— Был еще один проект, о нем знало крайне ограниченное число доверенных лиц. — пояснил мне Влад, — Если бы ты тогда дождалась меня дома, мы бы направились сюда.

Вот зачем он заставляет меня чувствовать себя виноватой?

— Что толку сейчас обсуждать то, что в принципе уже невозможно исправить? — получилось немного резко. Частично из-за накопившейся усталости и плохого самочувствия, частично от взметнувшегося в груди гнева. Раньше я никогда бы не позволила себе говорить с ним в подобном тоне, но это было раньше. Я не хотела таить обиду на Влада, поэтому четко высказала свою позицию. Буду закрываться как раньше, вернусь к позиции вечно обиженной закомплексованной девочки, которой все понукают. Вся эта ситуация с вторжением меня изменила, ожесточила, сделала более циничной и прямолинейной, я больше не была той Юлькой которую знал Влад, и не хотела заново такой становиться.

— Да, ты права, прости!

Ничего себе, за все годы я крайне редко слышала от него эти слова, а тут второй раз за день. Может не одна я изменилась?

Мы долго плутали по полутемным катакомбам, если бы не спокойствие Влада я бы ненароком подумала, что мы заблудились. Но через полчаса после начала пути по лабиринтам фавна мы подошли к прочному с вида люку в стене. Как в банке или на подводной лодке, но более навороченному.

Я уже было обрадовалась, что мы пришли, но не тут-то было, очередные манипуляции и проверки. Да сколько их? Дверь люка открылась, и мы попали в длинную комнату с лифтами. Серьезно?

В общем, когда мы добрались-таки до безопасности, глубоко под землей я чувствовала себя настолько плохо, что готова была улечься прямо на пол. Меня штормило и волнами накатывали приступы дурноты, Влад помог снять браслет и мне слегка полегчало, но слабость до конца не отступала. Видя мое состояние, он взял меня на руки и понес вдоль по разветвленным коридорам.

— Потерпи чуть-чуть малыш, мы почти пришли. Сейчас станет лучше.

Я не смотрела по сторонам, не разглядывала подробностей места, в которое попала, настолько плохо мне сейчас было. Просто закрыла глаза и заставляла себя глубоко дышать, стараясь не скатиться в беспамятство.

Интересно, Эйрис хоть немного расстроится, если я умру?

Да уж, как то не так, я представляла свое триумфальное возвращение на землю.

«Ты на земле, ты на земле…» эту фразу, как мантру, я произносила про себя снова и снова. Но срабатывала она с каждым разом все хуже. Сложно думать позитивно, когда над головой не голубое небо и яркое солнце, а огромный пласт земли, разделяющий тебя и свободу, а тебя даже не выпускают наружу. Опять Судьба у меня, что ли такая все по норам да по окопам? «Ты среди своих» пытался убедить меня мой внутренний голос. «Ну, да, только вот для своих ты уже чужая».

Застрявшая между двух миров. для одних постельная игрушка, а для других неведома зверушка.

Уже несколько дней я находилась глубоко под землей. Не знаю, какие исследования проводил на мне док, в этот момент я была в сумеречном состоянии, и мало соображала где я, и что происходит вокруг.

Проснулась в маленькой, скудно обставленной комнатке, со слабым освещением, оглянулась по сторонам. Рядом со мной на кровати, на животе трогательно обнимая подушку руками, лежал Влад. Лицо его было повернуто в мою сторону, и я лучше сумела разглядеть его. Он немного осунулся, под глазами залегли тени, а черты его лица заострились. Он лежал поверх одеяла, которым я была укрыта, в измятой верхней одежде. Видимо ночью он переодел меня, потому что я была в одной, доходящей лишь до середины бедра белой футболке, осмотрелась по сторонам, вся моя одежда оказалась аккуратно сложена на кресле недалеко от кровати. Мои щеки запылали, я представила, что чувствовал Влад, когда увидел все те многочисленные синяки и засосы, оставленные Дэймом на моем теле, особенно те два крупных кровоподтека на внутренней части моих бедер, не оставляющие никакого сомнения в том, что между нами происходило и к чему все это привело. Я и сама оторопела, когда во время одевания обнаружила на коже все эти отметины, хотя я и не могла припомнить, чтобы он причинял мне боль или был груб. Их можно было бы назвать историей его путешествия по моему телу. Он словно помечал меня, предупреждая других «Не прикасаться, мое!» И теперь это все увидел Влад!

Прикрыла глаза, вспоминания нахлынули на меня бурным потоком. Вчера утром я выплывала за счет дикого гнева, затем была апатия. А сейчас на поверхность мгновенно стали вылазить, все тщательно запрятанные глубоко внутри демоны. Я невольно всхлипнула. Влад немедленно проснулся и кинулся ко мне, обнимая за талию, усадил на свои колени, я рыдала на его груди, не в силах совладать с собой.

Слушая его тихий успокаивающий голос, с горечью вспоминала все-то наслаждение, которого лишилась.

— Все нормально, малыш! Я рядом. Главное что ты жива, слышишь? Это главное, остальное поправимо, это забудется, я тебе обещаю! — он медленно и размерено укачивал меня, я чувствовала, насколько тяжело ему дается показное спокойствие.

Как ему хочется на чем-нибудь сорвать всю накопившуюся злость и отчаяние, но он продолжал спокойно гладить меня по спине. — Прости меня, что не уберег. Я обещаю, что этот монстр больше не притронется к тебе! Я накажу его, я отомщу!

После этих слов я завыла в два раза сильнее. Знал бы ты, отчего я по настоящему плачу, уже бы отскочил от меня, как от чумной.

А потом снова был чудаковатый доктор и сумасшедший ученый в одном лице.

Если вчера у меня было состояние полной апатии, сегодня я больше походила на ходячий вулкан с ножками. Влад ежеминутно с беспокойством посматривал на меня. Я ревела или смеялась по поводу и без, эмоции перемежались между собой как стеклышки в калейдоскопе: то страх и паника, то безудержное веселье, то истерика на грани помешательства. Я и сама видела, что со мной не все в порядке, чувствовала себя крайне неуравновешенной шизофреничкой, поэтому сама попросила его отвести меня к врачу. Кажется, увидела в его глазах облегчение.

— Заходите! — послышался крик из-за закрытой двери, когда мы еще толком не успели подойти к его кабинету. Я в удивлении воззрилась на Влада, он показал на незаметную камеру в углу под потолком.

— Он помешан на безопасности, — хмыкнув, тихо проговорил Влад.

— Я все слышу! — очередной крик из кабинета. — Проходите же! Вы заставляйте меня нервничать!

Мы переглянулись, Влад открыл передо мной дверь, и мы зашли внутрь.

— Это очень интересный феномен, я буквально час назад расшифровал данные вашего вчерашнего исследования, — его глаза горели за линзами очков. Сейчас он копошился в огромной кипе бумаг, буквально похоронившей под собой, всю поверхность рабочего стола. Всклоченный и худой с кудрявой шевелюрой, не очень опрятный мужчина средних лет в некогда белом халате, застегнутом на часть пуговиц.

— Нашел! — проорал он так, что у меня заложили уши. — Видите вот эти данные, он ткнул пальцем в измятый, с отметинами от кружки кофе, лист бумаги, с цветными диаграммами и столбиками цифр. — Это же совсем другое излучение, чем при стандартных показателях. Я бы сказал, что оно в корне отличаются, от всего того что когда-либо я видел! — он буквально фонтанировал, будто выиграл Нобелевскую премию.

— Это гениально!!! — продолжал он распаляться, то вдруг останавливаясь на полуслове, кидался записывать на клочке бумаге какие-то одному ему понятные цифры и символы, или делая пометки на полях различных документов. То вдруг начинал бормотать в полголоса, по мне так нес полную ахинею. Но Влад сидел с крайне сосредоточенным лицом и пережидал эти его приступы, предостерегая меня от вмешательства. Я сидела и помалкивала.

— Эрнест, вы же сможете помочь Юле? — задал, наконец, прямой вопрос Влад.

— Безусловно! — выкрикнул рыжий тощий чудик. — Но для начала мне потребуется больше времени на исследования, нужны новые данные и дополнительные анализы. Нужно смотреть на развитие в динамике!