Еще раньше она влила в глотку умершему состав, не дающий мертвецу восстать нежитью и затрудняющий допрос мастерами пути служения смерти. Последние, конечно, не смогли узнать ничего опасного для Кейто просто потому, что она вообще не показалась на глаза убитому, даже во время короткого допроса, но в ее профессии не бывает лишних перестраховок. К этому ее тоже приучивали долго и крайне болезненно в случае плохого усвоения урока. Обобщая, женщина выполнила настолько полное «предопределение о сокрытии следов», насколько только могла, располагая своими умениями и средствами. Учителя бы точно удостоили бы ее своей скупой похвалы, не стоит сомневаться. Ну, удостоили бы, если бы она не была в их глазах презренной предательницей и жалкой беглянкой, предавшей доверие своей госпожи и своего клана. Таких принято убивать без жалости, словно бешеных лис и волков.
Еще пару месяцев назад, Кейто не смогла бы выполнить все предписания столь качественно хотя бы потому, что у лишенной клановой, да и любой другой, поддержки синоби банально не хватило бы самого обычного золота, чтобы купить нужные составы или реагенты для тех из них, которые проще было бы сварить самой, чем объяснятся с зельеварами о том, зачем ей такие подозрительные товары. Она не была алхимиком, скорее ядоваром, но в нее все же вбили рецепты нескольких десятков составов. Причем вбивали совершенно буквально — к пути предания формы и изменения сути веществ у Кейто не было даже малейшей склонности. Зато хватало упорства и нежелания получать по спине палкой.
Умение создавать простейшие яды не слишком помогало раньше, но теперь… теперь у нее были деньги для того, чтобы просто купить все то, с чем она привыкла работать. Десять тысяч золотых монет местной чеканки — это очень даже много, особенно для той, которой приходилось очень долго отвыкать от изобильной финансовой и материальной поддержки. А уж с тем, чтобы разыскать торговцев вещами сомнительной разрешенности, для хорошего синоби проблем не имелось. Маскироваться, разумеется приходилось, а иногда и убегать, если вместо заказанных товаров ее пытались угостить холодной сталью, но все это оставалась привычной рутиной жизни беглянки.
Она очень долго думала над тем, чего в жесте Коробейникова Олега было больше — страха перед пришедшей к нему в гости нему убийцей, наивности не успевшего узнать цену деньгам разбогатевшего мага, желания оставить почву для дальнейшего сотрудничества или даже искренней благодарности за хорошо выполненную работу? Для себя Кейто сошлась на том, что всего этого там было понемногу. Спасший ее однажды маг был щедрым и великодушным, тут ничего не скажешь… но и умным его поступок тоже не был. Сама синоби заплатила бы едва ли половину той суммы, которую получила сама и это было бы еще немалой щедростью.
Но чего она точно не собиралась делать, так это отказываться от платы за свои деяния. Труд синоби всегда грязен и даже самое яркое золото все равно остается испачкано этой грязью. Но когда это мешало жаждать упасть в эту грязь, лишь бы золота в ней было побольше. Кейто не была простым грабителем или бандитом, да и обычным синоби не была, но последние годы научили ее этой мерзкой и нежеланной жадности. Ведь больше нет ее госпожи, что даст своему клинку все то, что будет необходимо. Вернее, госпожи нет для потерянного клинка. Клинка, которому пришлось усваивать новые болезненные уроки того, как жить и выживать самому.
Кейто обещала, что не придет больше за наградой, принеся на руках своих кровь или грязь, — вполне понятное опасение со стороны не доверяющего ей мага ничуть не удивило, — но сейчас она обрывает чужие жизни не за награду из рук мага. Тем более не стала бы она столь глупо подставляться, пытаясь заработать своим ремеслом прямо под носом своего благодетеля. Она вообще не зарабатывала, а старательно прятала результат собственной ошибки.
Что ни говори, но искусству интриги ее только-только стали обучать, прежде чем она оступилась, так что многие вещи, для кланового клинка очевидные, до Кейто доходили с некоторым запозданием. Очень неприятное открытие, и вдвойне неприятное оттого, что ошибка ее может обернуться бедой для того, кому она беды не желала. Наверное единственному во всем этом проклятом акума мире, кому она той беды не желала.
Жалкая мокрица презренной китайской крови, которую она преподнесла дабы заинтересовать возможного сюзерена своими умениями и своей службой, была хорошим подарком. За плохой не платят десять тысяч монет, несмотря на заверение в том, что подарок был именно подарком. Вот только, у таких подарков имеются последствия, которые острый разум синоби просчитать не смог. Одно дело, когда владельца складов тихо «исчезают» в застенках слуг распятого бога. Сии монахи были сильным, влиятельным и крайне опасным противником, способным даже очень могучих кудесников заставить задуматься о нежелании конфликта.
Совсем другое, если этого владельца складов прямо из камеры похищает предположительно тот, кого оный владелец в глупости и никчемности своей попытался убить. Поле того, как слуги распятого улетели обратно во Владивосток, женщина немедленно начала собирать слухи и едва не начала рвать себе волосы на голове. Почему-то воспринимая Коробейникова Олега просто сильным магом и, вероятно, заклинателем зла, сумевшим вырвать себе часть демонической мощи, она совсем не рассчитывала на то, что он и сам будет в силах покарать покусившегося на его жизнь… пусть и чужими руками.
А ведь было же множество свидетелей того, как спасший ее чародей сначала обменивал пленных пиратов на слугу в исполнении высокопоставленного священника, а после тот самый священник прилюдно утверждал, что столь скорый арест того клопа был именно результатом исполнения этой самой услуги! А она еще по глупости своей жаловалась на то, что слуги распятого ее опередили! Хорошо хоть, что возможность лично поквитаться со своим недругом была оценена магом куда выше проблем от последовавшего обыска.
Кейто было бы очень неудобно и по-настоящему обидно, если бы внезапный обыск таки сумел найти что-то, чего монахам видеть не стоило. Благодарность Аматератсу за то, что она правильно оценила осторожность и скрытность своего благодетеля, была совершенно искренней. Хотя в иной ситуации, за подобное деяние, могущее стоить заклинателю зла даже жизни, такую «благодетельницу» должны были положить в одну могилу с ее «подарком».
Глупость или великодушие, но ее промах не стали разжигать в карающее пламя, даже одарив в ответ. Это не меняло результата — синоби чувствовала себя неудобно в первую очередь перед самой собой. У нее таких провалов не бывало со времени того злополучного задания, что сломало ее судьбу. И опять рядом был тот самый гайдзин. Впору задуматься не получил ли он, не выторговал ли в своей смертельно опасной ярмарке проданных душ, какую-то странную силу крови, напрочь рушащую все связанные с ним посторонние планы. Вроде бы что-то такое говорили про несколько древних кланов. Да и наличие, как удалось узнать из все тех же слухов, у ссыльного мага дара предсказателя в эту теорию вписывается.
Как бы то ни было, но сейчас Кейто приходилось закрывать новые долги, в которые она сама себя загнала своей поспешностью. Так хотелось ей доказать свою полезность, показать свое мастерство! Вот же, смотри на меня, я смогла похитить врага твоего и принести руки его тебе на блюде! Оставалось надеяться, что об остальных деталях того задания, что она поручила себе сама, ее, как она все еще надеялась, господин (или хотя бы работодатель) никогда не узнает.
Будучи частью клана, клана могучего и грозного, Кейто не привыкла к тому, что за ее действия будут мстить. Вернее, не так. Мстить той силе, частью которой она когда-то была, пытались многие. Но вот получалось у считанных единиц, а выживало и того меньше. Потому что клан всегда стоит за своих и за свое, как было заведено предками и на что даровано божественное право, врученное из рук и уст микадо. Право на месть тем, кто попытался в глупости своей перейти клану дорогу была столь же естественной, как и дыхание.
