— Да, уж, — тяжело вздохнул понтифик, и немного погодя продолжил. — А что ты скажешь о Палеологах? Неужели Мануил собрался уйти под руку османского султана, а Андрей к королю Франции?

— Про Мануила ничего сказать не могу, слишком скрытен… А вот Андрей ведёт чересчур разгульный образ жизни и постоянно нуждается в деньгах.

— Но откуда принцу русичей стало об этом известно?

— Возможно от сестры?.. Ведь не мог же он не общаться с ней в Московии?

— Возможно… Но как бы то ни было, ты приглядывай за обоими. Мне меньше всего хочется, чтобы кто-то из них переметнулся на сторону османского султана. Французский король меня тоже в последнее время не радует…

— Я всё понял, Ваше Святейшество, — сделал поклон Джулиано. — А как быть с каналом?..

— Думаю, если мамлюкский султан его проложит, это будет очень хорошо. Я даже не против помощи в этом деле со стороны итальянских купцов и архитекторов… Пусть видят, что Святой Престол помогает в строительстве такого пути…

Архитектурный ансамбль Вознесенского и Чудова монастырей расположился в полутора километрах от "Олимпа" у основания горы Пик Дьявола. Друг от дружки их отделяли пятиметровые кирпичные заборы и густой парк шириною в полсотни шагов. И если внешний облик архитектуры сохранился, то всё остальное выглядело совсем не так, как на картинках из ТОЙ истории. Кроме этого, комплекс занимал гораздо большую территорию, потому что проектировали его наподобие студенческого городка. А построили рядом друг с другом, чтобы у преподавателей, которых очень не хватало, имелась возможность быстро переходить из одного монастыря в другой. Тем более некоторые предметы первое время придётся вести самим правителям ЮАР.

Сейчас Константин знакомил Курицына с Вознесенским монастырём. Требовалось показать, как проходит обучение отроков, чтобы дьяк представил отчёт Великому князю, а заодно рассказал родным этих мальчишек, в каких условиях они проживают.

— Вот комната для отдыха, — говорил адмирал, открыв очередную дверь. — Она рассчитана на четверых человек. Здесь, как ты понимаешь, ученики спят.

Помещение, хорошо освещённое через широкое остеклённое окно, выглядело чистым и аккуратным. Кровати, стоящие торцами друг к другу и разделённые метровым проходом, были заправлены абсолютно одинаково. Рядом с каждой из них примостилась тумбочка. Внешний вид комнаты напомнил адмиралу мини казарму из далёкого будущего. Дьяк же изумлялся чистоте и строгости, которая сразу бросалась в глаза.

— А это что? — указал он на окно, одна створка которого была открыта и завешана мелкой сеткой.

— Сетка, — улыбнулся Константин. — Комнату необходимо обязательно проветривать, чтобы воздух был свежим. А если сетку не вешать, то разные мошки-блошки и паучки решат, что им здесь тоже можно жить.

— Понятно, — улыбнулся дьяк. — А это?..

— А это, — адмирал похлопал ладонью трубу, которая находилась под подоконником, — отопление. У нас тоже бывает холодно. В дождливый сезон температура падает до восьми-десяти градусов. Чтобы дети не мёрзли, по этим трубам пускаем горячую воду, и она согревает помещение.

— С градусами вы ловко придумали, — вспомнил Курицын показанные адмиралом диковинки. — Такое удобное приспособление… Как оно там?

— Термометр, Фёдор Васильевич. Ты, главное, нигде не хвались увиденным. У немцев ничего такого нет, но коли прознают… Пока на Руси это будут считать за диковинку, они быстро найдут способ извлекать из новых знаний прибыль, причём на постоянной основе. А потом ещё скажут, что сами всё придумали. Знаешь такую поговорку: "Похвалялась редька: "Хороша я с мёдом!" А мёд в ответ: "Я и без тебя хорош!""?

— Нет, не доводилось, — оценил дьяк поговорку. — А к чему это ты?

— К тому, что немцы считают вас глупой редькой, а себя божественным мёдом. Ляхи и литовцы, кстати, тоже. Вон в Польше университет больше века назад был открыт, а на Руси кроме монастырей и нет ничего. В университетах полученные со всего мира знания собирают в целое, а в монастырях каждый старается припрятать свой секрет…

— Сам же говорил, чтоб не хвалиться…

— Так я и не отказываюсь от своих слов. Хвалиться не нужно, нужно своих людей к наукам приучать. Ты вон вчера с доньей Антониной по её хозяйству ходил… Как впечатления?

— Умно и добротно всё придумано! — похвалил дьяк — Амбары, сыроварни, маслобойни, фермы… Я первый раз видел, чтобы тысячи утят так слушались одного человека!

— Так они этого человека мамой считают, — улыбнулся адмирал. — Сам же видел, чтобы из яйца вылупился цыплёнок, можно обойтись и без курицы несушки. Кстати, в Египте такой способ известен давно (факт). Мы же его всего лет семь, как начали применять. Только если там для этого используют навоз и выбирается определённое время года, то у нас без всякого навоза и не глядя на месяцы. А ведь этим делом занимаются простые люди и даже холопы. Но для начала их пришлось обучать… А чтобы учёба шла впрок, у нас существует система поощрений и наград. Поэтому люди и тянутся ко всему новому, поэтому и стараются делать свою работу хорошо…

— Ну, да. Ну, да, — покивал головою Курицын и прошествовал за адмиралом.

— Вот комната для умывания на восемь человек, — открыл Константин следующую дверь.

Каждая умывальня располагалась между двумя спальными помещениями. Вместо кранов с водой над раковинами висели ручные рукомойники, которые хорошо знакомы всем дачникам. В углу стояла большая ёмкость с водой, а рядом с нею висел ковшик. Адмирал показал дьяку, как пользоваться умывальником. Так же показал туалетные кабинки, отделённые от умывальни перегородкой из мутноватых стеклоблоков зеленоватого цвета.

— Ух, ты! — изумился Курицын, глядя на стеклоблоки. — Такую красоту и в отхожее место!..

— Фёдор Васильевич, в этом помещении большая влажность и разные неприятные запахи. Поэтому, как ты заметил, здесь и полы из камня (шлифованный бетон) и перегородка из стекла. Во-первых: вода не впитывается и легко удаляется, а во-вторых: не впитываются запахи и ничего не гниёт. Было бы это деревянным, то плесенью давно всё покрылось. А плесень, между прочим, очень вредна для здоровья…

— Так ведь дорого же, наверное?

— Хех, дорого! — хмыкнул адмирал. — Во-первых: если такие блоки можно купить за деньги, то здоровье навряд ли. А во-вторых: у нас местные жители разбитое стекло не выбрасывают, а сдают в специальный пункт, где из осколков варят вот такие симпатичные вещи. Вон на свадьбе, сколько по пьяному делу посуды побили?.. Думаешь, её выкинули? Нет! Она пойдёт в дело!

— Ох, дон Константин, не напоминай ты мне эту свадьбу… Три дня потом с животом мучился, — поморщился Курицын.

— Так с умом всё делать нужно, Фёдор Васильевич. Не всякая еда между собой сочетается, да и желудок наш величиной с ладошку, а ты в него бадью вместить пытался… Слушать надо своё тело, а не насиловать его. Или хотя бы у более старших товарищей спрашивать…

— Так ведь вкусно…

— Если вкусно, нужно в рот чуток положить и держать, наслаждаясь приятными ощущениями. Зачем же впихивать в себя, пока обратно не пойдёт? И пойдёт, заметь, уже далеко невкусным… Ты, Фёдор Васильевич, посол, а по-другому — дипломат. А дипломат должен уметь чувствовать меру во всём, что в еде, что в общении с людьми. А дурней безмозглых и так хватает. Ладно, пошли дальше.

Дальше была классная комната на шестнадцать человек. Шёл урок арифметики. Учитель писал мелом на доске какой-то пример. Когда адмирал и дьяк вошли, все дети дружно встали.

— Пусть садятся, — махнул Константин учителю.

После того, как все обратно заняли свои места, Курицын поинтересовался у мальчишек жизнью на новом месте. В целом все были довольны, только жаловались на излишнюю строгость и на разлуку по близким.

— А вы письма напишите, — сказал Константин. — Опишите в них своё житьё-бытьё. А Фёдор Васильевич эти письма передаст вашим родным, чтобы они знали, что у вас всё хорошо. Обучают, кормят, поят… Кстати, еда нравится? Все наедаются или кто-то голодный ходит?