Рабцев горько усмехнулся. С размаху затушил сигарету о стену под отливом и щелчком отправил окурок в окно.

– А если я тебе скажу, что конечная цель отличается от первоначальной? – Артём прищурившись буравил Нану глазами.

– То есть как?

Нана решительно не понимала к чему клонит доктор. Было конкретное задание, модернизировать ДНК млекопитающих и в последствии выделить ген, предотвращающий негативные мутации. Задание выполнено, цель достигнута.

– Ты не задавалась вопросом, почему первоочередной задачей стояло изменение гаметогенеза? Зачем вообще нужно было выводить к’худд?

– Ну так что бы исключить влияние женских и мужских гормонов при лечении… Совершенный организм, так-то, – Нана неуверенно повторила заученную из задания фразу, – Артём, к чему ты ведёшь? Я совершенно не понимаю!

Доктор Рабцев дружески похлопал её по плечу.

– Не бери в голову. Поживём – увидим.

– Ты снова начал курить? Что-то случилось?

Ольга обняла со спины страдающего бессонницей мужа. Артём ощутил её сонное дыхание, уютную мягкость длинной хлопковой футболки на голое тело, служившей Ольге пижамой. От неё пахло домашним теплом. Нежный запах её кожи обычно помогал Артёму отвлечься от самых тяжёлых мыслей после самых трудных дней. Когда Ольга обнимала его вот так, он забывал и про работу, и про неудачи, и про сложности. Но сейчас единственное о чём он мог думать было его задание. Дурацкое задание, непонятно кем придуманное, непонятно зачем придуманное, переходящее все этические и моральные нормы.

Совершенно бесполезная, ненужная заумь, скрывающая истинные цели.

– Олюшка, мне так сложно. Одна моя часть требует от меня подчиниться распоряжению, другая говорит бежать без оглядки, пока не поздно. Бежать далеко, не задерживаясь ни на секунду. Я не могу понять, зачем всё это мне нужно. Какие границы я могу преступить, имею ли я на это человеческое право? Что мне делать Олюшка?

Артём сжимал сплетённые на его груди запястья супруги. Он говорит так тихо, словно боялся, что его могут подслушать.

– Любимый, пожалуйста, говори по-русски. Я из этого англо-азиатского винегрета, поняла только «Олюшка».

Артем грустно опустил голову. Переводить этот крик души на родной язык не было никакого желания. Да и зачем? Это вызвало бы только беспокойство и лишние вопросы, на которые он ответить не может.

– Пойдем, спать?

Ольга скользнула рукой по голому плечу мужа, и переплела свои пальцы с его.

– Пойдём, – повторила она, увлекая мужа в кровать.

В ту ночь Артём никак не мог уснуть. Ему не помогли ни горячие ласки жены, ни виски. Даже снотворное, беспечно принятое после алкоголя, принесло только чувство опустошения, вместо спасительного сна. Больше всего на свете он ненавидел патовые ситуации. Если сейчас всё бросить, он останется ни с чем; ни денег, ни рекомендаций, ни заслуг, с сомнительной перспективой работы в какой-нибудь лаборатории у себя на родине за мизерную зарплату. А если останется, придется пойти на сделку с совестью, наступить на горло профессиональной гордости, и человеческим принципам.

И что бы не выбрал Артём, всё равно остаётся липкий как патока вопрос «Зачем?».

Он преследовал доктора Рабцева на протяжении всех последующих недель. Каждая задача, выполняемая группой, каждое действие, каждый положительный результат сопровождался вопросом «Зачем?».

– Зачем? – Артём наконец задал его единственному человеку, который, как ему казалось, может пролить свет на всю эту неразбериху.

ЮйЛань сняла очки. Медленно положила их в лоток для бумаг, и откинулась в кресле.

– Просто делай свою работу. – сказала она, не открывая глаз.

Ее голос чуть дрожал, выдавая волнение.

– Делай. Свою. Работу. – уже ровнее повторила она.

– ЮйЛань, – Артём обойдя стол, развернул кресло с начальницей. – ЮйЛань, ты ведь знаешь ответ. Зачем?

Его лицо было непозволительно близко к её. Настолько близко что можно было разглядеть бархат пудры на её щеках.

– Зачем? – снова повторил Артём.

ЮйЛань тяжело дышала. Подёргивающиеся веки свидетельствовали о мучительной внутренней борьбе.

«Она знает!» – подумал Артём.

– Ответь мне, ЮйЛань!

Он продолжал давить на неё.

– Потому что так надо. – почти не шевеля губами ответила женщина. – Не здесь.

Ветер игриво подгонял речной поток. Плакучие ивы, росшие вдоль берегов, купали свои ветви в зелёной воде. ЮйЛань стояла, кутаясь в длинный вишневый кардиган. В её голове не было абсолютно никаких мыслей. Кроме абсурдно сентиментального воспоминания, когда она повезла Артёма и его очаровательную жену знакомиться с городом, и они приехали в этот укромный уголок городского парка.

Услышав приближающиеся шаги, она нервно оглянулась.

– Это я. Не пугайся. – натянуто улыбался Артём. – Привет.

ЮйЛань не ответила на приветствие. Она рывком провела по волосам.

– Зачем? – снова повторил свой вопрос Артём.

– Здесь безопасно.

– Я не про то. Ответь мне. Я хочу знать, зачем я все это делаю. Зачем мы всё это делаем.

– Шесть лет назад социологи предсказали резкое снижение рождаемости. Их проигнорировали.

Почти в это же время медики отметили снижение качества рождаемости. В отличие от социологов, их поддержали экономисты, рассчитав что рождение такого количества больных детей в будущем ничего кроме Второй Депрессии не принесёт. Работоспособное население будет не в состоянии обеспечить экономику стран. Тогда и возникла идея HealthyKind. А два года назад, начался повсеместный отказ от рождения детей. Запреты абортов лишь вызывают массовые беспорядки, которые устраивают феминистки, и рост женской смертности от криминальных абортов. Насилие всегда порождает насилие.

ЮйЛань говорила так тихо, что едва можно было разобрать её слова.

– О чем ты говоришь? Я видел статистику. Её регулярно в ночных новостях показывают. Человечеству скорее перенаселение угрожает, чем вымирание.

ЮйЛань криво усмехнулась.

– Да–да. Статистика. Циферки для массы людей, которым мы привыкли верить… Когда я была в исследовательской группе, так и было… Помнишь эту пропаганду чайлдфри, ЛГБТ, страшные передачи про ужасы родительства? Сначала все шло хорошо. А потом… – ЮйЛань щёлкнула пальцами, – Ситуация вышла из–под контроля.

Она злобно улыбнулась. Ее красивое круглое лицо исказилось безумием.

– Ты смотришь новости? Да? Ты знаешь, что творится в Азии? Их ничтожные попытки что-то изменить тщетны. Планета умирает! Ха-ха-ха … Люди дышат свинцом, пьют отравленную воду, едят пластик… Ха-ха-ха-ха! Представляешь! Всё! Всё заражено пластиком! Даже тот лосось, которого ты покупаешь с фермы, напичкан пластиком!..

ЮйЛань согнулась в истерическом смехе. Артём смотрел на неё и чувствовал, как шевелятся волосы на голове. «Как бред этой чокнутой связан с к'худд?» – думал он, глядя на заливающуюся ЮйЛань.

– Они пытаются перевезти, спасти хотя бы часть людей, но они не понимают, или не хотят понимать, что это ничего не изменит. Станет только хуже! Нищета и болезни ещё больше заставляют людей избегать рождения детей! Жизнь становится всё дороже, и тех социальных программ просто не хватает! Ха-ха-ха!

Артём встряхнул ЮйЛань за плечи и отвесил звонкую пощечину, чтобы сбить истерику. Она распахнула свои темные глаза и замерла. Истерика прошла. По её щекам катились слезы.

– Прости… – выдавил из себя доктор. Ему было стыдно за эту пощечину. Он слабо пытался оправдать себя тем, что у него не было другого выбора, а ЮйЛань между тем продолжала.

– Вакцина, над которой вы работаете, не только починит поломанные гены, но и увеличит рождаемость. И твои крысы тому подтверждение. Слабые умрут, сильные будут жить. Жить и плодиться…

«Совсем с ума сошла!» – думал Артем. Ее слова совершенно не вязались в реальностью. Женщина слишком много проводит времени за бумагами.

На следующий день едва Рабцев пришел на работу, как секретарь по внутренней связи сообщила ему, что госпожа Шин хочет видеть его у себя.