— Ты разве нас не завезешь? — состроила умилительную рожицу Даша.

— Как я могу отказать своему ребёнку.

По дороге мы слушали музыку, девчонки подпевали, а внутри меня натягивалась гитарная струна, с каждой минутой увеличиваясь в напряжении. Так получилось, что первой завезли Дашу. Она поблагодарила меня, чмокнула в щёку и убежала. Я остался наедине с Асей, которая пряталась в темноте салона, но стоило только нам развернутся, как чертовка кувырком пролезла на переднее сиденье, только упругая попка промелькнула перед глазами и вот Ася уже в непосредственной близости от меня.

Я резко ударил по тормозам, скорость небольшая, но нас тряхнуло, копна волос Аси закрыла лицо.

— Нам надо поговорить!

— А может займёмся чем поинтереснее?

— Послушай девочка, — я стал серьёзен. — Мне очень понравилось с тобой, ты молода, ты прекрасна, я чувствую жизнь, ты безумно меня заводишь, но это надо прекратить.

— Пока ты назвал одни плюсы, так зачем нам прекращать?

— Тебе шестнадцать Ася! — меня прорвало. — Ты совсем ребёнок, так нельзя.

— Это не помешало тебе меня трахнуть буквально вчера, — она отвернулась, посмотрела в окно. — Что-то ты не сопротивлялся, когда распял меня на столе, я не права?

— Ты права. — вынужденно согласился я.

— Так в чём дело Марк? Разве возраст хоть что-то меняет?

Я не знал, что ей ответить. Она была права во всём. Шикарно выглядящая девушка в возрасте согласия, пышущая страстью и нежностью как доменная печь…

Не давая мне додумать мысль, Ася склонилась ко мне, приблизив своё лицо. Жаркий поцелуй ожёг губы, я не стал отталкивать ей. Водительское кресло бесшумно отъехало назад, давая место для простора. Девушка понятливо скользнула ко мне, усаживаясь верхом. Моё естество вздрогнуло, я полностью растворился в ней.

Машина тихо качалась, были видны ладони девушки, она упиралась ими в стёкла, машина еле глушила стоны прелестницы.

Хотя кому какое дело, все мы просто снежинки.

Возвращаясь домой, я немного задумался на светофоре, как только загорелся красный привычно стартанул.

Затяжной звук автомобильного клаксона заставил посмотреть на лево. Последнее, что промелькнуло передо мною, это оранжевый мусоровоз, несущийся на большой скорости.

Моя снежинка достигла земли.

Будут лайки - будет много продолжений.

Резко встаю, сажусь на пятую точку, одеяло летит в сторону, дыхание частое и прерывистое, шарю рукой в попытке найти прикроватную тумбочку. Ладонь встречает лишь пустоту, провожу чуть дальше, в руку попадет что-то упругое и продолговатое, подношу к лицу… резиновый фаллос. Свет тухнет, сознание уходит во тьму, кажется, мозг просто перегружен.

Второе пробуждение стало плавным, скорости изменились. Просто неожиданно понял, что не сплю, постепенно возвращался контроль над телом, зрение сфокусировалось, удалось рассмотреть край балдахина, прикрывающего мою кровать. Несколько минут даже забываю дышать, настолько сложно собрать мозги в кучу. Вспоминаю первое пробуждение, в мозг врывается череда образов, связанных с инструментом. Кажется, это устройство побывало во многих людях, в том числе во мне.

Ужасные воспоминания! Но самое страшное заключается в том, что они не мои.

Почему-то твёрдо ассоциирую себя с Куртом Доалем. Слава тебе господи! Не я совал в себя это, а некто Курт. При этом кажется, что Курт — это я. Неожиданно вспоминаю балдахин над кроватью, не помню, чтобы покупал себе балдахин. Последнее воспоминание… много света, оранжевый грузовик, кажется, городской мусоровоз.

От такого простого воспоминания тут же вскакиваю. Взгляд падает на огромное ростовое зеркало в ногах, из него на меня смотрит абсолютно незнакомый человек. Взъерошенные волосы, женское лицо… Стоп! Рука опускается под одеяло, отражение в зеркале повторяет моё движение. Нахожу явные мужские половые признаки, успокаиваюсь. Мозг отмечает очередную странность, какое мне дело до своего пола, когда я не могу узнать себя.

Сдёргиваю одеяло и на четвереньках направляюсь к зеркалу. Отражение настороженно ползёт навстречу, где-то посередине мы встречаемся. Пытаюсь потрогать типа в отражении, но рука натыкается на холодную гладь зеркальной поверхности. Ещё немного и я снова потеряю сознание от шока. Отворачиваюсь, тупо уставившись в изголовье кровати, мысли со скрипом ворочаются в голове.

В отражении я видел женоподобного подростка, немного худощавого, с космами каштановых волос, по-женски тонкими чертами лица и чуть вздёрнутым носом. Глаза голубые, лицо квадратное, есть подростковая припухлость.

Через несколько минут прихожу к выводу, что если это кошмар, то он чересчур реалистичен. Ущипнул себя за локоть, боль стрельнула нешуточная, ещё одна проверка ничего мне не дала. Неожиданно рядом, раздалась птичья трель, перед глазами повисла небольшая синяя птичка, заливисто заходясь мелодичным пением.

Оказывается, я даже не заметил, что в изголовье кровати есть полка, на которой лежал металлический браслет, шириною буквально в два пальца. Из него и выпорхнула надоедливая пичуга, больше похожая на голограмму, нежели на реальную птицу. С каждой потерянно секундой пение птицы усиливалось, пока не заполнило всю комнату.

— Курт! Поимей тебя тёмные боги, выруби вестника!

Приглушенный голос, раздавшийся откуда-то сзади, включил во мне режим паники. Схватив браслет, постарался потыкать в него пальцами, найти кнопку выключения или что-то подобное. Борьба продолжалась секунд двадцать, за это время я добился немногого. Во-первых, удалось каким-то образом сменить пластинку, теперь вместо птичьей трели я слышал шум грозы, затем дождя, потом льющейся воды. Во-вторых, шум стал просто невыносимо громким, сзади снова донеслось ругательство, а затем раздался тяжёлый топот. От безысходности я закрыл уши ладонями, закричав.

— Хватит!

С удивлением обнаружил, что шум прекратился, шаги удалялись, но их хозяин напомнил о себе.

— Поднимайся Курт. Мать приготовила завтрак, ты можешь опоздать в училище. Я плачу не за то, чтобы ты дрых дома!

Кажется, действовать надо быстро. Где бы я не был, от меня ждут определённых шагов. Мне надо в какое-то училище, так же ожидает завтрак, есть мама, кто-то платит за учёбу, информации мало, но и этого достаточно чтобы понять, что я в заднице.

За пределами балдахина оказалась целая маленькая страна. Комната могла принадлежать кому угодно, трупе бродячих актёров, рок группе, эпатажному панку, эмо паре, но никак не мне. Тут и там было аккуратно навалено множество разноцветных нарядов. Одновременно в глаза бросалось множество деталей, никак не вписывавшихся в современный быт.

Все предметы интерьера были выполнены достаточно топорно, основной материал — дерево. Поверхности носили следы грубо обработки, балдахин представлял собою какое-то грубое подобии тюли, постельное бельё выглядело олицетворением слова «домотканое». Складывалось ощущение, что я попал в какое-то махровое средневековье, если бы не пара деталей. Что за странный будильник, браслет в ходе конфликта упал на пол, но я мог поклясться, что видел голограмму. Второе, источник света, им выступал странный светящийся шар на потолке, что-то невесомое, излучающее холодный белый свет.

В комнате присутствовали два окна, сейчас они были плотно задёрнуты тяжёлыми серыми шторами, от чего создавалось впечатление, что комната захламлена и в ней мало места.

Предметы интерьера были человеческими, я не в аду, демонов пока не видно, никто не хочет поджарить меня в кипящем масле или заставить мучиться на огромной сковородке. Есть базовая программа, которой надо придерживаться. Вполне понятная, а значит выполнимая.

Чтобы попасть в школу… надо что? Правильно! Одеться.

Шкаф нашёлся неподалёку, он был довольно большим, но всё равно при открытии вывалил на меня бесчисленное количество тряпок. Все эти наряды, женоподобная внешность, короткая вспышка воспоминаний, всё намекало… Кричало! О том, что ориентация у моего тела — не стандартная.