Карнелий аккуратно заглянул в гостиную, чтобы проверить Мари. Та его не заметила и явно не слышала ничего из тихого разговора в коридоре. Ее мысли были заняты ноющей раной и предстоящими объяснениями с Эдвардом.

– Она не знает правды и просто напугана, – сделал вывод Карнелий. – Не стоило доводить дело до…

– Поверьте, по-другому бы с ней не вышло. Она бы просто сожгла письмо. Вам пора, барон.

– Вас арестуют. Не думаю, что Фред бы оценил это.

– Вот и спросите его об этом, когда найдете. Идите, пока мы оба за решеткой не оказались.

Всем своим видом Карнелий осуждал поступок Миротелло, но сделать ничего не мог, поэтому покинул дом и отошел на некоторое расстояние, чтобы случайно не привлечь внимание детективов. Совсем покидать улицу Ласердия он не собирался, хотел увидеть, что будет дальше.

Чуть позже подъехал сыскной экипаж, из него выбрались несколько сыщиков во главе с Эдвардом и направились в дом. Рендел сразу же открыл им дверь и проводил в гостиную, где детектив Дерби, который так и не успел поспать, увидел Мари.

– Я знаю, что ты думаешь, Эдвард, – с ходу заговорила воровка. – Но в дом я вломилась не за ценностями, а за доказательством. Когда мою сестру убили в клубе, Миротелло был там. – Она с презрением посмотрела на Рендела. – Он всегда там, где банда, и каждый раз выживает. Потому что он один из них.

      Эдвард тоже посмотрел на Миротелло и просто спросил его:

– Это правда? – Обычно не такие вопросы задают детективы, но Дерби слишком устал, да и слова Мари для него никогда особого веса не имели. А доказательств он пока что не видел.

– Это не правда, – ответил Рендел, вложив в слово «правда» совершенно другое значение, нежели то, которое имел в виду Эдвард. Правду сыщики не знали – это раз, а два – Миротелло именно в тот момент не был членом банды. – Эта женщина вломилась в мой дом и держала в руках письмо Кьюлака.

– Адресованное тебе, – тут же добавила Мари.

– Да я даже не тронул это послание. Печать Кьюлака видел, это верно, но с расстояния, потому что воровка не подпустила меня ближе и не дала разобраться в ситуации. – Рендел говорил без особых эмоций. На самом деле он просто хотел прочитать письмо. – Детектив, я сам позвонил вам. Она вломилась в мой дом, и на письме вы найдете только ее отпечатки.

– Так где же конверт? – спросил Эдвард.

– Я успела передать его своим, чтобы сберечь до вашего прихода. Прочтите мысли Миротелло, и вы все узнаете!

      Рендел не беспокоился по этому поводу: он не был маго-техником, и по закону детективы не имели права лезть в его голову.

– Где письмо, Мари? – с нажимом повторил Эдвард.

– Я же говорю, у моих друзей. Для сохранности. Арестуй его, а я принесу письмо. Оно все докажет.

– Нет, у меня идея получше. Я арестую вас обоих, – объявил им детектив. – В сыскной службе ты свяжешься со своими друзьями и скажешь им принести письмо. Если оно действительно адресовано лэну Миротелло, то именно он его вскроет и при всех прочтет. Это либо оправдает его, либо станет главным доказательством его причастности к банде.

      Ренделу ничего не оставалось, как подчиниться, и вскоре он ощутил на своих руках магические путы. Бежать не стоило, это бы лишь подтвердило слова Мари и подставило бы Кристофа с Карнелием. А Миротелло было важно, чтобы барон и Лантеги успели на поезд и уехали в Рудрет. К тому же необходимо было прочитать письмо Кьюлака. Так что Миротелло не сопротивлялся и сам вышел из дома вслед за скованной Мари. Рендел даже указал Эдварду на свои ключи, чтобы тот закрыл дом. Потом арестованных посадили в сыскной экипаж и увезли, а Карнелий осторожно наблюдал за этим со стороны и выждал еще минут двадцать, прежде чем приблизиться к дому.

У него были запасные ключи, к тому же Рендел успел проинструктировать его, как вести себя дальше. В доме Карнелий сразу же направился в комнату хозяина, где достал из небольших часов связку купюр. Когда Миротелло шептал про часы, Нериан даже не удивился. Казалось, в будущем с часами у всех были какие-то ненормальные отношения. Рендел вот в них деньги хранил. Далее барон открыл шкаф, снял с вешалки несколько кофт и штанов. Там же нашел шляпу. Обо всем этом его тоже попросил Миротелло. И все равно Карнелий не привык пользоваться чужим имуществом, поэтому процессом не наслаждался. На кровати стоял саквояж, который Рендел подготовил для путешествия. В него Карнелий и уложил найденные вещи и оружие. Зажигать свет барон не стал, даже верхнюю одежду не снял, просто сел в кресло в гостиной и почувствовал, как Вейс запрыгнула к нему на колени и улеглась там, свернувшись клубком. Под приятное урчание кошки барон вскоре уснул.

      Проснулся он уже ближе к полудню. Его разбудило яркое солнце, которого так не хватало в последнее время. Кошка с колен ушла, а сон в кресле, конечно же, не прошел бесследно. Барон с трудом встал и выпрямил спину, затем стал отряхивать штаны от светлой длинной шерсти Вейс. Сама же кошка сидела на пороге коридора и следила за действиями барона. Еду ждала, не иначе.

      «Вот и что с тобой делать дальше? – гадал барон. – Не брать же с собой в поезд?»

В итоге он решил, что кто-кто, а Вейс одна не пропадет. Дома она проводила мало времени, чаще гуляла на улице и успешно добывала себе пропитание. К тому же долго размышлять на эту тему Карнелию было некогда: нужно было ехать в больницу и вытаскивать Кристофа.

Ну и как я это сделаю? Особенно после ареста Рендела?

Небеса явно услышали мысли барона и тотчас дали ему ответ. На столе возникло письмо от Нейлура. Именем ангела оно было и подписано. А внутри было вложено короткое послание: «С Кристофом все улажено. Приезжайте на вокзал к девяти».

«Ничего себе», – порадовался Нериан. Хоть какие-то приятные новости. Теперь у него была уйма времени на раздумья и подготовку к путешествию в Рудрет. И что он будет делать, когда доберется до столицы? Особенно без Рендела? Об этом он решил подумать в поезде, а пока стал гадать, что же все-таки написала искра Фредрика Миротелло.

      До отправления оставалось еще пять минут, когда Карнелий вышел на перрон и увидел поезд под номером шестьсот девяносто. Нужно было побыстрее забраться внутрь и не отвлекаться на окружающую обстановку. Нечего было разглядывать механизм. Просто транспорт, вот и все. Именно так для себя решил минувшей ночью барон.

«Просто транспорт», – мысленно утвердил Карнелий и услышал оглушительный предупредительный гудок, первый из трех. Да, следовало уже отыскать свой вагон и купе. Со значением слова «купе» барон так и не познакомился, но решил, что разберется на месте. Вот бы Дагерти веселился, если бы узнал, о чем переживал Карнелий. Кстати, о Дагерти. Вышагивая вдоль вагона в поисках входа, Нериан вспомнил о Фавластасе. Неужели погиб? Неужели поумневшая магия тайны его и сгубила? Вот была бы ирония судьбы.

      Вскоре над перроном пронесся еще один гудок. Люди стали шустрее забираться в поезд, и вслед за ними по лесенке поднялся и Карнелий. Но где же Кристоф? Барон лишь надеялся, что письмо не было чьей-то злой шуткой. Ведь он так и не навестил больницу.

– Поезд под номером шестьсот девяносто отправляется в Рудрет с третьего пути через две минуты! Внимание! Через две минуты! – разносился женский голос по всему вокзалу.

Стоя под крышей вагона, возле лесенки, Нериан нервно сжимал ручку саквояжа и скользил взглядом по толпившимся на перроне пассажирам и провожающим. Он настолько сосредоточился на станции, что не заметил поднявшегося прямо к нему человека в светлой одежде, шляпе и без плаща. Этим человеком был Кристоф Лантеги, еще издалека приметивший барона. Обратив на себя внимание Карнелия, ученый предложил пройти в вагон. Нериан показал проверяющему два билета и назвал Кристофу их места.

– Поезд шестьсот девяносто до Рудрета отправляется через минуту! Внимание! Через минуту! – объявил уже поднадоевший Карнелию голос. Только теперь он звучал приглушенно, так как они с Кристофом уже шли по широкому коридору, с одной стороны которого располагались двери в купе.