– Нана! – в ужасe прошептал он и открыл дверь.

Яркий свет безворотника резал по глазам. Кожа на запястьях и лодыжках болела от жёстких кожаных фиксаторов. Острая боль стучала в затылке, и липкая влага в левом ухе подтверждала самые страшные догадки.

– Знаешь, Рабцев, твою бы энергию, да в мирное русло.

«Голос… Почему он кажется таким знакомым?» – подумал Артём.

– Тебе дали задание. В чём проблема выполнять свою работу? С чего вдруг гениальный биотехнолог, учёный, которого выбрали из тысяч, решил поиграть в детектива?

– Хватит, Макс. – остановил ёрничества второй голос.

Блондин склонился над доктором.

– И всё-таки, Рабцев, зачем?

Ни тени удивления не мелькнуло в лице Артёма. После прочитанного его уже ничего не могло удивить.

– Потому что это не этично. Это не лечение, это мутация людей.

– Не этично? – усмехнулся Макс – Ты слышал, Акош?

– Ты когда об этике вспомнил? – язвительно спросил Имре, – Когда использовал мои мутагены? Или мутагены Макса?

Артём не ответил. Он приехал сюда что бы найти средство, исцеляющее от наследственных заболеваний. Слепое тщеславие рисовало в его сознании сотни тысяч, да что уж там, миллионы маленьких детей, сбросивших бремя таких болезней как аутизм или муковисцидоз, детей, которые родились благодаря его лекарству потому что он, предотвратил развитие синдрома Дауна и синдрома Патау. Его эго вселенских размеров обещало ему мировую славу, и родители спасённых детей, со слезами благодарности будут нести его имя…

Его маленькие белые мутанты должны были пожертвовать своими жизнями ради создания идеальных гормональных препаратов, без побочных эффектов, без сложного индивидуального подбора, лечение которым будет зависеть лишь от биологического пола.

Его чудесная панацея должна была спасти людей, сделать мир лучше…

– Я хотел… – Артём закрыл глаза сдерживая слёзы, – создать панацею.

Мой препарат, должен спасать людей…

Макс усмехнулся.

– Надо же! Как благородно!..

– Так он и спасёт, Рабцев. – перебил Макса Акош, – К'худды очень живучие. Они уступают разве что тихоходкам…

Нервный смех Макса раскатился по комнате.

– Это точно! Ха-ха! Тихоходки!

– Они плодовиты, контактны… – продолжал Акош, не обращая внимания на Макса. – У них потрясающая способность к регенерации. И главное, им не страшны ни токсины, ни тяжёлые металлы… Они способны выжить практически при любом катаклизме. Так что, Рабцев, считай ты спас человечество.

– Спасать не значит превращать детей в к'худдов! – закричал Рабцев. – Это бесчеловечно! Никто не станет принимать лекарство, которое так изменяет людей! Никто не захочет жить в мире мутантов!

Холодные пальцы впились в челюсть Артёма.

– Ты уверен? А, по-моему, ты ошибаешься! – чеканя слова, сказал Макс.

– Убедись скорее сам в волшебстве Прогедусан! – пропел Имре.

– К'худды уже живут среди нас. – Макс с отвращением оттолкнул голову Рабцева – Они уже рождаются. Не так часто, как хотелось бы, но рождаются. И пока что, все довольны. Эх, доктор, тебе всего лишь надо было подписывать бумажки и сидеть тихо…

Макс сделал несколько шагов назад. Доктор Рабцев боковым зрением следил за его перемещением по комнате.

– Знаешь, Артём, – сказал Макс, стоя в углу перед большим медицинским шкафом, – Мне бы не хотелось, чтобы ты думал, что ты зря потратил три года жизни. Твои к'худды гораздо лучше наших. ДНК стабильнее, да и генетически они совершеннее.

– Все равно ваш план – нелепость. Всех мутировать не получится. – злобно сказал Артём сквозь бесшумный плач.

– А всех и не надо. – развел руками Имре. – Зачем планете 8,5 миллиардов ублюдков, засравших природу?

Макс подошёл к связанному доктору и протёр внутренний сгиб локтя спиртовой салфеткой.

– Не дергайся, – сказал Макс с деланной заботой, – А то будет больно.

Ольга, закрыв дверь, спустила с рук сына, и тот, весело топая и гуля, побежал в спальню.

Она устало провела рукой по голове, снимая черный платок. На кухне она достала бутылку вермута, смешала его в бокале с грейпфрутовым соком, и, сев за барную стойку, открыла страховой полис Артёма. Восьмизначная сумма в европейской валюте обещала ей и её сыну безбедную жизнь. Жизнь, в которой нет его. Такого доброго, такого трогательного, немного рассеянного биолога. Того, с кем она мечтала, горела, летала. С которым она спорила до хрипов, с которым она мирилась до криков. Который подарил ей сына. Которого она так сильно любила.

«22 декабря от сердечного приступа скончался Артём Юрьевич Рабцев, гениальный химик, создавший витаминный комплекс для беременных нового поколения Прогедусан ™. Вице-президент HealthНand Соrporation Шин ЮйЛань выказала семье Рабцева соболезнования по поводу безвременной кончины ученого.

Мы вернёмся к вам после короткой рекламы.»

«Крепкие зубы, блестящие волосы,

На тоненьком тесте – заветные полосы.

Спасёт красоту и подарит здоровье,

И сердце жены вновь наполнит любовью.

Убедись скорее сам

В волшебстве Прогедусан!»

Во дворе старшей школы Сейзнора было людно. Студенты, соскучившиеся по друзьям за долгие каникулы, разбившись на компании, оживлённо делились последними новостями.

Я сидел под кроной старого дуба, росшего здесь по слухам с прошлых времён, краем уха слушая рассказ Нирны о её поездке в Старый Мумбаи. Судя по её восторженным отзывам, она впервые ездила по программе Прайян-эко. И скорее всего добровольно. Иначе как объяснить столь положительные эмоции от сортировки мусора, выловленного из мертвых рек. Она оживлённо размахивала руками, покрытыми сухими мозолями, и солнечная улыбка играла на её загоревшем лице.

– А ты как провёл каникулы? – спохватилась она.

– Замечательно, – ответил я, – Отец сослал меня в живописное место, где я, облаченный в ультра удобный комбез рассыпал нейтрализаторы и перекапывал свинцовую землю.

– Здорово! – Нирна восхищённо захлопала в ладоши, не поняв моей иронии. – Тебе так везёт! Ты каждый год куда-нибудь ездишь!

Я не сдержал горькой ухмылки. Да уж, везёт.

– Кстати, – Нирна хлопнула себя по колену, – Ты не видел Ави́?

Я пожал плечами. Ави никогда не приходит вовремя. Болезнь любимой бабушки, или недоеденный завтрак – он всегда найдет оправдание своей непунктуальности.

Часы над входом в здание отсчитывали последние минуты до закрытия ворот.

– Похоже, для Аварди учебный год начнется с прогула. – в никуда сказала Нирна, озираясь по сторонам.

Ждать дальше просто бессмысленно. Я встал с земли, отряхивая от пыли сухой листвы антрацитовую форму.

– Для Ольёна, я полагаю, тоже.

На бронзовых щеках Нинры вспыхнул румянец. Уже третий год подряд краснеет, когда речь заходит об Ольёне.

Боль от резкого удара в плечо раскатилась по спине.

– Не думал, что ты дождешься меня!

Я обернулся на звонкий голос. Ави держался руками за грудь, стараясь отдышаться. Его красное от бега лицо было покрыто испариной.

– Это же Номэ Аварди Талли! Лучший бегун в Сейзноре! – съязвил я.

Ави откинул со лба светлую прядь волос, выбившуюся из тугого хвоста и виновато улыбнулся.

– Со мной приключилась такая история!.. – начал Ави, но договорить ему не удалось.

– Идём уже! – перебила Нирна, взяв его под руку. – Скоро занятия начнутся.

Мы шли по длинному серому коридору в сером потоке студентов. Нирна продолжала рассказывать про свою поездку. Её время от времени перебивал Ави. Ему очень хотелось похвастаться своими успехами в ателье Худд Талли.

– Кстати, как вам новая форма? – с нескрываемой гордостью спросил Аварди.

Нирна вытянула руки, рассматривая рукава куртки.