«Мы люди бедные, не местные. Помогите, чем можете, чтобы уехать…» – сколько раз в злополучные 90-е годы на рынках, у магазинов, при вокзалах, в метро мамочки с малышками или потрепанные дяденьки вас слезно останавливали, чтобы выпросить денежку. Другой вариант: гулящие во дворах доброжелатели предлагают вам купить за полцены дефицитный товар с паспортом. И вы, поразмыслив о выгоде, повертев сопроводительные бумаги, берете товар с потрохами, а дома он оказывается не только «дефицитным», но и с дефектом. Или вам предлагают за бесценок «старинную монету», изготовленную с оттиска умелым ремесленником и вы гордитесь потом ею перед друзьями как реликвией.

Таким же лохотроном, адресуясь к доверчивости людей, занимаются не только промышляющая мелкота, но и промышленные компании, которые в условиях финансовых неурядиц подмешивают в производимый продукт всяческие заменители или добавки для улучшения вкуса и удешевления производства, с сохранением или увеличением цены для покупателей.

И откуда же взялся этот лохотрон? И как разглядеть его, если верящий отдает ему всю меру своей доверчивости?

…Помнится чудный фильм «Ночи Кабирии» /в главной роли Джульетта Мазина, с режиссурой ее мужа Федерико Феллини/, где доверчивость девушки, мечтающей о подлинной любви, ведет ее к обрыву с угрозой для жизни, где вся-то ее цена сводится к сумке с деньгами, на которой сконцентрировался ее ухажер.

Вероятно, самым первым с 400-летия назад изобретателем лохотрона следует считать автора бессмертного двухтомника о странствующем рыцаре Дон Кихоте Ламанчском и его оруженосце Санчо Пансе, подвигнувшихся к свершению добрых дел и подвигов. Именно Сервантес – один из первых, если не самый первый лохотронщик всех времен и народов, увязавший самообман с искренней жертвенностью. И когда же это возникло реально?

…Было время, когда мы не обладали ни крепкими когтями, ни острыми зубами. Мы подбирали все, что давала нам природа-мать, вплоть до падали. Падаль была даже более ценной находкой. Она давалась обильнее и даром. Прочее – по мелочи, с высиживанием, украдкой и порою схваткой. Потом придумали топор, привязав к палке увесистый камень. Орудие сделало нас охотниками. С той поры, с придумки каменного топора, мы и начали отсчет собственному становлению как homo-creative.

Homo-sapiens – это собиратель дани с природы. Он еще не человек. Он обирает природу, живя лишь тем, что она подсовывает ему просто так, даром. Без орудия он зачастую остается ни с чем и даже погибает. А вооружившись, становится человеком с умыслом и волей. Именно он и есть наш прародитель, Человек с большой буквы. Он изобретатель!

Изобретение и совершенствование орудий запустило производство продуктов потребления. Овладение огнем ускорило обмен веществ и в самом организме человека. Обработанная огнем пища усваивалась быстрее. Вследствие этого половая потребность перестает быть сезонным увлечением. Секс становится постоянным спутником жизни, что способствует взрывному возрастанию численности родов и умельцев среди них. Согревание у костров на корточках в ночных пещерах сжигало на нас шерстяной покров и делало притягательнее друг другу.

Роды далее складываются в племена. Ареал обитания собирает их в народности. Обживаемая территория дополняется устройством управления. Старейшины превращаются в вождей. Колдуны и шаманы – в жрецов и оракулов. Этот процесс наглядно показан в замечательном фильме «Земля Санникова», по мотивам научно-фантастического романа В.А. Обручева.

В наше время, через миллионы лет развития, они предстают уже правительственными чинами и авторитетными советниками. Манипулируя психикой людей, эти слуги народа задают авторитарность управления, накладывая на всё печать своей избранности.

По сути, это первые лохотронщики, уверовавшие в свое предназначение. Повторяющиеся их предсказания и прорицания со временем оформляются в религиозные догматы и служат базой верований для религий. Религии – суть уже вездесущий лохотрон!

Он характеризуется системностью и постоянством организации. Религии не соперничают с властями: они повязаны раздельным управлением людьми. К этому времени оформляется раскол людей на богатых и бедных. Были разгромлены первые восстания бедноты и рабов. Христианство становится мировой религией и «побеждает, по словам Маркса, потому что потерпел поражение Спартак».

Ни люди, ни общество при этом не задумываются, откуда они пришли и куда движутся. Всем хочется жить хорошо и сытно. Но представления об этом из-за разности условий у всех разные. Одни бедствуют в трудах и страдают, другие купаются в богатстве и роскоши. Несогласных с этим ждут розги и виселицы, отрубание рук, ног, головы. Рабовладельческий строй прочно воцаряется на развалинах первобытно-общинного уклада.

Появившаяся цивилизация – это цивилизация господ. Но не цивилизация человечества. Еще и самого человечества нет: люди борются между собой, государства воюют друг с другом. Одни живут за счет других. И это признается нормой и порядком, притом, охраняется вооруженной силой. Так реализуется вселенский, насаждаемый чьей-то волей лохотрон. Ложь, в силу неясности причин, выглядит всегда более убедительной, чем истина. И потому закрепляется в людях и веках. Религия ревностно освящает это.

Не отстают от служителей церкви и даже хорошо подыгрывают им первые лица государств. Власть просто спелась (или побраталась) с церковной властью.

Вы слышали, как Патриарх Кирилл сравнял по значимости изгнание поляков из Москвы с победой советского народа в Великой Отечественной войне? Это же надо было додуматься до такого! И главное – кем же надо быть, чтобы додуматься до этого? Дворником, которому иностранцы подают за подношение чемоданов к подъезду, или опереточным /прошу не путать с оперным/ шутом при недавнем царе Борисе, который загубил кровную, победившую злейшего врага страну?

Помнится, когда Кирилл был на вторых ролях при прежнем патриархе и вел утренние передачи на телевидении, это был весьма утонченный интерпретатор противоречий жизни и веры, избегающий ортодоксий, проповедник-мыслитель с открытым, внушающим доверие лицом. А теперь весь в сановных одеждах, в клобуке с дополнительными рюшками и украшениями, прячущими лицо, произносит ересь для народа, стелясь под похотливую кривду властей о народе и его подвигах. И для того только, чтобы вытравить у народа память о другом, по-настоящему эпохальном подвиге, о Великой Октябрьской Социалистической Революции, поставившей вопрос о сломе мировой системы угнетения и рабства.

Пусть он славит веру и наставляет страждущих, но не присваивает себе право производить переоценку исторической значимости мировых событий. Уж слишком далеко мы зашли, если духовники начинают прогибаться и смыкаться с властями в обмане народа.

Но идем дальше… Один угнетательский строй сменяется другим: рабовладельческий – крепостническим, феодально-крепостнический – капиталистическим. Частная собственность на вещи /землю, орудия, дома/ скрепляется собственностью на людей: рабов, крестьян, рабочих. Одним это нравится, и они усердствуют. Другие натужно терпят сие и подчиняются, пока гнет и обнищание работника не достигают пределов терпимости. Тогда происходит социальный взрыв, как вскипание воды в точке перегрева.

Новый порядок вещей устанавливается обычно не сразу, через несколько попыток, пока различные силы не уравновесятся, выделив новую, более здравую и могущественную силу развития. Так было всегда. Но познание мира в его закономерностях всегда отставало, пока марксизм не явился нам ленинизмом, с парадного входа истории российской социалистической революцией, разметав всяческую шушеру лохотронщиков, претендовавших на роль спасителей народа.

Мир, оказывается, делится на элиту умных собственников и беднеющих работяг, по прозванию лохов. Лохотрон исторически устроили богатеи-собственники, а лохами считают тех, кто на них, собственников, работает. Виновник и жертва поменялись местами. Так было до Великой Октябрьской социалистической революции, которая сказала: хватит с нас – мы тоже люди.