что я сильно переигрывала, потому что действительно чувствовала нечто подобное. Другое дело, что взрослые люди ведут себя более сдержанно. Таки милый доктор играет не по правилам!

— Ну что вы такое говорите? — произнес он еще более обиженно. — Я искренне хочу вам помочь!

— Забери меня отсюда-а-а-а! — я вцепилась в лацкан рубашки Влада обеими руками. — Не подпускай его ко мне, пожалуйста, прошу Влад! Не подпускай! Он мне не поможет, он вознамерился меня убить!

Влад переводил растерянный взгляд с меня, на дока и обратно, было видно, что его терзает огромная моральная дилемма.

Франкенштейн, полусидя, прислонился к краешку стола. — Юлия…

Я выставила в сторону Франкенштейна руку. — Нет, я не согласна на то, что вы задумали!

И уже обращаясь к Владу. — Пообещай!

На меня снова волнами накатывала усталость и дурнота. — Как бы мне плохо не становилось, ты больше не понесешь меня к нему. Найди мне другого врача!

Обещай мне!

Последние слова я уже орала сквозь пелену неподдельных слез.

— Хорошо-хорошо, я обещаю!

Взглянула в глаза доктора, перед тем, как Влад поднял меня на руки и вынес. Что это там притаилось — ненависть?

«Не уберегла…»

Вы когда-нибудь лишались в одночасье важной части вашего тела, скажем руки?

Лично я ней. И никогда не думала, что мне придется когда-нибудь пережить это.

Сегодня, я проснулась и в один миг поняла, что осталась без чего-то очень важного в своей жизни. Мой alter ego утешающий меня в трудную минуту, мой тайный сожитель, моя молчаливая поддержка и мое маленькое теплое солнышко. С которым сперва я едва ли мирилась, потом долго привыкала, и только сейчас, когда потеряла, поняла насколько близким существом он для мне стал. За всю свою жизнь, я не чувствовала себя настолько калекой, как сейчас. Без внешних проявлений дефекта, но с обломанной частичкой души, место которого сейчас заполняла черная зияющая пустота, и кровоточащим сердцем. Пока израненная душа обливалась кровавыми слезами, и оплакивала утерю, я лежала на кровати, обмотанная проводками в лазарете, находясь в обществе Влада и в открытую ухмыляющегося доброго доктора. Ну, кто бы сомневался! Я сглатывала комок в горле вместе с непролитыми слезами, и твердила бесконечное мысленное «Прости, прости, прости…». Смотря в глаза поддонку, видела в них торжество, добился-таки своего «Не смей реветь, нельзя показывать слабость врагу!» Теперь-то я точно знала кто он мне.

— Ты же обещал! — были первые слова, которые я смогла произнести после испытанного мной шока.

— Выслушай меня, малыш!

— Ты. Мне. Пообещал!

— Я знаю, знаю. Ты была без сознания трое суток. Я отчаялся, испугался… Другие врачи разводили руками, а Эрнест Петрович, пообещал помочь. И он помог.

«Помог» с новой силой заныла душа, а из уголка глаза все-таки скатилась одинокая слезинка, «Так помог, что удавиться хочется».

— Помог да, но если ты помнишь, именно он и довел меня до такого состояния.

Влад повернулся к Франкенштейну и сказал ему тихо. — Оставьте нас, пожалуйста, ненадолго. Наедине.

Тот кивнул, бросая на меня еще один торжествующий взгляд, и зашагал на выход из лазарета.

— У нас с ним состоялся очень серьезный и обстоятельный диалог! Да, это его вина, что ты сейчас здесь, он этого не отрицает. Его так захватили первые успехи, что он решил опробовать их сразу, он в чем-то как маленький ребенок. Я его не оправдываю, — перебил Влад, готовый сорваться с губ протест. — Ты могла серьезно пострадать, хотя он и сказал, что у него все было под контролем.