Радует факт, что я нахожусь в знакомом районе, в нескольких кварталах от дома. Идти далековато, но выбора у меня нет. Сумочку, как назло, я с собой не взяла, поэтому ни телефона, ни кошелька у меня нет. Засада со всех сторон.

Стою на перекрестке и жду пока светофор переключится на зеленый свет, и тут возле меня останавливается Додж Челенджер, окно медленно опускается, и я вижу на водительском сидении мужчину лет сорока, который похотливо осматривает меня с головы до ног. На улице в это время суток немноголюдно, и неприятный холодок бежит по моей спине. Когда его взгляд задерживается на моей груди и торчащих от холода сосках (а я без лифчика, спасибо, Дейзи), я обнимаю себя руками, пытаясь прикрыться.

— Заблудилась, красавица? Тебя подвезти? — облизавшись, спрашивает мужчина, явно принявший меня за девушку, продающую любовь.

Я отворачиваюсь, делая вид, что не слышу его. К счастью, загорается зеленый свет и я спешу перебежать через дорогу. Он еще что–то кричит мне, но я уже со всех ног несусь по улице, не обращая внимание на проезжающие машины и немногочисленных прохожих, которые вышли прогулять своих домашних животных, или на пробежку, и с любопытством разглядывают меня.

Добегаю до дома и начинаю остервенело барабанить в дверь, в надежде, что Дейзи осталась ночевать у меня. Потому что если нет, мне придется как–то добираться в другой конец города, чтобы взять у нее запасные ключи и попасть домой. К счастью, через несколько минут моего грохота, дверь открывается, и я вижу на пороге заспанную Ди, которая выглядит еще хуже, чем я.

— Господи, Кэт, ты смотрела на часы? Нормальные люди еще спят в такое время, — стонет она.

— Нормальные люди? — визжу я. — Нормальные люди спят в своей постели, а не шляются по городу в поисках не пойми чего!

Дейзи болезненно морщится и хватается за голову.

— Да поняла я тебя, поняла. Только не кричи, — просит меня и уходит в спальню.

Я захожу домой и направляюсь прямо в ванную. В голове у меня хаос, в душе паника. Боже мой, что теперь будет? Ник этого так просто не оставит. Конечно, можно было бы остаться дома, но он знает где я живу, и здесь точно убьет меня без свидетелей. На работе хотя бы есть люди. Может не будет казнить меня при посторонних? Я–то была пьяна, а он — нет, и все помнит.

Захожу в душ, закрываю за собой прозрачную дверь и включаю холодную воду. Ледяной поток льется мне на голову, а я со всех сил тру виски, пытаясь вспомнить, что же вчера было. Что я делала? Почему оказалась у него дома, в постели в одних трусиках? А что самое ужасное: кто еще видел меня в таком состоянии?

Сборы на работу проходят как в тумане. Ноги саднят от бега по асфальту, я с трудом могу передвигаться. Сегодня никакого делового стиля, ни в одних туфлях я не смогу ни шага сделать. Надеваю серое трикотажное платье и кроссовки–сникерсы. С макияжем особо не напрягаюсь, слегка подкрашиваю ресницы и крашу губы бежевой матовой помадой. Захожу в спальню и пытаюсь разбудить Дейзи, но та только мычит что–то неразборчивое в ответ. Махнув рукой, выхожу из дома, ловлю такси и еду в офис.

Доминик

С трудом разлепляю тяжелые веки уже когда на улице совсем светло. Вчера был очень длинный день, наполненный сюрпризами и неожиданностями. Много работы и совершенно никакого отдыха. Перерывы на кофе и короткий обед не считаются. Смотрю на часы — девять утра. Я конкретно проспал на работу, да и плевать. Хоть у меня и было десять часов сна, все–равно не выспался. Все тело ломит от усталости, я почти не чувствую затекшие мышцы. Подумать бы, у меня вчера был сложный день, сегодня не менее тяжелое утро, если бы не одно «но». Рядом со мной спит Кэт. Моя маленькая, сексуальная бестия. Удовлетворенно потягиваюсь и поворачиваюсь на другую сторону. Не открывая глаз обнимаю ее, но под моей рукой только холодное одеяло и простынь. Что за нах*й? Вскакиваю с кровати, как ошпаренный, и рывком срываю одеяло на пол, обнаружив там… никого. Твою мать! Бегу на кухню и в гостиную, уже заведомо зная, что Кэтрин там нет. Сбежала, как нашкодившая кошка.

Сжимаю челюсти до боли в зубах и разьяренно дышу. Ну все, малышка, игры закончились. Решительно направляюсь в спальню и быстро одеваюсь. После умываюсь, чищу зубы, на ходу хватаю ключи с комода в коридоре и еду на работу, нарушая все мыслимые и немыслимые правила. Когда добираюсь до офиса, у меня только пар из носа не идет, но лицо в точности напоминает цвет тряпки, которой матадоры дразнят быков на корриде — ярко–красный. Иду прямо в кабинет Кэтрин, учащенно дыша, и с абсолютной уверенностью, что она там. Остаться сегодня дома Кэт не посмела бы.

Без стука, чуть ли не с ноги, резко открываю дверь, так, что та с грохотом бьется о стену. Вижу бледную Кэтрин, которая подпрыгивает от громкого шума, потом видит меня и еще больше бледнеет. Я стою в дверном проеме, полностью загораживая тот единственный выход, через который ей можно было бы убежать, и она это понимает. Вижу как бегают ее глаза в поисках какой–либо защиты, хаотично цепляясь за предметы в кабинете, но ничего подходящего не находит. А я не смею сделать шаг по направлению к ней, потому что точно знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Как минимум, встряхну ее хорошенько, чтобы в следующий раз думала, что делает. Или жестко трахну прямо на рабочем столе, наплевав на то, что мы на работе и на возможных зрителей.

— Ник, я… — блеет Кэтрин хриплым голосом, и тяжело сглатывает.

Закрываю за собой дверь и делаю шаг вперед. Она со всей силы вжимается в свое кресло, как будто это поможет и она провалится в потусторонний мир.

— О чем ты, мать твою, только думала? — рычу я, медленно надвигаясь на нее.

— Ник, пойми… — делает она вторую попытку. — Я не должна была к тебе приходить, я была пьяна. Это какая—то ошибка. Давай просто забудем все это?

— Забудем? — я кладу руки на ее стол и наклоняюсь так, что наши глаза находятся на одном уровне. Она судорожно дышит и я вижу как бешено пульсирует венка у нее на шее. Так и хочется обернуть свои пальцы вокруг ее горла и надавить на нее, чтобы почувствовать силу сердцебиения. Обращаю свой взгляд прямо в нефритовые глаза и цежу сквозь зубы, с трудом сдерживая себя от крика. — Тебе не кажется, что нам слишком многое нужно забыть? Как–то аж чересчур. Какая, нахрен, ошибка?! Я хочу тебя, ты хочешь меня. Нас тянет друг к другу и перестань уже, наконец, это отрицать. Я, бл*дь, инвалидом с тобой стану! У меня стояк не проходит, что бы я ни делал, как бы ни пытался — ничего не получается. Я никого не хочу, кроме тебя, понимаешь? — выпрямляюсь в полный рост, запускаю пальцы в свои волосы и что есть силы тяну их в стороны. — Где ты взялась на мою голову? Жил себе спокойно…

Отворачиваюсь к окну и стою к ней спиной несколько секунд. Потом делаю глубокий вдох и разворачиваюсь. Обхожу ее стол и поворачиваю стул вместе с Кэтрин к себе лицом. Кладу руки на подлокотники, так, чтобы она оказалась в ловушке и не могла встать. Наклоняюсь почти вплотную к лицу Кэт, и она перестает дышать.

— Если тебе так угодно, иди дальше играй в недотрогу, но я–то знаю, чего ты хочешь на самом деле. Меня. Приходи, когда признаешься себе в этом. А до тех пор лучше не попадайся мне на глаза, — с этими словами я слегка отталкиваю ее стул назад, разворачиваюсь и иду к выходу. Уже взявшись за ручку, чтобы открыть дверь, оглядываюсь и вижу, как Кэтрин неподвижно сидит, не моргая, уставившись в одну точку перед собой. Ко мне приходит понимание, что я, кажется, взболтнул лишнего. Вижу, как ее глаза наполняются слезами, но она что есть сил сдерживает их. Бл*дь, я мудак.

— Кэт, я не это хотел сказать… — пытаюсь я, но она останавливает меня жестом. Буквально за одно мгновение, она надевает непроницаемую маску на лицо и улыбается. Пытается выглядеть смелой и беззаботной, но глаза выдают ее. В них плещется тревога и тоска.

— Нет, все в порядке, — Кэтрин гордо поднимает и так задорно вздернутый носик. — Я все услышала и поняла твою точку зрения. Спешу тебя разочаровать. Я тебя не хочу. Мало того, ты мне даже не нравишься. Да и отношения какого–либо характера со своим боссом я не хочу. Даже рабочие моменты предпочитаю решать с Девином напрямую, как и было всегда до твоего появления в компании. А теперь прости, но ты мне мешаешь работать. — И отворачивается к компьютеру. По подрагивающим пальцам, когда она набирает какой–то текст на клавиатуре, могу сказать, что ей далеко не наплевать на происходящее. И что она врет. Об этом говорит то, как судорожно она сглатывает и как дрожат ее ресницы.