А потом мне показалось, что я слышу звуки скрипки, той самой, которая уже несколько месяцев сводила меня с ума, шепча по ночам свои заклинания. Она пела где-то совсем близко и в то же время очень далеко. Она нашептывала мне на ухо красивые непонятные слова на незнакомом языке, смеялась и плакала. И в этот момент я заметила нечто настолько странное, что сразу даже не смогла понять, что именно. В левом углу комнаты что-то зашевелилось. Сначала я уловила лишь движение, но ничего не увидела. Но потом… Потом я увидела темную тень. Это было более чем странно. В комнате не было, кроме меня, ни одного человека, а там, в углу, на стене возникла тень высокого худощавого человека. От неожиданности я стала смотреть по сторонам. Ни-ко-го!

Но дальше происходило такое, что я успела сто раз пожалеть о том, что в помещении рядом со мной не оказалось Золотого Жорика. Интересно, сумел бы он сохранить свой скептицизм, наблюдая за тем, как эта самая никому не принадлежащая тень отлепилась от стены и направилась в мою сторону? Она, покачиваясь, висела в воздухе и казалось живой. Настолько живой, что мне даже показалось, что я слышу, как она дышит. И это было самым страшным. Глядя расширенными от страха глазами на это жуткое и непонятное явление, я так испугалась, что даже не смогла закричать — слова как будто замерзли на моих губах. Судорожно вцепившись в спинку кровати, я хватала ртом воздух, пытаясь что-то сказать, но изо рта вылетали лишь непонятные, обрывистые, ничего не значащие звуки.

А между тем этот кошмар продолжался. Тень приблизилась ко мне настолько, что смогла протянуть руку и коснуться моего лба. Ее прикосновения я не почувствовала, но от этого легче мне не стало, потому что ничего более противоестественного я в своей жизни не видела. И тогда я заорала.

«Заткнись, пожалуйста, — услышала я у себя в голове раздраженный голос скрипача, — не ори ты так. Сейчас сюда набежит целая толпа народу. Тебе это надо?»

Мне этого совершенно не хотелось, Жориковы бандюганы не внушали мне доверия, от них можно было ждать чего угодно, но видеть перед собой непостижимое, темное нечто я больше не могла. Я закрыла глаза и вдруг обнаружила, что мне безумно хочется спать, как будто прикосновение этой невесомой, невероятной руки вытянуло из меня все мои страхи и все мои силы. Страх исчез, а вместо него появилось полное равнодушие. Мне было все равно, что случится со мной дальше и чем закончится весь этот кошмар. Тело стало тяжелым и неповоротливым. Настолько тяжелым, что невозможно было даже рукой пошевелить. Я свернулась калачиком, натянула на себя покрывало и, как ни странно, уснула.

Разбудили меня тогда, когда за окнами уже было темно, а в небе светила яркая луна, похожая на желтое, спелое яблоко. С трудом разлепив тяжелые веки, я уставилась на склонившегося надо мной Арика.

— Ну, девка, у тебя и нервная система! — восхищенно произнес он. — Это же надо заснуть в такой ситуации! Ты, наверное, ненормальная, да?

— Сам ты ненормальный, — обиделась я.

— А чего ты орала-то? Когда я пришел, ты уже спала и вокруг ни одной живой души. Что это за закидоны такие?

— Не помню, чтобы я кричала, — не моргнув глазом соврала я. — Вам, наверное, послышалось.

Котов смерил меня презрительным взглядом и прошипел тихо, как будто боялся, что его кто-то может услышать:

— У меня глюков не бывает, и я прекрасно знаю, что слышал. Видимо, тебе что-то очень страшное снилось. Дура ты, соплюха, ох и дура! Зачем ты связалась с этим Морозовым? Мало, что ли, нормальных ребят?

— Ты, что ли? — спросила я пренебрежительно.

— Ты не в моем вкусе, — ответил Арик обиженно, и по его тону я поняла, что, будь его воля, он бы мне показал, что в его понимании значит «нормальные ребята».

— Я этому рада, — искренне ответила я ему. — А зачем вы меня разбудили? Что случилось такое, что нельзя было подождать до утра?

— Хахаль твой явился, — коротко объяснил Арик.

Я уже устала объяснять им, что Ник никакой не мой хахаль. Я, возможно, была бы не против, будь он человеком, но связываться с самим дьяволом, или кто он там на самом деле есть, мне было страшновато. Кое в чем Арик прав, мне лучше было бы подождать «нормальных парней». Вот только, думается мне, что скрипач легко от них сможет отделаться. Я вспомнила Славку, и мне стало грустно. Конечно, это была случайность и за рулем сидел, конечно же, не Ник, но мне почему-то казалось, что эта авария произошла только потому, что Саватеев хотел меня предупредить о чем-то, чего, по мнению скрипача, мне слышать не надо было или… Возможно, он усмотрел в нем конкурента и убрал с дороги.

— Ник здесь? — спросила я удивленно. — Давно?

— Слышь, ты тупая или глухая? — Арик начал выходить из себя. — Я же сказал, что он пришел и ты можешь с чистой душой вернуться к себе домой.

— А Ник? — не успокаивалась я.

— А это уже не твое дело. Ничего с твоим скрипачом не случится, похоже, у хозяина на него свои планы. Так что, Маня, можешь не переживать, будет вести себя правильно — ничего с ним не случится плохого, даже подзаработает немного.

Это я знала и без него. Скорее всего, это Жорику и всем им надо переживать. Если уж скрипач явился сюда, то он отыграется по полной. Мало не покажется никому.

Арик схватил меня за плечи и подтолкнул к двери. Я взвизгнула от боли. Со всеми этими приключениями я совершенно забыла о своем ранении.

— Чего разоралась? — возмутился Котов. — Тебя никто пока не трогал.

— Рука болит, — жалобно произнесла я. — В «Империи» ранили.

— Да уж, — согласился Арик, — наши ребята здорово там покуролесили. Георгий Андреевич места себе не находил после того, что они там устроили.

— Так это были ваши люди? — удивилась я. — Зачем? Почему?

— Ну, хотели шлепнуть только твоего Морозова, да вот не получилось. Везучий он у тебя, в рубашке, видать, родился.

Я не стала напоминать ему, кто такой этот скрипач — не хотелось злить бандита. Не верят — это их личное дело.

— Я бы хотела с ним поговорить, — попросила я и тут же пожалела о своих словах, потому что Арик разозлился не на шутку. Он схватил меня за больное плечо и с силой сжал его. В глазах от боли запрыгали черные точки, и я застонала, но орать не стала.

— Слушай, ты, вали отсюда, пока тебя отпускают. Смотри, если Георгий Андреевич сейчас передумает, ты сама пожалеешь о том, что не сделала вовремя ноги. А за лабуха своего не беспокойся, он теперь на службе у хозяина, будет теперь сыт, пьян и нос в табаке.

Несколько раз я останавливалась и с тоской смотрела в сторону кабинета Золотого Жорика. Казалось бы, радуйся, дура, что тебя отпускают, но вдруг мелькнула мысль, что, возможно, я больше никогда не увижу своего скрипача. Ведь может так статься, что он и в самом деле никакой не дьявол, а самый обычный человек. И вот, как самый обычный человек, он вполне может разозлить хозяина, а уж что делает Золотой Жорик с неугодными ему людьми, я уже знала. В голове ни с того ни с сего вдруг промелькнули названия блюд: «Дьявольский шашлык», котлеты «Скрипач»…

Вздохнув тяжело, я вышла из особняка Георгия Андреевича Золото и остановилась, ища глазами машину.

— Чего стоишь, иди, — приказал Артур Котов.

— А что, меня домой не отвезут? — растерялась я.

— Слышь, может, тебе еще карету подать, запряженную четверкой белых лошадей? Умерь свой аппетит, Золушка, пешком пойдешь. Не надо привыкать к хорошему — потом отвыкать будет трудно, — он заржал, как конь, сунул мне в руку деньги на такси и вытолкнул меня за ворога пятиметрового забора.

Я шла по улице, застроенной роскошными особняками, и плакала. Глупо, ведь любая другая на моем месте радовалась бы, что вышла сухой из воды. Зная лютый нрав Золотого Жорика, легко можно было бы предположить все, что угодно. Я вообще могла бы никогда не вернуться домой. И нашли бы мой раздутый трупик весной или летом в какой-нибудь речушке. Но мне все равно было грустно. Никогда больше я не увижу Ника.

Выйдя на дорогу, я остановила первое попавшееся такси, сказала адрес и замерла на заднем сидении в тяжелых раздумьях. По-прежнему мне было непонятно, что понадобилось Жорику от Ника.