Тарквиния сердито посмотрела на него.

– Нет, она должна привести к результату, который сочтут неважным в ближайшие три дня – но это еще не доказывает, что впоследствии он не принесет никакой пользы. По пути на вершину у меня будет время, чтобы выдумать какую-нибудь безумную теорию. Поверь мне, я видела программу наблюдений – сейчас никто не имеет ни малейшего понятия, куда именно стоит направить телескоп. Главный астроном будет рад любой, хотя бы наполовину правдоподобной, наводке.

– Значит, инструмент будет совершать автоматический обход…, пока ты займешься починкой блокиратора в космосе? – Каждый этап этого плана походил на жест отчаяния, но более удачных идей у Рамиро не было. – Разве тебя не отследят?

– Если я сначала поднимусь непосредственно над вершиной, а затем облечу гору по дуге, ведущей к подножию, то системы, настроенные на обнаружение случайного падения с поверхности, меня не засекут – и у меня точно нет тех опознавательных признаков, по которым меня можно было бы принять за гремучую звезду. – Тарквиния протянула руку и взяла приемопередатчик со стола. – Мне это понадобится, чтобы перепрограммировать блокиратор. Нам надо было позаботиться о том, чтобы с этими штуками можно было общаться при помощи одного только корсета, но сейчас уже ни к чему ругать себя за недальновидность. – Сделав на теле карман для приемопередатчика, она направилась к двери, но затем увидела выражение на лице Рамиро.

– Мы с тобой выбирались и не из таких передряг, – сказала она. – Погибать в пустоте я не собираюсь.

– Я знаю, но –

– Если меня арестуют, просто сделай вид, что ты в шоке. Может быть, тебе удастся что-то изменить – не ставь на всем плане крест только из-за того, что меня поймали.

– Ладно.

Тарквиния приблизилась к Рамиро и обняла его.

– Это просто накладка, – сказала она. – Через несколько склянок я вернусь на это самое место, и мы еще над ней посмеемся.

– Хорошо.

Посмотрев ей вслед, Рамиро сел за консоль. Без устройства связи он не мог даже проверить состояние остальных блокираторов. Он не сомневался в умениях или решимости Тарквинии, но она вряд ли сможет повторить тот же фокус, если они потеряли еще одну машину. Весь их план был на грани провала, и он не имел ни малейшего понятия, как спасти положение.

Рамиро колотил по двери Агаты, пока у него не заболела рука, но ответа так и не дождался. А ведь она говорила, что будет просто сидеть у себя в комнате и размышлять. Куда она могла отправиться? К Лиле? Азелио?

Он нашел в публичной консоли адрес Лилы, но не успел далеко уйти, как столкнулся с Агатой, которая шла ему навстречу с полной коробкой книг.

Рамиро как ни в чем не бывало поздоровался с ней, вовремя сдержавшись, чтобы не сболтнуть лишнего и не дискредитировать Агату.

– Я смотрю, ты много читаешь, – сказал он.

– Это книги Медоро, – объяснила Агата. – Его семье они без надобности, поэтому я решила их забрать.

Рамиро тихо прощебетал в знак одобрения, как бы отдавая должное уважительному жесту доброй памяти.

– Я был бы рад с тобой поболтать, – сказал он. – Если ты не слишком занята.

– Я тоже, – ответила Агата. – Но в квартире у меня бардак – для компании она не годится. – Они ни разу не обыскивали ее на предмет прослушивающих устройств.

– Если хочешь, можешь оставить книги у себя, а потом зайти ко мне.

– Договорились. Увидимся через курант.

Они разошлись на следующем перекрестке.

Когда Агата пришла, Рамиро пригласил ее внутрь и закрыл дверь.

– Если у тебя есть альтернативный план, сейчас самое время им поделиться.

Самообладание Агаты разлетелось вдребезги, как будто он ее ударил.

– У меня ничего не вышло, – призналась она. Агата зарокотала, и ее тело охватило дрожь. – Мне не хватило сил.

Рамиро был в ужасе.

– Все в порядке, успокойся! Я просто спросил. – За все время, которое они провели вместе, он ни разу не видел ее настолько разбитой. – Еще никому не удалось преодолеть кризис инноваций – а ты пока что прожила без него всего три склянки.

– Ты не понимаешь, – сказала Агата. – У меня уже был план, три череды тому назад – никакого новаторства, я все почерпнула из книг. Но я не смогла довести его до конца.

Рамиро отвел ее к кушетке и сел рядом.

– Что случилось? – мягко спросил он.

Сбиваясь из-за накатывавшей на нее дрожи, Агата объяснила.

– Я все спланировала так, чтобы Челия решила, будто я уволилась, отработав последнюю смену. Никто бы не стал искать мое тело в туннелях. Я даже придумала, как закрыть за собой решетки, чтобы другие рабочие не заметили повреждений. Я хотела передать вам сообщение, в котором было бы сказано, какого порогового значения должен достичь показатель преломления воздуха вблизи оси, чтобы вы могли отменить взрыв. Но когда я послала сообщение самой себе, посоветовав не соглашаться на план Джакомо, вся моя храбрость испарилась.

Рамиро сжал ее плечо.

– Я рад, что ты этого не сделала.

– Почему? – с тоской спросила она. – Если ваш план потерпел неудачу, то единственным объяснение обрыва должен быть метеор –

– Еще не все потеряно, – возразил он. Он рассказал Агате о том, что произошло с блокиратором и как Тарквиния собралась выйти наружу, чтобы его починить. – Но если у тебя есть план, как добиться цели, не рискуя жизнью, стоит им поделиться. – У Рамиро были подозрения, что работая сообща, они втроем, наверное, бы нашли способ доставить препарат Агаты в охладительную камеру, но теперь эта возможность была упущена.

– Других идей у меня нет, – безнадежно ответила Агата. – Поэтому я и попросила у Серены и Жинето книги. Все записи Медоро о камере обратного времени находятся в распоряжении Совета, но его идея не возникла на пустом месте. Если я смогу след-в-след повторить его обучение, то, возможно, замечу то, что до этого упускала.

Рамиро представил бочковатый контейнер, который она тащила по коридору; он бы столько и за год не прочитал. Но если Тарквиния не сможет починить блокиратор, у них останется всего три дня, чтобы проштудировать книги Медоро и найти новый способ отключить систему.

– Тогда мне не стоит отрывать тебя от работы, – сказал он. – Просто пообещай мне, что не станешь предпринимать ничего в духе твоего последнего плана.

– Почему они не могли выразиться яснее? – озадаченно спросила Агата. – Я думала, они хотели придать мне храбрости, чтобы я спустилась в ту шахту… – Она снова задрожала. – Как же я могу их подвести, если знают мою жизнь наперед? Как такое вообще возможно?

– Предки не передавали тебе никаких посланий, – сказал Рамиро. Эта глупая афера зашла слишком далеко и чуть не стоила ей жизни. – Тарквиния вырезала эти слова в камне до того, как мы покинули Эсилио. Вам с Азелио нездоровилось, вы были прикованы к постели в своих каютах, поэтому, укладывая палатки, ей было нетрудно пробраться на место взрыва.

Агата оторопела.

– Зачем ей было это делать?

– Чтобы выставить систему передачи излишеством – тогда никому бы не пришлось прозябать на Эсилио.

Агата отстранилась от него.

– Значит, вы вдвоем врали мне последние шесть лет? – Она ненадолго задумалась. – Вы хотели, чтобы я убедила в этом всю остальную гору? Вы думали, что если я не будут знать правду, люди могут поверить моим заверениям?

– Так и планировалось, – признался Рамиро. Какой смысл вдаваться во все подробности этой запутанной истории и объяснять, как его собственная попытка присвоить авторство надписи потерпела неудачу.

– Теперь мы ничего не знаем. – Похоже, что Агата была больше расстроена этой новостью, нежели его личным предательством. – Если гора будет уничтожена, то Советники, возможно, так и не доберутся до Эсилио. Теперь мы лишились даже этого утешения – мы уже не знаем, что после обрыва вообще останутся выжившие, что наша родная планета не погибнет в огне.

– Мне жаль, – сказал Рамиро. Он всего лишь хотел избавить Агату от тяготившей ее веры в то, что она – избранница истории, прикованная к этой невыполнимой задаче взглядом прародителей. Но сделать это, не раскрыв весь обман, было невозможно.