— Не было бы резерва доступной праны, я бы сварился в три секунды, как таракан свалившийся в духовку, — осознал Олег, отрываясь от песка и со скоростью пули метнувшись к врагу. Поток жара усилился, и к нему добавился ураганный ветер, тормозящий русского боевого мага и пытающийся отбросить его назад. Однако напора этому раскаленному вихрю не хватало, а потому чародей медленно двигался вперед. Он отключил себе чувство боли задолго до начала поединка, но сейчас буквально чувствовал, как проникающий в щели лат раскаленный воздух заставляет его кожу отслаиваться, а ткани запекаться в собственном соку. Однако под воздействием краденой жизненной силы, перетекающей из рукояти древнего оружия, все раны мгновенно зарастали…Чтобы сразу же появиться еще раз. — Если не получится пронять его одновременным ударом топоров и оставшихся артефактов, то придется выйти из боя…

— Сдаюсь! — Способный высушить маленький прудик жар исчез в одно мгновение, словно по мановению волшебной палочки. А не сдвинувшийся с места француз высоко поднял руки, признавая свое поражение…Но не забывая усиливать льющимися с них потоками пламени прямоугольный огненный барьер, который отгораживал его от приблизившегося вплотную русского боевого мага. — Мне слишком мало заплатили за такую работу. Впрочем, задаток верну, раз уж подобный конфуз случился.

— Мерзавец, да мы тебе эти деньги в глотку вобьем! — В запале выкрикнул как-то из группы поддержки Онфурия, а сам дьяк побледнел как полотно и попятился к выходу…Чтобы чуть не упасть, когда на плечо ему опустилась рука одного из штатных священников местной жандармерии.

— Сын мой, ты ни в чем не хочешь покаяться? — Уточнил святой отец, с размахом плеч профессионального атлета, многократно сломанным носом лицом бывалого боксера и кастетами на пальцах. — Пока мы еще не начали допрос и это можно засчитать за признание, пусть даже запоздалое…

— Я скажу! — Лицо дьяка перекосило, а сам он прижался к стене и со страхом уставился…На свою же группу поддержки, откуда на него уставились очень хмурые лица соратников. А кто-то так и вовсе показал кулак. — Да, я нанял того ублюдка, чтобы он чернокнижника убил! Мне приказали! Не знаю кто, бумажку с записью о том, что нужно сделать и кошелек с деньгами был в ящике стола! Это же просто работа такая…При купеческой гильдии крутиться и поручения разные исполнять…

— Итак, что будем делать? — Олег в обнимку с женой и любовницей занял практически всю кровать в капитанской каюте летучего корабля. Святослав едва-едва поместился за заваленным бумагами, в которых давно следовало навести порядок, рабочим столом чародея. Стефан и Густав Полозьевы довольствовались притащенными из других помещений табуретками. А если бы к рабочему совещанию захотел присоединиться еще один человек — ему бы пришлось стоять в дверях, поскольку больше свободного места тут просто не было. Для самодельного летательного аппарата «Котяра» был очень даже неплох, однако вот комфорта внутри узкого длинного корпуса ощутимо недоставало.

— Дык, с чем именно? — Уточнил Святослав, почесывая трехдневную щетину. Вдали от «Буряного» и своей любимой женщины бывший крестьянин начал немного лениться с ежедневной гигиеной, а потому слегка оброс. Одежда его кажется тоже была не первой свежести, однако прирожденный маг-погодник умудрился бы источать вокруг себя грозовую свежесть вместо вони даже заставь его кто-нибудь искупаться в канализации. — С покушением, стал быть, недавним?

— Проблема осложняется тем, что за пришедшими посреднику деньгами может стоять кто угодно. Мы вроде бы старались жить тихо и мирно, но как-то так получилось, что нажили себя очень много врагов, — мрачно пробормотала Анжела, рассеянно водя пальцами по плечу мужа. — Первыми приходят на ум решившие устранить союзника своих врагов Рысаковы и Морганы, узнавшие кто именно притащил Савве в подарочек голову одного из представителей их клана. Вторыми Трактаровы, мои родичи со стороны отца и обиженные за убийство одной старой сидхе английские шпионы. Однако нельзя исключать со счетов и обидевшихся на нас почему-то местных купцов, озаботившихся кровной местью дворян с которыми Олег сражался на дуэлях и каких-нибудь иных недоброжелателей, про которых мы сейчас даже не знаем.

— Вероятнее всего за покушением стояли купцы! — Удивила собравшихся Доброслава. — Когда человек боится, запах его пота довольно ощутимо меняется…И стоило лишь тому сморчку начать каяться, как из толпы повеяло страхом. Вот только я не сумела понять, от кого — практически сразу же аромат резко исчез. Видимо сработал специальный амулет, такие есть у многих купцов, дабы мои сородичи и прочие обладатели острого нюха не могли следить за эмоциями торгашей…

— Примем как основную гипотезу, но прошерстить ту толпу на предмет заказчика или хотя бы следующего звена в цепочке посредников у нас не получится, ведь там далеко не городская голытьба стояла. Плюс вполне возможно, что испуг был вызван возможностью раскрытия какого-то из предыдущих преступлений. А вообще устроенное на меня покушение — это конечно был весьма неприятный момент, но попыткой убийства больше попыткой убийства меньше…С учетом того, какую жизнь мы ведем, данное событие практически можно повседневной рутиной считать. Предлагаю на этом обсуждение данного вопроса свернуть и перейти к более важной задаче, — тяжело вздохнул Олег, которому решение проигнорировать почти удавшееся покушение далось довольно тяжело. Надежды на то, что данное преступление будет раскрыто силами жандармов, у него не имелось почти никакой. Однако с решением этой проблемы волшебник ничего сделать толком не мог, а потому решил переключиться на другую задачу. Все равно он скоро покинет Владивосток, а на своей территории боевому магу будет бояться почти нечего. Редкий киллер будет способен там к нему подобраться незамеченным, выполнить свою задачу и иметь шансы на то, чтобы уйти живым. И вряд ли на него натравят столь элитного специалиста. — Я хотел поговорить про нашу первоначальную цель визита во Владивосток, если не считать продажи скоропортящихся алхмических ингредиентов американским торговцам. Усиление обороны «Буряного».

Личность заказчика покушения сознавшийся во всем дьяк не знал, поскольку являлся всего лишь посредником…Или правильнее сказать стрелочником? В ворохе достающихся ему от купцов поручений неоднократно проскальзывали те, которые следовало считать в лучшем случае «щекотливыми», ибо данные задачи находились на самой грани закона. Или даже далеко-далеко за ней. Но бумажки, к которым прилагались увесистые кошельки или легкие и вместе с тем куда более ценные банковские векселя, практически всегда являлись анонимными. И кто поставил ему ту или иную задачу Онфурий попросту не знал, а подозрения к делу не пришьешь….Во всяком случае, когда они высказаны в адрес представителей купеческого сословия, поголовно обладающих немалыми капиталами, влиятельными покровителями и маленькой армией подчиненных. Надавить официально на подобную публику ни Олег, ни начальник жандармерии без серьезных улик не могли при всем желании. А для симметричного ответа на покушение чародею требовалось знать, кому его наносить. Конечно, не был исключен и вариант с более сложной интригой. К примеру, заказ на убийство могли подложить через руки тех же купцов занимающемуся подобными вещами посреднику недоброжелатели Полозьевых или личные враги самого чародея. Однако интуиция подсказывала оракулу-самоучке, в очередной раз он чуть не расстался с головой по самой банальной и вместе с тем веской причине. Из-за денег.

— Трясти гильдейских купцов нам не дадут. Они приносят городу деньги, а как раз сейчас золота властям Владивостока нужно как никогда много, ибо тем нужно не только кутить и быть готовыми от врагов отбиваться, но и восстанавливать порушенное, — согласился Густав Полозьев, который лучше прочих представлял особенности местного жизненного уклада, ибо с рождения в нем варился. — Я так понимаю, насчет обороны села, то есть тьфу ты, города, ты что-то придумал?