— Вот только ты отказываешься называть их, ссылаясь на договор о неразглашения… Но по правде мы оба знаем что ты совершила что-то запретное или противозаконное…

— Как будто в этом есть что-то плохое. Я воевала с болезнью моей дочери и в конечном счете я победила. На войне все средства хороши, особенно если они ведут к победе!

— Проблема не в том, что ты ее спасла, а в том, как стала к ней относиться после этого… Ты все меньше и меньше видишь в ней свою дочь, оставляя лишь результат твоего эксперимента.

— И к чему ты клонишь, хочешь развода?

— Если бы всё было так просто… Если я уйду от вас, последний кирпичик, который удерживает в равновесии нашу семью, исчезнет, и я боюсь, что, если оставить вас одних, вы друг друга сломаете… Что бы ни произошло, я не перестану вас любить, но я не могу постоянно врать, чтобы поддерживать твои отношения с дочерью. Так что просто пообещай, что будешь больше уделять ей времени как мать. А потом ты все расскажешь…

— Ты прав… Как всегда… — нервно усмехнулась Ольга… — Как всегда… Я постараюсь стать матерью, которую Одри заслуживает. Что бы я без тебя делала?

Они обнялись, и ссора закончилась благополучно… Только ненадолго, ибо вскоре отца не станет, и, вместо того, чтобы поддержать друг друга в тяжёлый момент, из-за нежелания раскрывать правду, той аварии, и почему ее неизлечимая болезнь вдруг ненадолго отступила, они с матерью отдалились друг от друга.

Мать покинула комнату, а вот отец остался и, повернувшись к шкафу, с улыбкой сказал.

— Прости, что тебе пришлось узнать об этом таким образом… Конечно, я бы отругал тебя за проникновение в нашу спальню, но оставим это нашим маленьким секретом от матери.

После этих слов Одри вылезла из шкафа и обняла отца.

— Прости меня за это.

— Нет нужды извиняться, просто в следующий раз делай это лучше, улыбнулся тот, — а то мать чуть тебя не спалила. Не хочу, чтобы она ещё сильнее волновалось, ей пришлось многое пережить ради тебя, и я сделаю всё, чтобы помочь вам…

Поначалу Одри не понимала, почему она оказалась именно в этом воспоминании, пока отец не сделал акцент на последнем предложении. Он словно намекал, что готовится сделать что-то безрассудное, чтобы защитить их. И, что самое печальное, это было связано с той самой аварией, которую она не помнит.

— Что бы ни произошло, никогда не сдавайся и верь в себя, помни, что ты Одри Нимфа…

Девушка внезапно очнулась в душе, вода всё прибывала и прибывала, и уже была по шею. В её голове витала мысль, что сдаваться никогда не поздно. Такого мнения был и Макс, он верил в её, и она не могла подвести никого из них, поэтому в голове витал довольно безумный план, как выбраться. Детектив до последнего не верила, что прибегнет к нему, но что ей оставалось?

Дождавшись, когда вода дойдет почти до самого верха, она в последний момент вздохнула свежий воздух, и нырнула, начав обратный отсчет. Было довольно сложно собраться в подобной ситуации: вода предательски давила на нее и лишала возможности вздохнуть ещё хоть раз. Но это ей было и нужно. Одри присела пониже и с трудом вырвала шланг со стены. Она принялась ждать, когда же давление в комнате будет достаточно сильным. Это было самым сложным — пытаться не вздохнуть: лёгкие ужасно давило и требовали воздуха.

Не в состоянии больше держаться, она замахнулась со всей яростью и, используя ограниченное пространство как возможность надавить всем телом, стукнула по самой нижней части стекла. Ничего не произошло. Тогда она повторила попытку… И вдруг на стекле появилась трещина, а затем ещё одна, ещё одна, и стекло с громким хлопком разлетелось вдребезги, выплескивая всю воду наружу и давая девушке возможность сделать победный вздох.

В комнате, ошарашенный подобным поворотом, стоял по колено мокрый и удивленный Макс, на котором уже виднелась старая ночная белая маска. Повернувшись к Одри и увидев её в довольно интимном положении, он вновь повернулся спиной и снял с себя маску. Это было странно. Он просто стоял и ждал. Не пытался ее убить или помешать ей выбраться.

— Знаешь… А я уже перестал верить в то, что ты справишься… — сказал тот, захватив одно из полотенец, чтобы высушить ноги… Вот же засранец, мог бы и ей предложить.

— Почему… Почему ты тут находишься? — спросила девушка в надежде на ответы, но что-то подсказывало ей, что ответы ей не понравятся. Сейчас бы она знатно его избила, но после пережитого нужна была передышка. Схватив остаток полотенец, прикрывая наготу, она принялась смущенно сушиться.

— Потому что я переживал за тебя… — окликнул тот как-то отстраненно.

— Тогда почему не помог, если видел, что я в беде?

— Потому что не видел возможного способа это осуществить… — Девушка, закончив высушиваться, спешно надела свою одежду и стукнула ученого в спину, заставив того ойкнуть.

— Это за то, что просто стоял… и потому что я еще не придумала, что с тобой сделаю!

— Боюсь, у тебя мало времени на это…

— Это еще почему? — спросила Одри, подходя к двери и с комком в горле поглядывая на замок. Ключ был в замке, и причем повернут в то же положение, в каком она его и оставила… Как же Макс тогда сюда попал, здесь только один выход… Неужели он и есть тот самый призрак?

— Узнаешь, когда выйдешь, — сказал тот с ноткой грусти. Девушка же повернула ключ и отворила дверь, она явно хотела вызнать все у этого волшебника, в особенности после покушения на ее жизнь. Но ее ждал сюрприз в лице четверки членов бункера, которые караулили ее у выхода. Здесь была Чи, Эобард, Август и Джули, которая держала ее револьвер и с дрожью в руках целилась на нее. Все выглядели поникшими и встревоженными.

— Зачем… Ответь нам, зачем ты это сделала? — спросила Джули, продолжая удерживать ее на мушке.

— Сделала что? Опусти револьвер, Джули, давайте поговорим. Меня сейчас чуть не убили…

— Какое удачное совпадение, что, в отличие от всех остальных, ты осталась в живых.

— Вы о чем, люди, что случилось? — спросила Одри.

— Зачем ты убила Энтони?! — закричала Чи.

И после этих слов у девушки на сердце упал очередной тяжелый камень. Как это, Энтони умер? Между убийствами прошло менее получаса, все должны были присматривать друг за дружкой, как же так вышло, что за её отсутствие успел кто-то погибнуть?

— Я его не убивала, с чего вы это взяли!? — воскликнула Одри. — Можете спросить Макса, этот извращенец всё время был со мной и подтвердит, что я мылась.

После этих слов четверка медленно переглянулась.

— Кто такой Макс? — спросил Август.

— В смысле, кто? Это черноволосый ученый, в особом медицинском халате и с язвительным языком, он ещё, перед тем, как зайти в бункер, был в дурацких декоративных очках. Десятый член бункера, который сидел возле меня…

— Но возле тебя никто не сидел, — сказал Эобард, — десятым членом всегда была и есть Стелла. Десять человек и десять комнат…

— Никакого Макса никогда не было, — подтвердил Август.

— Ты что… Пытаешься прикинуться умалишенной? — спросила Джули.

— Это что, шутка? Он же сейчас за моей спиной… — Одри повернулась в сторону Макса, который невинно и извиняюще развёл руками.

— Прости, я хотел тебе сказать, что видишь меня только ты, но как-то случая не было, — признался ученый.

— В любом случае, для нашей общей безопасности… Прошу, надень это… — сказала Чи, опасливо подходя и протягивая наручники Одри.

— Послушайте, вы все совершаете ошибку, настоящий убийца сейчас среди нас, и у нас еще есть шанс его остановить…

— Хватит отговорок, Одри… — грустно сказал Август, — просто надень наручники. Только ты могла убить Энтони, и тебе это не опровергнуть. Только тебе он мог довериться, чтобы открыть свою дверь, только ты могла выйти оттуда, не оставив ни следа…

Девушка послушно застегнула наручники, понимая, что другого выхода нет. После этого Джули спокойно вздохнула и отдала револьвер Эобарду, ибо Август жестами отказывался держать эту гадость в руках.