На мероприятии царила праздничная атмосфера технологической ярмарки, гномьего Национального времяпрепровождения. Там были развевающиеся на сухопутном ветру знамена, флаги и штандарты различных представительных гильдий. Самый большой контингент был из Гильдии морских наук, естественно, но почти так же преобладали члены Гильдии Котельщиков. По этому случаю из больницы были вывезены важные персоны из этой гильдии, их повязки были украшены лентами и пуговицами всех цветов радуги. Гильдия поставщиков провезла свои паровые подносы через толпу, предлагая разнообразные вкусности, приготовленные автоматическими печами, буксируемыми позади них и стреляющими из распределительных трубок наугад в толпу, большинство из которых были схвачены сотнями чаек, роящихся над головой.
Конечно же, под ближайшим деревом был припаркован фургон с пивом. В хвосте повозки стоял Яркий Танцор, верный конь сэра Грумдиша, который казался вполне счастливым в своем новом занятии, если только столбы забора могут быть счастливы. Пиво, будучи продуктом гномьего пивоваренного завода, упаковывалось довольно сильно, достаточно, чтобы удовлетворить гномьи чувства-несмотря на ранний час, многие из них разумно уже начали-хотя гномы могли бы найти рецепт немного недостающим. К счастью, поблизости не было гномов, которые могли бы пожаловаться.
Действительно, за ними наблюдали гномы, но с безопасного расстояния через залив, и у них было свое пиво, которым они не собирались делиться. Они сидели за рядом башенных щитов, несколько в стороне от других горожан, собравшихся посмотреть на обещанное событие.
Город Пакс относился к этому событию как к некоему зрелищу. Горожане толпились в доках-на почтительном расстоянии, конечно, - чтобы посмотреть и удивиться нелепости гномов. - Предполагается, что корабль затонет намеренно, а это значит, что он не затонет, - единодушно заявили зрители. Тем не менее, событие обещало быть веселым, и заключались пари о том, как быстро это странное судно утонет, а когда это произойдет, сколько из двадцати членов экипажа выживет.
Когда Коммодор Бригг и его команда заняли свои места на узкой кормовой палубе "Несокрушимого", с гномьей стороны гавани послышались громкие приветствия. С верхушки мачты, потрескивая на ветру, свисало Красное знамя Гильдии морских наук. Команда отсалютовала ему, в то время как оркестр на берегу гудел, гудел, ухал и ревел в странной какофонии звуков, которые должны были быть своего рода гимном. Это отпугнуло большую часть чаек. Команда оставалась неподвижно вытянутой в струнку на протяжении десяти с половиной минут песни, в то время как участники группы, почти невидимые в медных джунглях, дули и дули до тех пор, пока их лица совсем не покраснели. Когда песня дошла до своего прерывистого и бессвязного завершения, выяснилось, что трое участников группы умерли от удушья, все еще сидя в своих инструментах, причем некоторым из них требовалась упряжка лошадей, чтобы двигаться.
После этого Коммодор Бригг произнес речь, которую мало кто мог расслышать или даже понять в городе по ту сторону залива-обычный гномский диалект был слишком сжат и быстро произнесен, чтобы человеческий слух мог его понять. С большим количеством героических жестов коммодор превозносил достоинства "Несокрушимого", начиная с его гладкого, похожего на акулу тела и заканчивая новинками в двигателях и вооружении. Он пообещал, что прежде чем они выйдут в море, все станут свидетелями демонстрации самых замечательных особенностей корабля. С этой целью в центр бухты была отбуксирована списанная мусороуборочная машина. Они обойдут вокруг баркаса один раз, затем погрузятся и потопят его.
Это вызвало одобрительные аплодисменты толпы гномов и неразличимый шум от других зрителей. По крику коммодора члены экипажа поспешили на свои посты под палубой, а Коммодор Бригг и штурман Снорк поднялись в рубку. Теперь единственная мачта корабля начала подниматься, становясь все выше и выше. Когда она, дрожа, остановился во весь рост, Коммодор Бригг кивнул и помахал толпе рукой.
Внезапно вокруг любопытной маленькой катапульты на вершине утеса столпились представители морских наук. Гномы по ту сторону залива оживились, улыбки раздвинули их мрачные бороды, в то время как ставки среди людей становились горячими и яростными. Что-то было погружено в корзину катапульты, и с громким Ура! выстрелили по Несокрушимому.
Он промахнулся, плюхнувшись в залив в сотне ярдов за кормой. Еще один был заряжен и выстрелил. Эта ракета ударила в туго натянутый такелаж корабля, отскочила со звоном и ударила одному зеваке в лоб, сбив его без чувств на причал. Стая овражных гномов выскочила из своих укрытий под пирсом и разграбила его тело прежде, чем кто-либо успел сказать "Джек Робинсон". Третья ракета была заряжена и выпущена. Этот удар пришелся туда, где и должен был быть, разбившись о нос корабля и окатив его железный корпус щедрым всплеском золотистого пенистого хихиканья-икания. Третий раз, похоже, и впрямь был очарователен.
Оркестр заиграл марш, когда корабль соскользнул с причала в бухту. Кто-то в толпе запустил залп гномьего фейерверка, который вызвал хаос в толпе и вывел Яркого Танцора из оцепенения; он фыркнул один раз и ускакал со всем пивом. Когда несколько гномов бросились в погоню, один из представителей Гильдии Котельщиков, который, к сожалению, не успел затормозить свое восьмиколесное кресло, получил удар сзади и оказался в заливе.
Тем временем Коммодор Бригг приказал МНС "Несокрушимому" немедленно покинуть доки. Она медленно повернулась, ее железные бока мрачно поблескивали, словно огромный кит, поднявшийся взглянуть на город. Вот только это был Кит со ступенчатой мачтой, на которой теперь поднимались паруса корабля. Два гнома поспешили к носу корабля вдоль ее подножий, чтобы закрепить Кливер и вставить страховочные стремена-весьма остроумно!- в то время как еще четверо подняли стрелу с кормовой палубы и оснастили грот и главный гафельный топсель.
На самом деле им не нужно было столько парусов, чтобы обогнуть гавань, но Коммодор Бригг хотел показать "Несокрушимого" под всеми парусами. Свежий бриз пронес их мимо пристани в главный фьорд Гюнтера и пригрозил вывести в открытое море, что обернулось бы катастрофой для связей с общественностью. По крайней мере, они еще не затонули, что делало несчастливой жизнь чудаков на берегу. Гномы пили пиво и терпеливо наблюдали за происходящим.
Они уже почти скрылись из виду, когда Коммодор Бригг, раздраженно дергая себя за бороду, приказал спустить все паруса. "Несокрушимый" управлялся, как бочка под парусом, и он не мог заставить корабль развернуться в узком заливе, опасаясь посадить его на мель. Наконец, когда все листы были надежно уложены под палубой, он приказал включить двигатели и включить главный столб потока. На самом деле двигатели представляли собой большие пружины, и для того, чтобы привести их в действие, нужно было просто поворачивать их с помощью кривоШипов, пока они не затянутся. Пружинные двигатели оказались гораздо безопаснее под водой, чем паровые, даже если они иногда ломали свои стопорные болты и раскручивались довольно взрывоопасно и все сразу.
Столб потока представлял собой большой шестилопастный вентилятор, установленный на корме корабля. При вращении это хитроумное устройство превращало воду в хаотическую пену. Поскольку это хорошо установленный факт-Гильдия натурфилософов доказала это в своем знаменитом 213 000-страничном трактате на эту тему-что природа ненавидит хаос, когда flowpellar создает эту хаотическую пену, вода позади корабля устремляется, чтобы успокоить ее. В то же время эта волна воды толкает корму корабля, придавая ему таким образом поступательное движение.
Таким образом, "Несокрушимый" вернулся в бухту под собственной тягой. Гномы на берегу уже нашли фургон с пивом и теперь громко приветствовали возвращение корабля. Многие думали, что она уже завершила путешествие, для которого была создана. Горожане Пакса тоже ликовали, особенно те, у кого были деньги на щедрое распределение времени, прежде чем "Несокрушимый" окончательно затонул. Гномы терпеливо наблюдали за происходящим.
