Аве! Светило солнце. Мир – играл: то пели птицы, и звучало невероятное сопрано средь дивных гор – и тот вокал «Аве Марию» возносил к верхушкам снежным, поднебесным… И мне казалось, ты – любил – меня… И пением чудесным в моей душе звучал рефрен любви твоей: Аве Мария! Я, пением озарена, тебя, как ангела, любила. Рисунок
Я рисую тебя на песке: Капюшон и вихрастый затылок. И – улыбка. И к каждой руке – По крылу. Но… стерев… Однокрылым Я рисую Тебя На песке. Канун Рыжие полосы леса среди полей: Словно подарок, земля упакована в ленты. Вновь озарится сиянием Вифлеем В ночь, предваряет которую звёздный сочельник. Тёмная зелень хвои и белый мох. Мерно качаются крупные гроздья рябины. Пост завершится Филиппов – и в Рождество Я загадаю нам вечной любви, любимый! Преображение Рассвета ждёт раскидистая ель. И лапы пышные её клонятся долу. …Об этом утре – медленно и томно – Когда-нибудь споёт виолончель… Придёт пора – и струны зазвучат. Ну а пока, росой умыты, иглы, Роскошны и дурманяще-душисты, На солнце нежатся и чинно так молчат. Когда-нибудь душа моя споёт Об этом утре с запахом сирени, Об этой предрассветной сладкой лени И о тебе, скрипач и звездочёт… О том, как дождь за окнами шуршит, Сливаясь в аккомпанемент весенний, О чуде вечного перерожденья, О таинстве чарующей тиши. Альтом изящным ели стать дано – Ответьте мне, ну это ли не чудо?! И если ели зазвучать нетрудно – То мне певуньей стать предрешено: Я стану петь, а ты, скрипач, играй! И пусть любовь смягчает диссонансы… И новые рождает пусть романсы. …И ели пробуждаются пускай. Владимир Коблов Краснозаводск Сергиево-Посадского района Московской области «Скамейка. Пруд. И лебедь в белом…» Скамейка. Пруд. И лебедь в белом С подругой шествуют по глади. Их мысли строчками в тетради Легли наипервейшим делом. Нет в мыслях суетности бренной, Престижа нет и алкоголя. Там небо есть. Вода и воля. Вот нам бы так, чтоб непременно С подругой плыть вдвоём по жизни… Бок о бок и плечом к плечу… Об остальном я промолчу, Как лебедь, мыслями подвижный… «Ворона сказала «кар!..»…» Ворона сказала «кар!..» Ранним воскресным утром. Это на птичьем – «мудрый». Знать, у вороны – дар… Лёжа принять с почтеньем? Ну не вставать же в рань. Кстати, полить герань… Есть ли у мудрости рвение?.. Ворона сказала «кар-р-р!..» Да слышу я, не глухой же!.. Вот заладила тоже… Надеюсь, что не пожар. Всё-таки, пять утра. Спят, понимаешь, люди. Им сейчас не до чуди… Выспаться бы пора… Ворона сказала «ка-а-ар-р-р!..» Слушай, убью не глядя!.. Мало ли что в тетради, Ночью сидя, кропал!.. С совестью не знакома?.. Конечно, с такой высоты Можно сказать, что ты Сестра у летнего грома… Ворона сказала «кар!..» Ровно в пять этим утром. О чём-то, наверно, мудро… Знать, у вороны – дар… «Сегодня вновь спустился я в метро…» Сегодня вновь спустился я в метро. Москва, туннели, станции и цифры. Нагляден современности синдром. А дома со шпатлёвкою ведро Хранит в себе тихонько строк мотивы. Оно, возможно, вызовет вопрос, Который высоко технологичен. Ответ в наивности довольно прост: Вон на «зелёный» переходит пёс. Видать, что правила ему привычны. Недоуменье встанет на лице: Где связь ремонта с уличной собакой? Ответ всегда у курицы в яйце, Но Боже упаси искать пинцет Как инструмент в поэзии, однако… Картинки дня смиренно уложил. Мне эта стопка позже пригодится. Рука моя в предчувствии дрожит. Сегодня день добрался до межи. Картинам новым ночь поможет сниться. На них не будет моего метро… В ночных сюжетах – линии и шифры, В которых – со шпатлёвкою ведро, И на окне – бутылочка «ситро»… В объятьях тихих спящей рядом нимфы… |
