Пока этот мужчина, спешащий на встречу к своей любовнице переезжал дорогу такси, буря обозначила свое присутствие густыми хлопьям снега.

И пока буря становилась все суровей, превращаясь в метель, такси стояло в пробке недалеко от аэропорта.

Когда пробка рассосалась и дала возможность проехать такси, на въезде возле шлагбаума в автомате закончилась лента, что выдает талоны на парковку.

И пока такси со своими пассажирами ждало, когда заменят ленту, буря, наконец, набрала свою мощь и полностью опустилась на город.

А в это время, самолет, что должен был отвезти семью на их самый важный отдых в году, принял на борт дополнительных пятнадцать человек, что не могли улететь отменившимся рейсом и из-за перегруза самолета капитан принял решение слить часть топлива, что задержало рейс еще на целый час.

Сводка о погоде, что капитан получил час назад устарела, и капитан не получил прогноз на дождь со снегом и метель, который должен был получить. Погода ухудшалась с каждой минутой.

И если бы хоть что-нибудь из этого пошло иначе: не вернись девушка за забытыми вещами. Или этот человек, что подрезал опаздывающее такси, выехал бы на несколько минут раньше. Не останавливайся такси на чашечку кофе и успей проскочить на одну машину вперед возле аэропорта. Не подбирай лишних пассажиров на борт и не сливай часть топлива пилот, то не было бы этой задержки.

Фатальной задержки.

У капитана этого рейса был свой взгляд на то, что является правильными и профессиональными действиями.

Его беспокоила судьба пассажиров, честно говоря, он любил, когда пассажиры попадают на место вовремя и по расписанию.

Капитан спешил и потому не запросил противообледенительную обработку, что могло привести к нарушению воздушного потока при взлете и падению подъемной силы.

Венера

Меня разбудила пульсирующая боль в голове.

Я чувствовала, как коварный холод пробирается к моим костям.

Я так чертовски замерзла, что мои зубы стучали друг об друга.

Через какое-то время стал слышен шелест деревьев на ветру и грохот моего сердца, отдающийся в ушах. Казалось, я окружена тишиной и одиночеством.

Страх сковал меня. Я боялась открыть глаза.

Попробовала пошевелить рукой. Что-то лежало на мне сверху и от этого становилось больно двигаться.

Я открыла глаза и увидела темноту.

Пытаюсь подняться, но мое тело одеревенело.

Первое, что вижу, когда прихожу в себя, это то, что повсюду разбросаны вещи и изуродованные обломки самолета.

Я не соображаю, где нахожусь, и когда до моего сознания начало доходить, я поняла, что еще жива. Я была наполовину убеждена, что сплю, и звуки, что пробираются в мое сознание, не настоящие. Но нет.

Я все еще жива.

Все произошло так быстро и стремительно.

-          Помогите, - раздается недалеко от меня детский голос, - пожалуйста, помогите мне.

У меня заколотилось сердце. Казалось, лишь оно дает мне силу, чтобы двигаться.

Я собрала внутри себя всю энергию, на которую была способна, и выбралась из-под обломков, что придавили меня.

Маленькая девочка, что сидела в первом ряду со своими родителями, лежала и плакала. Бедный маленький ребенок испытал такой ужас, что просто задыхался от паники в моих руках.

Ее родители лежали рядом без сознания, но прощупав их пульс, я смогла определить, что они все еще живы. Кое-как скинув с них обломки и раскиданные вещи, я попыталась привести их в чувства.

-          Давай помогу, - раздалось сзади.

Сашка. Грязный, помятый, весь в крови. Но живой.

-          Закидывай мужчину мне на плечи, я вынесу его отсюда, - говорит мне мой напарник.

Я огляделась, часть борта самолета была разрушена. Через нее можно было выбраться.

Рядом с нами пассажиры приходят в себя и как ни странно без паники помогают тем, кто не в состоянии выбраться самостоятельно.

Нам с Сашей остается лишь раздавать команды, как и что правильно делать.

Я пытаюсь пересчитать пассажиров и в этот момент не могу не поверить в чудо.

Все семьдесят один человек на месте. Никто не остался без травм, тяжелых или нет, но все были живы.

До меня доносится звук взрыва. Я вижу огонь, что охватывает всю заднюю часть самолета. Господи, в самолете же полно топлива.

- Сюда, - кричу я, - скорее идите все сюда, - мне необходимо увести людей как можно дальше.

Буря не прекращалась. Люди были дезориентированы, но они слышали меня и шли на мой голос.

Мое тело буквально гудело от переизбытка адреналина. Мы пробирались сквозь густые заросли, и ветки били по моему лицу, царапая кожу.

Пассажиры успели отбежать на безопасное расстояние, пока пожар не распространился.

Спустя примерно пятнадцать минут я слышу звуки вертолетов и сигнал аварийной службы, что пытается пробраться к месту аварии.

Но я не могу издавать ни звука, потому что лишилась способности дышать, когда живот обожгло резкой болью.

Наклонив голову, я пытаюсь устоять на нетвердых ногах. Вокруг все еще раздаются панические крики. Пассажиры были в шоке, сейчас же их накрывает паника и осознание происходящего.

Люди начинают плакать.

Моя голова закружилась.

Дрожащими руками я схватилась за бок и почувствовала что-то теплое и влажное. Синяя форма на моем теле была разорвана и постепенно окрашивалась в темно-багровый цвет.

Я упала на спину, и мой затылок пронзило очередной вспышкой боли.

Я лежала, и на мое лицо падали большие белые хлопья снега. Я больше ничего не слышала, словно оглохла. Но сквозь белую пелену пыталась напоследок вглядеться в небо и звезды, что конечно же всегда были там.

Больно...

Как же невыносимо больно... И холодно...

Очень холодно...

Пытаюсь пошевелить конечностями, но, получается сделать это лишь в своем воображении. Я хочу открыть глаза, но веки настолько тяжелые, будто надо мной стоит человек и специально их держит. У меня нет сил сопротивляться.

-  Марк, ты не можешь сидеть здесь безвылазно, - слышу знакомый мужской голос, - поехали домой, приведешь себя в порядок, отдохнешь.

-  Я не оставлю ее, - слышу тихий, мрачный, родной голос, - поезжай сам.

Внутри мне становится тепло и радостно. Он здесь. Он рядом. С этими мыслями я снова проваливаюсь в темноту, что избавляет меня от боли.

Мне снится прекрасный сон. Я сижу на берегу моря. Легкий бриз играет с моими волосами, рассыпая их по моим плечам.

За спиной Марк кутает меня в свои крепкие, надежные объятия. Недалеко по кромке воды бежит мальчик, совсем маленький, а за ним собака.

Большой белый лабрадор догоняет и прыгает вокруг ребенка в попытке дотянуться своим влажным языком до щечки мальчика.

Где-то издалека доносятся звуки. Я пытаюсь прислушаться, и постепенно они превращаются в голоса.

-  Я настолько привык, что она снова рядом, что просто расслабился. Я уладил все возникшие проблемы, но то, что казалось, было перед самым носом, избежать не удалось, - голос Марка полон муки и страданий.

-  Не вини себя, - бормочет Алекс. Это его я слышала в прошлый раз. - Ты не мог предотвратить авиакатастрофу.

-  Вот сейчас, когда Венера оказалась на грани жизни и смерти, я действительно понял, как много она для меня значит. Насколько сильно я ее люблю. Наши жизни тесно сплетены в одну, и я не готов ее отпускать. Никак и никогда... Я за ней повсюду... и в рай, и в ад...

-  Она выкарабкается, - голос Алекса срывается, - ты не хуже меня знаешь, какая она сильная и упрямая.

-  Она спасала людей с переломанной ногой и торчащей железякой в животе, - это почти всхлип, и мне хочется протянуть руку к Марку, потрепать по непослушным волосам и сказать: «Эй, дружок, я здесь, все хорошо. Ты не потеряешь меня».

Но все, что я могу сделать - это вяло пошевелить пальцем, отчего звуки аппаратуры, что подключены к моему телу взрываются бешеным писком. Вокруг начинается хаос.