– Обречен?

– Обречен.

– В каком смысле обречен?

– В смысле – балансирую на краю гибели, и времени все меньше.

Она вытаращила глаза.

– Поэтому мне и нужно все поменять, всего меня. Меня не должны узнавать.

Девушка нахмурилась:

– А кто тебя, по-твоему, узнает?

Он понизил голос:

– Судьба. Моя судьба. Судьба Дэвида Кейса.

– Кто такой Дэвид Кейс?

– Я. То есть я был им раньше. До того, как решил все поменять.

– Ты сменил имя?

Он кивнул.

– Значит, ты убегаешь от судьбы, – медленно проговорила девушка, – и считаешь, что все это как-то поможет?

Он пожал плечами:

– А что мне остается?

– Может, перестать верить в судьбу?

Джастин вздохнул:

– Было бы неплохо.

Долгое время оба молчали. Девушка разглядывала стершийся лак на своем ногте.

– Что ж, – сказала она наконец, едва улыбаясь уголком рта. – Это что-то новенькое.

Он посмотрел на нее.

– Небезынтересное, – добавила она.

– Да?

– Да. – Она вскинула одну бровь. – Не.

Она протянула ему руку.

– Меня зовут Агнес. – Ногти на протянутой руке были бледно-зеленые. – Агнес Би.

– Джастин. Джастин Кейс.

Она заморгала, переваривая информацию. А когда поняла, то лицо ее просияло. Он пожал протянутую руку. Рука оказалась удивительно мягкой и теплой, и он осторожно держал ее, не зная, когда отпустить. Он никогда раньше не общался так близко с девушками старше себя.

– Как приятно с тобой познакомиться, Джастин Кейс.

Все так же улыбаясь, Агнес повернулась к вешалке и вытащила рубашку цвета маковых лепестков, с длинными рукавами и пышными оборками спереди. Она бросила ее Джастину вместе с коричневой рубашкой с сиреневыми огурцами:

– Примерь эти. А я еще поищу.

Джастин посмотрел на обновки:

– Что-то я не уверен.

Она не слушала.

Он вздохнул, взял рубашки и пошел в крошечную примерочную в дальнем конце магазина. В ней было не повернуться.

Первая рубашка подошла. Он застегнул пуговицы и огляделся в поисках зеркала.

Агнес отдернула занавеску, одновременно нацеливая портретный объектив своего «никона» прямиком на Джастина. Чик-чик-чик, чик-чик-чик. Три кадра в секунду. Две секунды подряд. Он вскрикнул от неожиданности и отскочил.

Из-за «никона» показалось лицо Агнес.

– Что с тобой?

– Что со мной? Ты еще спрашиваешь?!

Она нахмурилась.

– Покрутись, дай я на тебя посмотрю.

Он покрутился и дал ей на себя посмотреть.

– Неплохо. – Она одобрительно кивнула, потом отложила фотоаппарат и взяла небольшую стопку одежды. – Я уже давно приглядела эти вещички. Для особого случая. Совсем особого.

Его назвали особым случаем. Джастину это так польстило, что он примерил все вещи, которые она ему дала, и сделал вид, будто ему все нравится. Она принесла ему бирюзовую рубашку в цветочек, обтягивающий коричневый кардиган, женский, насколько он мог судить, и белые холщовые штаны, которые не держались без ремня. Он надел все это и, немного смущаясь, вышел из кабинки.

Чик-чик, чик-чик-чик. Пять метких смертоносных выстрелов в голову. Агнес опустила фотоаппарат и задумчиво взглянула на него.

– Великолепно. Бери все. – Она прищурилась, склонив голову набок. – Тебе очень повезло, что я сегодня тут.

Джастин неуверенно кивнул.

– Это, конечно, только начало. – Она заметила модную красную с белым кожаную сумку и бодро двинулась к ней. Джастин смотрел ей в спину. Он понятия не имел, о чем говорит эта девушка, но ощущение от ее слов очень подходило его новой жизни в чужом образе. Это придало ему уверенности.

Агнес отнесла одежду на кассу, взяла у Джастина пригоршню скомканных пятифунтовых бумажек и протянула их женщине с кислой миной. Деньги выглядели так, будто много лет пролежали на дне копилки. Собственно говоря, так оно и было.

– У него больше нет, – сказала она хмурой ведьме. – Этого хватит.

Пока женщина недовольно ворчала, пересчитывая деньги, Агнес листала снимки на экране фотоаппарата.

Потом подняла глаза и серьезно посмотрела на Джастина:

– Ты фотогеничен, как ангел, Джастин Кейс.

Его что, снимают для сайта детской порнографии или, может, для дилетантской статьи про ошибки моды?

– Вот увидишь. В следующий раз принесу пробники.

«В следующий раз?»

– Мне невероятно понравилась наша первая встреча.

Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривая и неуверенная. Чик-чик-чик.

На выходе из магазина Агнес приметила новехонькие черные джинсы под кучей рубашек. Она остановилась, изучила их и швырнула Джастину:

– Примерь.

Агнес Би ждала, пока он возился в примерочной. Джинсы сидели идеально.

Она снова отдернула занавеску.

– Ну как? Обалдеть, скажи? – спросила она довольно.

Джастин кивнул. Да уж. Обалдеть.

Родители Джастина наотрез отказались называть его новым именем.

– С чего нам звать тебя по-другому после стольких лет? Это как-то странно.

Он даже не пытался завести с ними разговор про судьбу. Он знал, что им не до того, когда в доме столько всего происходит: первые шаги, первые слова, первое пи-пи в горшок.

Джастин не сомневался, что, пока они не увидели его с заряженной пушкой в одной руке и предсмертной запиской в другой, их не особо волнуют степень и причина его тревоги. Но это не страшно. Он ничего от них не ждал. Он знал, что они заняты. Он знал, что они старались быть хорошими родителями. Они занимались им, когда он был помладше, водили в зоопарк и в спортивную секцию, покупали сладости. Притворялись, что его рождественские подарки приносил Санта. Подсунули ему познавательное видео про секс.

Он прекрасно понимал, что его младший брат намного симпатичнее, покладистей и не такой замороченный по части всяких философских проблем. Учитывая обстоятельства, неудивительно, что его родители предпочитают малыша и что им настолько не понятна вся история с роковой обреченностью старшего сына. Она ему и самому-то не вполне понятна.

Они читали в воскресных приложениях, что подростки зачастую ведут себя эксцентрично, и потому воздерживались от комментариев по поводу его недавней метаморфозы, но Джастин заметил, что мать все пытается заглянуть ему в рот, когда он говорит. Он подозревал, что она высматривает у него на языке пирсинг. Его тошнило от одной мысли о проколотом языке; и было грустно, что ее представления о нем находились на столь невысоком уровне.