XIII. Hesperia The winter sunset, flaming beyond spires And chimneys half-detached from this dull sphere, Opens great gates to some forgotten year Of elder splendours and divine desires. Expectant wonders burn in those rich fires, Adventure-fraught, and not untinged with fear; A row of sphinxes where the way leads clear Toward walls and turrets quivering to far lyres. It is the land where beauty’s meaning flowers; Where every unplaced memory has a source; Where the great river Time begins its course Down the vast void in starlit streams of hours. Dreams bring us close – but ancient lore repeats That human tread has never soiled these streets. XIII. Гесперия Зимой в унылых небесах закат Над градом, чьи черты едва видны, Уводит в позабытые уж дни Величия и неземных отрад. В огнях тех ярких чудеса горят, Дерзки, но ужасом омрачены; Ряд сфинксов, где дорога до стены И башен, что от дальних лир дрожат. То край, где значит красота цветенье, Воспоминаний где все очаги, Где происходит Времени-реки Часов потоком в пустоту паденье. Туда нас сны ведут – но никогда Людьми не осквернялись те места. XIV. Star-Winds It is a certain hour of twilight glooms, Mostly in autumn, when the star-wind pours Down hilltop streets, deserted out-of-doors, But shewing early lamplight from snug rooms. The dead leaves rush in strange, fantastic twists, And chimney-smoke whirls round with alien grace, Heeding geometries of outer space, While Fomalhaut peers in through southward mists. This is the hour when moonstruck poets know What fungi sprout in Yuggoth, and what scents And tints of flowers fill Nithon’s continents, Such as in no poor earthly garden blow. Yet for each dream these winds to us convey, A dozen more of ours they sweep away! XIV. Звездные ветры Есть некий час осенней темноты, Когда нисходит звездный ветер вдруг На улицы, умолк шагов где звук, Но льют из окон свет домов ряды. Рой мертвых листьев сказочно кружит, И с чуждой грацией клубится дым, Законам подчиняясь неземным, А сквозь туманы Фомальгаут зрит. Поэт безумный узнаёт в сей час, Растут на Югготе что за грибки, Как пахнут Найтона земель цветки, Что в скудных не сыскать садах у нас. Но ветры те за принесенный сон Десяток наших грез берут в полон! XV. Antarktos
Deep in my dream the great bird whispered queerly Of the black cone amid the polar waste; Pushing above the ice-sheet lone and drearly, By storm-crazed aeons battered and defaced. Hither no living earth-shapes take their courses, And only pale auroras and faint suns Glow on that pitted rock, whose primal sources Are guessed at dimly by the Elder Ones. If men should glimpse it, they would merely wonder What tricky mound of Nature’s build they spied; But the bird told of vaster parts, that under The mile-deep ice-shroud crouch and brood and bide. God help the dreamer whose mad visions shew Those dead eyes set in crystal gulfs below! XV. Антарктос Шептала птица мне из сна пучины О пике черном, что навис с тоской Над льдом полярной мертвенной пустыни, Истертый вечность длящейся пургой. Отсюда жизнь гонима словно мором, Лишь солнца да сияний южных свет Подсвечивает в шрамах пик, в котором Творенья Старших виден смутный след. Узрят коль люди, скажут в удивленье: Чудной Природа создала курган, Но клюв вещал: в ледовом погребенье Покоится и ждет громадный стан. Не дай вам бог узреть во сне хоть раз В хрустальной бездне вид тех мертвых глаз! XVI. The Window The house was old, with tangled wings outthrown, Of which no one could ever half keep track, And in a small room somewhat near the back Was an odd window sealed with ancient stone. There, in a dream-plagued childhood, quite alone I used to go, where night reigned vague and black; Parting the cobwebs with a curious lack Of fear, and with a wonder each time grown. One later day I brought the masons there To find what view my dim forbears had shunned, But as they pierced the stone, a rush of air Burst from the alien voids that yawned beyond. They fled – but I peered through and found unrolled All the wild worlds of which my dreams had told. XVI. Окно В пристроек путанице дом стоял, Где заплутать любой мог средь ходов, И было в комнатке вблизи задов Окно, что камень древний закрывал. Я в детстве, в коем столько снов видал, Ходил туда, под ночи черной кров, Срывая смело сети пауков, И удивляться не переставал. Привел рабочих я во тьмы чертог Узнать, страшило предков что в окне; Пробили камень – воздуха поток Вдруг хлынул из иных пустот вовне. И стали мне оттоль миры видны, Давно о коих рассказали сны. |
