Прохладный месяц вересень, точно искусный живописец, окрасил золотом и медью липы да клены, буйно разросшиеся на Старом кладбище. Заходящее солнце бросало косые лучи сквозь ажур листвы на надгробия, заливало янтарем скорбящие мраморные статуи у входов в склепы, играло бликами на шпиле кладбищенской часовенки. И, не смотря на тихую печаль погоста, осенний пейзаж был ярок, наряден и точно соткан из солнечных нитей и плывущих по воздуху блестящих паутинок.

Посетителей в этот час было немного — почтенные горожане предпочитали навещать усопших по утрам, а вечер давно и прочно принадлежал молодежи — главным образом, студиозусам. Вот и теперь в тени заброшенного старинного склепа, увитого плющом и диким виноградом, о чем-то негромко переговаривалась компания юношей.

Ярко-красный лист, подхваченный ветром, медленно кружась, опустился на аллею, и тотчас был безжалостно растоптан кожаным сапогом со щеголеватыми серебряными набойками по каблуку и носу. Обладатель модной обуви мрачно плелся по дороге, пиная шуршащий ковер, совершенно не замечая пронзительной и прозрачной красоты расцветающей осени. Мысли его были печальны, можно сказать, скорбны, и к любованию природой не располагали. Еще с весны, точно топор ката над головой, висел над молодым человеком долг — не сданный вовремя урок по некромантии. Состояться он должен был как раз сегодня, вот только и половины нужных заклинаний студиозус не нашел. Те же, что имелись, были собственноручно списаны им у сокурсников между веселыми посиделками, и особого доверия не внушали.

Студент второго курса столичной Академии волшебства Салзар Эвольд Мидес угрюмо шмыгнул носом и огляделся в поисках нужной могилы. Был юноша высок, хорошо сложен и привлекателен той особой утонченной красотой, которая передается из поколения в поколение в старинных человеческих родах Даринги. Длинные черные волосы молодого некроманта были забраны в аккуратный хвост, перевязанный плетеным ремешком, а светло-серые глаза смотрели на мир тепло и печально, несмотря на холодный свой оттенок.

Один из юношей, беседующих возле склепа, проводил черноволосого взглядом. Пихнул в бок соседа — низенького толстячка с рано пробивающейся лысинкой на темечке. Тот обернулся и, кивнув товарищам, почти бегом бросился за Салзаром, смешно размахивая коротенькими ручками:

— Эй, Мидес! Погоди! Да, стой же, Мгла тебя забери!

Начинающий некромант развернулся, и шаг придержал, угрюмо уставившись на приближающегося сокурсника:

— Чего тебе?

— Я весь день тебя искал, — отпыхиваясь, произнес тот, просительно заглядывая в глаза черноволосому, — уж отчаялся совсем. Хорошо, мы с ребятами после спектакля сюда завернули. Ты это… помнишь, гримуар обещал?

Толстяк воровато огляделся и перешел на шепот: — Из Закрытых залов библиотеки? Через два дня у нас практика по вызову сущностей, а я ни сном, ни духом, и вообще…

— Винтер, — Мидес вздохнул и с растерянным видом почесал переносицу, — мне пока не дали разрешения на посещение Закрытых залов. Прости, но так быстро я не смогу.

— Так я и думал. — Голос коротышки сделался сварливым. — Как клянчить мои записки ритуалов, так разрешения тебе не требовалось. Зачем обещал тогда? И, потом, подруга твоя — она же, вроде, там занималась?

— Обещал, да, — Салзар скривился: чего только не пообещаешь, когда жареный петух целится клювом в зад отчаявшегося студента, — и сделаю. Ты только потерпи немного, я же не думал, что так скоро… А Хельге я говорил, и она помочь согласилась. Кажется…

— Ка-ажется, — передразнил Винтер и укоризненно покачал головой. Заложил ручки за спину и сказал с всевозможной суровостью:

— Времени тебе даю до послезавтра. Ежели не принесешь обещанное, на мою помощь можешь больше не рассчитывать.

Погрозил пальцем и, развернувшись, вальяжной походкой направился к товарищам.

— Тьфу, — с досадой буркнул себе под нос Салзар, — два дня… тоже мне, кредитор нашелся…

Порыв ветра покатил по аллее ворох сухих листьев, а начинающий волшебник снова вздохнул. Вытащил из-за пазухи свиток и сверился с нарисованной на нем схемой.

Свернув с главной аллеи, Салзар пошел вдоль ряда заброшенных могил, поросших бурьяном, лебедой и отцветшим люпином. Побродив немного меж покосившихся каменных плит со стершимися надписями, остановился под густым кустом орешника и стукнул носком сапога по нужному надгробию:

— Тук-тук. Есть кто дома?

Ему, естественно, не ответили, и некромант, печально ухмыльнувшись, полез в поясную сумку за инструментарием. Присел на корточки и начал выкладывать на могильный дерн глиняные флакончики и мешочки с травами.

— Мгла-а… — протянул Салзар через некоторое время, — а ведь я забыл сушеные васильки.

— А свежие вас не устроят? — раздался вкрадчивый голос, и Мидес, вздрогнув, подскочил.

У соседней могилы стоял высокий черноволосый элвилин[1] и насмешливо смотрел на юношу зелеными глазами с вертикальными черточками звериных зрачков.

— Эм… устроят, пожалуй, — растерялся Салзар. — А у тебя… у вас они есть?

— Соберу, — пришлый скрестил руки на груди. — Салзар Эвольд Мидес, полагаю?

Некромант сдержанно кивнул, а элвилин внезапно ухватил его за руку и горячо затряс в рукопожатии, ехидства из взгляда, впрочем, не убавляя:

— Мое имя — Торус Фенхель эйп Леденваль. Можно просто Торус, потому что полное имечко с первого раза и не выговоришь.

Широко и жизнерадостно улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и деловито осведомился:

— Надеюсь, ты ничего против нас, короедов, не имеешь?

— Против пришлых? Нет, — Мидес обескуражено поморгал и безуспешно попытался вырвать руку из дружественного захвата. — А ты тут зачем? Меня откуда знаешь?

— Мэтр Кроникус не придет, — элвилин разжал ладонь и беззастенчиво вытер руку о свою изумрудную тунику, украшенную по подолу цветочной вышивкой. — Я теперь стану обучаться на твоем курсе, и он послал меня вместе с тобой провести обряд… оживления, так?

— Поднятия нежити, — отрешенно поправил Салзар и нахмурился. — А как же он убедится, что я… мы усвоили урок и сделали всё, как надо?

— Ай, пустое, — пришлый беспечно отмахнулся и, нагнувшись, принялся внимательно осматривать некромантский арсенал, — старый зануда поверит всему, что я скажу. М-да… негусто.

— Мы же не собираемся поднимать покойника насовсем, — с сомнением проговорил Мидес, с интересом рассматривая острые уши компаньона, торчащие из чрезмерно длинных для мужчины волос, — думаю, если добавить васильки, заклятия хватит на четверть часа.

— Ладно, — Торус через плечо покосился на Мидеса, — верю. В конце концов, специалист у нас ты. Да… — он выпрямился и задумчиво обозрел ряд заброшенных могил, — а Академия всё процветает. Когда я был тут в последний раз, магам разрешалось использовать от силы три-четыре могилы, и ни одного склепа.

— Говорят, что тут уже лет сто никого не хоронили, ну, и ректор ежегодно выплачивает взносы церкви и мэрии. Хотя, склепы и сейчас не в ведении Академии. — Салзар пожал плечами. — Похоже, связываться с аристократией не желают даже маги.

Припомнив слухи о продолжительности жизни элвилин, некромант не стал выяснять, когда именно посещал кладбище его новый знакомый «в последний раз». И даже слегка испугался, подумав, сколько же лет может оказаться этому юному на вид пришлому.

— Ладно, — коротко бросил Торус, — оставайся здесь, готовься к ритуалу, а я за цветочками.

И не спеша зашагал мимо могил, на ходу закатывая длинные рукава и насвистывая под нос легкомысленный мотивчик.

Салзар проводил нового знакомого задумчивым взглядом. Пообщаться столь близко с представителем иной расы некроманту довелось впервые. В Солейле, конечно, элвилин попадались, но больше держались особняком, и в разговоры особо не вступали, очевидно, осознавая своё отличие от людей. Да и сами люди относились к остроухим настороженно. Нет, открытой вражды не было, просто холодная заинтересованность и, пожалуй, опасение перед неизвестностью. А вот в числе студентов Академии волшебства пришлых не было вовсе.