После ухода последнего посетителя Великий взглянул на часы. До встречи с Гуковским оставалось больше часа. Петр Алексеевич достал записную книжку с намерением обзвонить нескольких правительственных чиновников и договориться о встречах. Часто, чтобы добиться приема у нужного лица, банкиру приходилось долго обхаживать окружение сановника. Например, чтобы выйти на того же Модеста, пришлось подмазать немало людишек.

Едва только Великий вспомнил своего высокопоставленного собутыльника, как секретарь доложила о новом посетителе - Модесте Семеновиче Гуковском. Петр Алексеевич даже переспросил, не поверив своим ушам:

- Кто просит принять?

С Модестом они встречались уже несколько раз и, после нескольких совместных попоек, тот держался с Великим запанибрата. Но еще ни разу не посещал офис Петра Алексеевича. Да и не ожидал тот такого посещения, договорившись с Гуковским сегодня пообедать в "Праге". Банкир взглянул на часы, желая убедиться, что ничего не перепутал.

Встречая нежданного гостя, Петр Алексеевич встал с кресла и шагнул ему навстречу.

- К тебе не прорваться. Заставляешь дожидаться в приемной, - проходя в кабинет, заявил Гуковский.

- Модест Семенович, кто же мог ожидать, что вы приедете!

- Ладно, я не в обиде. Тем более, что секретарша у тебя смазливая. Ох, Петя! Какими девочками себя окружил! В постели-то небось хороша? Признавайся!

- Я люблю окружать себя красивыми женщинами, но это совсем не значит, что я их всех волоку в постель.

- И напрасно. Слушай, давай исправим это. Пригласим в кабинет и... Кстати, как ее зовут?

- Люся порядочная девушка. Ее родители, мои большие друзья, специально устроили дочь на это место, чтобы я приглядывал за ней. Слышали бы они ваше предложение.

- Да ладно тебе! Как же ты снимаешь напряжение? Бывает же, что вдруг приспичит?! А если нужно ублажить ценного посетителя?

- У меня имеется для это особа, обладающая как соответствующей внешностью, так и необходимыми навыками, - заверил Великий.

- Всего одна? - разочарованно протянул Модест Семенович. - Впрочем, и одна сойдет. Пригласи-ка ее сюда. Пусть по быстренькому обработает старичка. А может, мы ее на пару, а? Давай, Петя! Я тебе даже предоставлю право выбора: хочешь - спереди, хочешь - с тыла. Хотя ты помоложе. Поэтому пусть девочка меня приласкает, а ты ее в это время... А!?

Великий знал, что у Модеста имеется пунктик насчет группового секса. Но сегодня его реплики только раздражали, хотя Петр Алексеевич и старался не показать вида.

- Мы ведь собирались в "Прагу", - напомнил он. - Но если желаете, я прикажу вызвать девушку. Для вас. В комнате отдыха вам будет удобно. Там вы найдете все необходимое.

- Ты меня не понял, Петя. Трахнуть проститутку в будуаре, специально оборудованном для свиданий, - это пресно. Нет пикантности. Для остроты ощущений требуется, чтобы при совершении самого греховного акта присутствовало еще что-то запретное. Вот если бы мы отфаловали твою секретутку, а после этого она, не подмывшись, продолжала принимать посетителей - вот это да.

Великий не сумел совладать с эмоциями и брезгливо поморщился. Скорее даже мысленно, чем мускулами лица. Но Гуковский заметил мимолетную тень на лице банкира и довольно улыбнулся.

- Ладно, вызывай свою девку, - милостиво согласился похотливый старикашка. - Давай ее сюда, в кабинет. Пусть сыграет на флейте - и я поеду. Собственно, я приехал лишь за тем, чтобы сообщить тебе, что разговаривал с... Сам знаешь, с кем, - Гуковский вскинул глаза кверху. - Они обещали рассмотреть твое предложение. Но в ближайшие дни, к сожалению, встретиться с ними ты не сможешь.

- Но нельзя же тянуть до бесконечности!

- Когда говорю, что встреча откладывается, то это не значит, что твое предложение отвергнуто. Максимум через неделю тебе передадут специальное решение правительства.

- Это было бы кстати.

- Можешь быть уверен. Кстати, ты ведь уже тянулся рукой к телефону... Или передумал приглашать девицу? Небось, пожадничал для приятеля. Ладно, ладно, я пошутил. Обойдусь и без женской ласки. А по поводу обеда... Сегодня ничего не выйдет. Как-нибудь в следующий раз. А что это за мордашка? - неожиданно для хозяина кабинета Модест Семенович подскочил с кресла и, схватив со стола фотопортрет Татьяны Бачуриной, принялся его рассматривать. - Кто это? Жена? Молоденькая. Познакомь как-нибудь.

Петр Алексеевич промычал в ответ нечто невразумительное, ожидая, что Модест сейчас выдаст очередную похабщину. Но тот поставил фотографию на прежнее место, попрощался и поспешил удалиться. К несказанному облегчению Великого.

Однако прежде чем покинуть кабинет, Гуковский наклонился к банкиру и тихо проговорил: "Ты еще не поднялся высоко, Петя, а кое-кто уже начинает завидовать", - и выскочил за дверь, оставив Великого в замешательстве.

Банкир проанализировал свои чувства. Неожиданный визит должен бы радовать. Тем более, что Модест принес отрадные вести. Но откуда эта тревога? Что означает это странное предупреждение? Намек на Пашу? И почему Гуковский отказался от обеда в "Праге?"

К тревоге примешивалось совсем уж непонятное раздражение. Раньше бесцеремонное и откровенно хамское поведение сановника не вызывало у циничного банкира никаких отрицательных реакций. Еще и недели не прошло с того момента, как Петр Алексеевич пьянствовал на даче Гуковского в компании проституток и при этом ржал, как мерин, от каждой сальной шутки хозяина. Почему же сегодня ему трудно давалось общение с Модестом?

Как бы там ни было, Великий не желал, чтобы его жена знакомилась с Гуковским. Хотя еще совсем недавно строил планы попасть с ней на один из кремлевских приемов, где рассчитывал быть представленным вице-премьеру Котелкову. Всем известно, что Котелков большой поклонник женской красоты, и не отвернулся бы равнодушно от Великого, увидев рядом с ним такую даму. А представлять их должен был Модест. Теперь от этих планов придется отказаться. И не только из-за просьбы Гуковского держать контакты между корпорацией "Цесарь" и правительством в секрете.

Петр Алексеевич, нахмурившись, сидел за столом и смотрел перед собой, анализируя недавний разговор... Резкий звонок заставил его вздрогнуть - ожил телефон, номер которого был известен лишь узкому кругу высших должностных лиц корпорации. Звонил Михаил Петрович Казарин, один из директоров "Цесаря". Не скрывая тревоги, Казарин сообщил, что в Ровске происходит нечто странное. Вдруг, внезапно, ни с того ни с сего, заговорили о закрытии и переносе на другое место оптового рынка, принадлежащего "Цесарю". Еще совсем недавно стоял вопрос о расширении торговых площадей, и у городских властей не было никаких возражений. А теперь мэр Ровска Ходосеев вдруг заявил, что рынок отрицательно влияет на санитарную обстановку, мешает движению транспорта. Торговцев терроризируют налоговики, пожарники и санитарные врачи. Все попытки урезонить мэра ничего не дали. Ходосеев держится уверенно, будто ощущает за собой сильную поддержку. Казарину донесли, что со дня на день планируется серия проверок в дочерних предприятиях "Цесаря". Михаил Петрович паниковал и настаивал на срочном возвращении Великого в Ровск. Едва Великий окончил неприятный разговор, как секретарь доложила о приходе Гришина.

- Что-нибудь случилось? - Петр Алексеевич сразу заметил обеспокоенность на лице начальника службы безопасности.

- Я заметил за собой хвост, - сообщил Гришин.

Не требовалось объяснять, что если за начальником охраны кем-то установлено наблюдение, - это не к добру. Петр Алексеевич нажал кнопку селекторной связи и отдал секретарю распоряжение, в течение следующего получаса никого не принимать.

- Хвост? И кто же за тобой следил?

- Не знаю. Я попытался связаться со своими людьми и в свою очередь сесть на хвост топтунам. Но преследователи что-то заподозрили и внезапно исчезли.