– Остин, Ривас, – парень почтительно поклонился. – Моя спутница Виктория.

На лукавство парня я лишь улыбнулся. Девушка никак не могла быть его спутницей, так как приехала сюда с отцом.

– Нет, нет, даже не пытаюсь вам польстить, – сказал я, обращаясь к ним. – Просто решил немного помочь. Будет печально, если во время следующего танца здесь не останется никого, кто бы… Кхм. Просто не обращайте внимания. Виктория, позвольте Вашу руку.

Девушка нерешительно протянула мне ладонь. Я слегка сжал её и отпустил.

– Приятно провести вечер, – сказал я, коротко кивнул и направился к выходу из зала.

– И Вам тоже, – немного с запозданием ответила Виктория, беря под локоть кавалера, который недовольно сверлил мою спину взглядом.

Кабинет для переговоров представлял собой небольшую комнату с длинным столом и рядом разномастных кресел. Её успели немного обставить мебелью, повесив на одну из стен картину, явно не соответствующую обстановке и назначению кабинета. На ней была изображена обнажённая девушка, сидящая на бережку у небольшого водопада. И получалось так, что гости за столом почти в упор смотрели на неё. Магические светильники же установили настолько яркие, что первое время пришлось щуриться, долго привыкая к ним.

Бароны собрались довольно быстро, не заставляя себя ждать. Я занял место во главе стола, обвёл их взглядом. Филипп выглядел немного мрачно и решительно. Братья Богнары внешне оставались спокойными, но взглядом со мной встречаться побаивались. Барнат Лари нетерпеливо ёрзал на стуле. Последний, Рамо́н Ривас, единственный, чьи эмоции я не мог угадать с первого взгляда. Он не был так богат, как остальные, но к его мнению прислушивались. Будем считать, что среди остальных он самый умный.

– Все знают, что произошло в Лужках? – спросил я, оглядывая баронов. – Есть новости о бароне Литтере или его родственниках? Не объявлялся ли он где-нибудь в провинции?

– Мы перекрыли дороги, но слишком поздно, – сказал старший из Богнаров, Альберт. – Сегодня прибыл гонец, и, по его словам, крестьяне из хуторов и фермерских дворов Литтера успели перейти на наши земли. Теперь надо гадать, что вспыхнет первым – волнения или Чёрный мор.

– Гадать не надо, – сказал я. – Магия, сгубившая Лужки, заразна и смертоносна. Больной человек умрёт в течение одного дня. Исключений нет. Волнения давить в зародыше. У вас и так слишком много людей, которые ничем не заняты.

– Наши люди готовы работать, – быстро вставил Барнат Лари. – Даже больше того, готовы делать это почти даром. Мои люди ждут только команды чтобы начать добывать песок и глину. Если не возобновить разработку, карьеры придут в полную негодность и восстановить их будет почти невозможно. А моя гильдия делает лучшие глиняные горшки во всей Империи!

– Какие горшки, Барнат?! – почти прорычал Альберт, тяжело положив ладонь на стол. Не хлопнув ей, а именно положил. Надо запомнить, как он это сделал, и потренироваться. – Ты сам понимаешь, что несёшь? У меня заказ на отделочный камень сорвался. Сорок тысяч золотом. И если, герцог, Вы хотите привлечь сторонних работников, то пусть он и дальше срывается. Те, кто никогда не работал в каменном карьере, больше испортят и поколют, чем добудут нормального камня.

– Камень рубить, как и серебро в шахте копать – работа не сложная, – хмуро сказал я. – Да и вас это волновать теперь не должно. Камень, глина и серебро вам больше не принадлежат.

– Может быть, мы сможем прийти к какому-то решению? – миролюбиво сказал Рамо́н Ривас. В его намерениях читалось желание сгладить ситуацию, не доводя до скандала. – В провинции немало ремесленных гильдий, которые зависят от своевременной поставки руды или камня. Все они платят налоги, часть которых идёт в Имперскую казну.

– Знайте, – сказал я, – кто-то хочет посеять в провинции хаос. И начал он с Лужков. Готов спорить, что в скором времени у кого-то из вас вспыхнет мятеж, который прольётся большой кровью. Вас будут убивать, одного за другим, может вместе с семьями, чтобы страшнее было. А когда от вас останется половина, вы начнёте обвинять меня во всех бедах. А потом попытаетесь избавиться любыми способами. Станете подсылать убийц и искать выходы на культ Кровавой луны, – я посмотрел на Филиппа. – Это то, что вижу и как оцениваю обстановку. Я достаточно изучил провинцию, чтобы судить. Сейчас это тихая и богатая земля. И в наших с вами интересах, чтобы она оставалась такой. С моего разрешения Эстефания Лоури будет заниматься добычей всего, что требуется вашим гильдиям, тем, что пойдёт на продажу и принесёт прибыль. На неё возлагаю ответственность по добыче серебряной руды. Чтобы вам было спокойней, я уже поговорил с ней и попросил, чтобы она нанимала тех, кто работал на карьерах и в шахтах раньше. Если они будут хорошо работать. Со своей стороны, вам надо помочь ей в этом.

– А что южане? – спросил барон Лари. – Несколько тысяч человек без работы, кто гарантирует, что они не начнут грабить купцов на дорогах?

– Вы для начала разберитесь с теми, кого сами впустили в провинцию, – сказал я. – Если возникнут трения с южанами, решаете их со мной. Не сами, не так как Вам вздумается, а со мной. Что касается тёмного мага, то его я найду и сдам асверам. Но если узнаю, что кто-то из баронов связан с ним, его семья будет зарабатывать на хлеб самым тяжёлым трудом, который я найду в провинции.

– А может это среди южан затесался тёмный маг? – спросил барон Ривас. – Уж очень удачно всё складывается для них.

– Если так, то они об этом пожалеют, – спокойно сказала я.

* * *

Карэн Блэс, Витория, поздний вечер

Дверь, ведущая на просторный балкон, распахнулась, выпуская из дома гул голосов, звуки музыки и смех. Ночной воздух столицы был неприятно-тёплый, наполненный запахом реки. А если прислушаться, можно было уловить плеск воды. Над единственным фонарём, стоявшим на краю балкона, кружились крупные ночные мотыльки. Внизу во дворе раскинулся крошечный сад, разделённый на несколько участков живой изгородью. На одной из скамеек, тонувшей во мраке, страстно целовалась молодая пара, ничуть не беспокоясь, что их кто-то может найти.

Карэн прошла по балкону, встав так, чтобы не смотреть на предавшихся страсти людей. Ещё немного, и мужчина овладеет женщиной, которая ради этого готова была помять дорогое платье. За стеклянным створками позади Карэн бал только набирал силу. Первые танцы закончились, и сейчас молодая столичная аристократия начнёт медленно напиваться. А когда закончится второй акт танцев, некоторые из девушек будут делать вид, что окончательно опьянели, позволив мужчинам…

В ночной тишине послышался приглушённый рык. Карэн глубоко вздохнула, затем выдохнула, пытаясь унять раздражение. Если бы не письмо и уговоры мамы, она бы ни за что не пришла сюда. На женщину, пришедшую на бал без пары, всегда косились, даже если это дочь герцога. Мужчины думали о таких только как о легкомысленных дурочках, которые решили искать приключения исключительно в их объятиях и постели. Этим аристократам, среди которых было немало магов, не мешало бы почувствовать, как от них смердит гнилью и разложением.

Карэн вспомнила дом, бескрайний лес, запах ночных цветов. Столица же душила её. Здесь было тесно и многолюдно. Люди в этом сыром городе вели развратный и разлагающий душу образ жизни.

Звук музыки на секунду стал громче и снова стих.

– Прекрасная ночь, не находите? – рядом с Карэн встал крепкий мужчина, от которого пахло чем-то пряным. Он облокотился о каменные перила, посмотрел в темноту.

– Ночь прекрасна, но город портит всё впечатление, – ответила она, посмотрев на него искоса.

Снизу уже доносились сладкие стоны, один из которых был достаточно сильным, чтобы его услышал мужчина. Он посмотрел вниз, но вряд ли что-то разглядел в темноте.

– Город ни в чём не виноват, – хмыкнул мужчина. – Портят его люди. Малодушные благородные мужи, которые только и умеют, что пить дорогое вино и плясать.