В ожидании руководителя разведки Бачурина углубилась в изучение черновых набросков статьи, которую намечалось поместить в очередном номере журнала "Профиль". В следующем году планировалось начать настоящее информационное наступление, чтобы создать у широкой публики образ "Цесаря" как респектабельной и преуспевающей компании. Немалую роль в этом уделялось и формированию имиджа самой Бачуриной. Для этого, в общем-то, и служила статья в "Профиле".

- Я не помешал? - Ян Эдуардович вошел в кабинет без стука. Раз секретарь его не остановила, значит хозяйка кабинета предупреждена и не имеет ничего против беседы с Тормисом.

- Вот, читаю заметки статьи. Тут все больше о моих предках. Оказывается, прапрадед участвовал в переговорах, предшествующих заключению Порт-смутского договора.

- Это после русско-японской?

- Да, мирный договор подписал с российской стороны Кассиди, предок Олега Кассиди.

- Кто это?

- Олег Кассиди? Знаменитый модельер, создававший платья для самой Жаклин Кеннеди.

- Эмигрант, наверное?

- Еще первой волны. Американец русского происхождения. Сейчас ему... даже затрудняюсь сказать, сколько. Всегда мечтала встретиться. Это известнейший в мире моды человек. А ведь я тоже хотела сделать карьеру модельера. Я тут сделала пометку, чтобы журналист как-то обыграл это обстоятельство.

- Но вы пригласили меня не для обсуждения статьи.

- Верно. Ян Эдуардович, мы никак не можем преодолеть трудностей с получением кредита. Придется самой ехать в Москву. Но прежде, чем я отправлюсь к Баланову, оцени, насколько велики шансы на успех. Гайнанов говорит, Петр Алексеевич уже подкатывался к Баланову и вроде все решил. Почему же сейчас возникли трудности? Покопайся в архиве. Нет ли там чего по линии службы безопасности. далее продолжение речи. Гуковский - тебе что-нибудь говорит эта фамилия?

- Модест Семенович?

- Баланов в этом вопросе целиком полагается на Гуковского.

- Гайнанов уже делал попытку договориться с Модестом. Кончилось все заурядным пьянством.

- Значит, повторим попытку. Организуй мне встречу с Модестом. И узнай о нем побольше.

За окном плавно падали крупные хлопья снега, а столбик термометра упорно полз вниз. Погода - как с рождественской открытки. Может, хоть в этот раз на Новый год будет снег и мороз, а не дождь и слякоть. Следующий год обещает быть особенным. Совсем не таким, как предыдущие.

Люба Ходосеева вспомнила недавнее собрание в "Цесаре", на которое ее пригласили вместе с мужем. Женя сидел насупленный, но когда к ним подошли Бачурина и Самойлов - оживился, и постарался произвести на московского гостя впечатление. Он это умеет, когда захочет. Говорят, Самойлов один из богатейших людей России и делает успешную политическую карьеру. По меньшей мере, так потом утверждал муж, довольный новым знакомством. На Ходосееву этот банкир-политик произвел впечатление умением держаться и галантностью. Когда Любу представили ему, он поцеловал ей руку и, обернувшись к губернатору Мостовому, произнес:

- Не знаю, как со всем остальным в Ровске, но в красивых женщинах вы не должны ощущать недостатка.

Комплимент, на вкус знатока, мог показаться тяжеловатым. Да и предназначался не только Ходосеевой, но и стоящей рядом Бачуриной. Но Люба не была избалована вниманием мужчин и потому при словах банкира вспыхнула от удовольствия. Роль светской женщины ей нравилась с каждым днем все больше.

- Люба! Тебя к телефону, - раздался голос мужа из комнаты.

Евгений Михайлович теперь большую часть вечеров проводил дома. Хотя работал не меньше, а больше. После встречи с Самойловым Ходосеев стал подумывать о дальнейшей карьере. Тем более, что он стороной услышал, будто на следующий год Мостовой собирается перебраться в столицу, то ли в правительство, то ли в администрацию президента. И если постараться, очень можно рассчитывать на освободившееся кресло губернатора. В этом свете даже Бачурина перестала казаться ему монстром.

Люба прошла в зал и подняла трубку. Звонила Свиридова.

- Ты давно Борю видела?

- Вчера.

- А Талисманова?

- Третьего дня.

- Значит, не знаешь, куда они запропастились?

- А зачем они тебе понадобились?

- Обещали помочь с компьютерной версткой буклета и сквозь землю провалились. Хоть бы один догадался оставить телефон программиста. Ну скажи, разве можно мужикам верить? - Не прощаясь, Маша повесила трубку.

- Что гренадерша от тебя хотела? - поинтересовался Евгений Михайлович, не питавший симпатий к Свиридовой.

- Буклет ей надо закончить. Программиста не может найти.

- А когда у вас открытие? - спросил Ходосеев, в последнее время ставший проявлять интерес к делам жены.

- Через месяц.

- Так чего беспокоиться?

- Через неделю с нами должна встретиться Татьяна Николаевна. Мы хотели показать ей хотя бы оригинал-макеты печатной продукции. К тому же мы собираемся выпустить набор открыток, посвященных Фонду Великого.

- Ну-ну, - пробурчал Ходосеев то ли осуждающе, то ли одобряюще - не поймешь. Затем ему пришла в голову какая-то мысль, и он вскинул голову: - А Бачурина будет присутствовать на открытии?

- Не знаю. Возможно, нет. Татьяна Николаевна еще недостаточно хорошо себя чувствует.

- Так-так, - Евгений Петрович забарабанил ручкой по столу. - Вы еще не решили с помещением для коллекции? А почему бы вам временно не использовать муниципальную галерею?

- Я посоветуюсь...

- "Посоветуюсь"... Ты ведь директор Фонда! Привыкай к этому.

Ходосеев стал обдумывать, как обернуть открытие Фонда Великого с пользой для себя. Раз Бачурина не появится, значит, председательствовать будет Любка. Ну и он сам, как мэр, будет присутствовать. Тем более, что мероприятие состоится в муниципальной галерее. В общем, надо дать задание пресс-секретарю, чтобы прикинул, как можно развить эту тему в новостях.

Любовь Андреевна тоже погрузилась в размышления. Она думала о том, что изменениям в своей судьбе обязана двум людям: Маше и Борису.

- Где ты пропадал? - поинтересовалась Ходосеева у Бори при встрече. -Ведь должен был помочь Маше с буклетом.

- Совсем из головы вылетело! - стукнул Борис ладонью о лоб. - А чтобы подобного больше не случилось, запиши номер моего пейджера. И разреши сделать тебе маленький подарок.

Мужчина протянул элегантный браслет из какого-то серебристо-матового материала.

- Симпатичная вещичка, - женщина с интересом принялась рассматривать безделушку.

- Главное ее достоинство скрыто от глаз, - голосом заговорщика сообщил Борис.

- И что это за достоинство?

- Если нажать на вот эту выпуклость - откроется доступ к такому же пейджеру, как у меня.

- Но это, наверное, стоит кучу денег?! Я не могу принять такой подарок.

- Боже мой! От кого я это слышу? Кто говорит о деньгах? Жена мэра? Директор Фонда Великого? Разве это деньги? Деньги - это когда их столько, сколько, например, у Бачуриной. И, кроме того, я приобрел эту безделушку на рождественской распродаже, со значительной скидкой. А ежемесячную плату тебе придется вносить самой.

- Спасибо. Я видела нечто подобное - пейджер в виде браслета - в сериале о Коломбо.

- Кто это еще такая?

- Такой, - улыбнувшись, поправила Люба. - Это не женщина, а мужчина. Лейтенант полиции Коломбо. Ты что, ни разу не смотрел этот сериал?

- Я редко смотрю телевизор.

- Верно твоя сестра говорит - тебя интересуют только картины. Да, кстати, актер, играющий Коломбо, рисует.

- Могу себе представить его картины!

- Татьяна Николаевна, к вам посетитель.

За день эта фраза, пожалуй, прозвучала раз тридцать. Даже в выходные находились дела, требующие безотлагательного решения. Основной поток посетителей секретари заворачивали к помощникам Бачуриной. Но наиболее важных персон, принимала хозяйка дома. Ирина, выполняющая роль секретаря-референта, обычно сообщала по селектору фамилию и цель визита. Сейчас она не назвала имени. Значит, посетитель был особый.