В Шотландии открытие в Северном море нефти вызвало горячие политические дебаты. Известие о том, что доходы от добытой в Северном море нефти поступят прямо в государственную казну в Лондоне, привело к взрыву дремавшего несколько столетий шотландского национализма. Шотландцы подозревали, что не получат своей доли от этих доходов и будут продолжать страдать от экономической депрессии и безработицы, вызванных в основном упадком традиционной тяжелой промышленности. Эта мысль вызывала у них гнев, да такой сильный, что в области возникло национальное движение за создание суверенного управления и контроль доходов от месторождений в Северном море.

Британское правительство хотело включить в консорциум шотландскую фирму частично, чтобы успокоить жителей Шотландии.

Я знал только одного человека, пользовавшегося авторитетом в Шотландии. Это был старый друг лорд Рой Томсон, владелец многих газет, в том числе лондонских ’’Таймс” и ’’Санди таймс”. Ему принадлежали также влиятельная шотландская газета ’’Скотсмен” и основная доля шотландского коммерческого телевидения.

Рой Томсон был одним из самых приятных людей, встречавшихся мне в жизни, — всегда вежливый, жизнерадостный и в хорошем настроении. Кроме того, он был прекрасным бизнесменом, о чем свидетельствует его участие в коммерческом телевидении с самых первых дней его существования. Он совершенно правильно назвал его ’’лицензией на печатание денег”.

Заручившись участием Роя в консорциуме, я быстро привлек остальных партнеров. ’’Оксидентал” взяла на себя руководящую роль и долю в тридцать шесть с половиной процентов, ’’Томсон энтерпрайзез” и ’’Эллайд кемикл” по двадцать процентов каждая, а Поль Гетти, который и до этого владел довольно большим пакетом акций ’’Оксидентал”, взял остальные двадцать три с половиной процента.

Первоначальная стоимость разработки месторождения составила 250 миллионов долларов (в течение последних 15 лет мы потратили в Северном море более трех миллиардов долларов). Рой не смог предоставить наличные в количестве, равном его 20-процентной доле в консорциуме, поэтому мы договорились, что он выплатит их из полученной в будущем прибыли от продажи нефти. Это было серьезным обязательством и значительным риском, что его несколько беспокоило.

Однажды, когда я был в Лондоне, Рой пригласил меня на обед к себе домой. Я нашел его в прекрасном расположении духа.

’’Наконец-то мое капиталовложение больше меня не беспокоит”, -сказал он, сияя.

’’Послушайте, Рой, — отвечал я озабоченно, — сегодня еще слишком рано проявлять уверенность и оптимизм. Сейсмическая разведка дала прекрасные результаты, но мы еще не добыли ни грамма нефти”.

”Я знаю об этом. Но на прошлой неделе Поль Гетти пригласил меня на обед. Можете себе представить, Арманд, он сам заплатил по счету! Вы знаете Поля, если он платит по счету, с ним следует быть начеку”.

”0 чем он с вами говорил?” — подавляя смех, спросил я, не менее Роя пораженный беспрецедентной щедростью Гетти.

С трудом сдерживая смех, Рой сделал несчастное выражение лица, пытаясь подражать виду и голосу Поля Гетти. ’’Знаете, Рой, меня беспокоит ваша роль в этом консорциуме. Мне кажется, Арманд уговорил вас принять в нем участие, толком не объяснив степени риска. Понимаете ли вы, что эти скважины обойдутся в миллионы долларов каждая, а если они окажутся сухими, вы не получите ни цента из вложенных денег. Даже если мы наткнемся на нефть, потребуются огромные капиталовложения для разработки месторождений. Я, конечно, говорю с вами как друг”.

Затем Рой продолжал: ”Я сидел, стараясь сдержаться, не произнося ни слова в ответ — ждал, когда он выскажется. Наконец, изобразив на лице глубочайшую озабоченность, Поль сказал: ’’Послушайте, Рой, если хотите, я могу вас выручить”. Тут Рой разразился неудержимым хохотом. ’’Так я впервые узнал, что сделал удачное капиталовложение”.

’’Спасибо за беспокойство обо мне, Поль, - ответил я Гетти, — но я решил держаться Арманда”.

Поль Гетти никогда не отличался порядочностью, и сам не скрывал этого, поэтому мне было на него трудно сердиться.

Благодаря неотразимому юмору Роя Томсона и проделкам Поля Гетти, работа по организации консорциума для добычи нефти в Северном море доставляла мне массу удовольствия. В те годы я часто бывал в Лондоне, и мы с Френсис практически жили в отеле ”Кларидж”.

В Великобритании мы столкнулись с множеством политических осложнений и проблемами, связанными с тред-юнионами. В каком-то смысле заключение сделок в Англии было гораздо более сложным процессом, чем в России и Ливии вместе взятых.

В старушке Англии мы снова, как в Ливии, столкнулись с опасностью национализации. Она исходила от крайних левых политических групп, которые, естественно, не имели никакого влияния на консервативное правительство Эдварда Хита.

Однако в 1974 году, после прихода к власти лейбористской партии во главе с Гарольдом Вильсоном, произошел значительный сдвиг влево и идея национализации месторождений в Северном море приобрела больший политический вес, особенно в сочетании с националистическими настроениями в Шотландии.

Не считая угрозу национализации нашего консорциума в Великобритании серьезной, мы, однако, ожидали повышения налогов на прибыли, что и произошло и в сочетании с тяжелыми погодными условиями на месторождении и угрозами тред-юнионов привело к значительному сокращению объема работ и, следовательно, прибылей фирм-участниц и королевской казны.

Все это случилось позже, а пока, в январе 1973 года, меньше чем через два месяца после получения концессии, ’’Оушен Виктори” — самоходная буровая установка высотой с тридцатиэтажное здание, наткнулась на одно из крупнейших нефтяных месторождений, найденных в Северном море. Оно получило название ’’Пайперфилд” и содержало около миллиарда баррелей нефти, 65 процентов которой было экономически целесообразно добывать.

Теперь фирма ’’Оксидентал” больше не зависела от Каддафи. Даже если бы поток ливийской нефти совсем прекратился, мы смогли бы продолжать поставки по заключенным контрактам. Это открытие широко праздновалось в Абердине, Лондоне и Лос-Анджелесе. Возможно, оно даже вызвало улыбку на всегда унылом лице владельца поместья ’’Саттон плейс”.

5 сентября 1980 года к нам с визитом приехала госпожа Маргарет Тэтчер, премьер-министр Великобритании.

Как известно, к этому времени власть в Англии снова перешла к консерваторам, которых теперь представляла эта величественная дама. Как только она переехала в дом 10 по Даунинг-стрит (резиденция премьер-министров Великобритании), все наши страхи о возможной национализации немедленно испарились. И действительно, она пересмотрела налоговую политику предыдущей администрации, в результате чего мы снова могли приступить к поискам нефти на наших концессиях. На месторождениях снова закипела работа.

Маргарет Тэтчер с энтузиазмом поддерживала деловую инициативу, дух предпринимательства и идею свободного рынка. Она осмотрела каждый уголок месторождения, засыпала вопросами сотрудников, концентрируя все внимание на ответах. Когда мы встретились с прессой, она с характерным для нее умением подмечать самое главное, продиктовала следующее заявление: ”На этом месторождении в течение 800 тысяч человеко-часов работы не произошло ни одного несчастного случая. Записали? 800 тысяч. Это замечательный рекорд!”

Нельзя сказать, что нефть Северного моря спасла ’’Оксидентал” - мы никогда не были под угрозой банкротства. Однако, выскочив из пекла Ливии, мы, безусловно, успешно приземлились в Великобритании.

Нам также очень повезло в Перу, Венесуэле и Нигерии, однако с политической точки зрения в Южной Америке мы попали из огня да в полымя. В шестидесятые-семидесятые годы почти все правительства, с которыми ’’Оксидентал” имела дело, не были стабильными, и многие их лидеры не отличались чрезмерной любезностью. Однако у них в руках была власть, и нам волей-неволей приходилось иметь с ними дело.

Фирмы ’’Тексако” и ”Галф” успешно работали на концессиях, полученных у Эквадора на границе с Перу. Я хотел получить концессии в Перу по другую сторону границы с Эквадором. Однако военная хунта в Перу ввела закон, запрещавший иностранным фирмам работать на расстоянии ближе 50 миль от границы. Мне удалось уговорить генералов Перу отменить этот закон. Мы взяли концессию на участок, расположенный на самой границе в джунглях вдоль реки Амазонки, и предложили нефтяной фирме Перу ’’Петроперу” построить для нас трубопровод длиной 600 миль через Анды. ’’Петроперу” предпочла строить и владеть им сама, надеясь найти нефть и, следовательно, арендаторов трубопровода. Но ей и другим фирмам не удалось найти в этом районе нефть, и ’’Петроперу” не получила ожидаемой прибыли, сэкономив нам расходы.