На самом деле Анемона действительно интересовало, где вышеупомянутый кот шлялся всю неделю, явившись лишь сегодня после обеда, и зачем они тут сидят. Так как при малейшей попытке человека покинуть комнату, животное сильно возмущалось, громко и противно мяукало, пришлось пить чай и сидеть здесь. А то мало ли что этот котяра мог выкинуть. Он ведь тоже был необычный…

Их идеалистическое времяпрепровождение и романтичную тишину роскошного золотого вечера нарушил мелодичный звон дверного колокольчика, означавший, что кого-то зачем-то принесло к вратам сего дома. Молодой человек поморщился, ибо только начал входить во вкус пятой чашки чая, и, дождавшись повторного звонка, нехотя нацепил свои тёмные очки. Переглянувшись с котом и получив разрешение покинуть пределы комнаты, не торопясь пошел выяснять, кто это там такой смелый и зачем пожаловал.

Пройдя пугающих размеров и обстановки холл, он вышел на улицу и по широкой вымощенной светлым камнем дорожке не спеша зашагал к воротам, парадному входу в дом Арахуэнте. Казалось, каждый шаг он делает всё медленнее и неохотнее, невидящий взгляд скользит по цветочному бордюру: фиолетовым и голубым анемонам, белым ирисам в лучах золотящего всё солнца. В голове проносились тысячи мыслей: кто, зачем, а не проще ли не открывать, а если там Лайн или Торми, или, что много хуже, Хамидорея… а если просто курьер со срочными письмами… или… «А… да, собственно, может быть всё что угодно!» Раздраженно махнув рукой на собственную удручающую нерешительность, столь ему несвойственную, Анемон ускорил шаг. И споткнулся, едва не упав, о кота, собравшего тоже поприветствовать незваных гостей.

— Хамло! Э… прошу прощения, Хамелеон, — осознав свою ошибку, исправился юноша, глядя на чётко реагирующего на грубости в свой адрес кота.

Хамелеон уселся посреди дороги, щурясь на него золотым глазом, раздраженно помахивая хвостом. Но колокольчик зазвенел снова, и кот, не долго думая, запрыгнул Анемону на плечо, пребольно вкогтившись. Молодой человек поморщился, но промолчал, лишь поудобнее усадив кота на плече — одним небесам известно, как он там умудрился усидеть! — преодолел четыре оставшихся шага и открыл-таки дверцу.

За дверями стояло лицо женского пола… кажется…

Кот ошёломленно мяукнул.

Определённо женщина, даже и не старая, как показалось сначала, хотя её возраст понять было сложно. Просто волосы под неопределенного фасона шляпкой были странного серо-рыжего оттенка, словно обильно припорошенные пылью. Да и э-э… лицо… слишком бледное, болезненно бледное, вообще-то, синевато-жёлтое, упорно навевающее мысли о трупах, но, в общем, вполне терпимо. Губы сжаты в столь тонкую линию, что кажется, будто их и вовсе нет, узенькие очочки на узеньких же тёмных глазках. Всё остальное тело по самые уши закутано в строгое аккуратно отглаженное чёрное платье, руки в перчатках, что смотрится несколько дико по такой жаре. Впрочем, сам он тоже в перчатках, так что не ему придираться. Увесистый чёрный саквояж, чёрные ботинки на очень толстой подошве. В принципе сносно, но слегка страшно.

Анемону хватило полминуты, чтобы поразиться чёрно-белому явлению, разглядеть новоприбывшую и даже собраться с мыслями, чтобы вежливо начать:

— Здравствуйте! Вы не ошиблись домом?

Женщина нервно передернула плечами, ещё больше сузила глаза и высокомерно осведомилась:

— Это дом Арахуэнте?

Голос её был неожиданно низким.

— Да.

— Тогда нет, не ошиблась.

Анемон переглянулся с котом, не понимая, что этому чуду понадобилось в его доме. Возможно, это новая знакомая Тараканиана или дальняя его родственница, понаехавшая навестить родню, что являлось само по себе удовольствием не из приятных. Он даже подумал, что несколько поторопился сознаться, что дом принадлежит Арахуэнте, однако идти на попятную было поздно. Оставалось выкручиваться каким-то другим способом.

— Слушаю вас? Что вам угодно? — вежливо поинтересовался он с приятной улыбкой.

Гостья не оценила, нахмурила сросшиеся брови, что сделало её лицо далеко не симпатичным, если не сказать жутким. Расчищая себе дорогу саквояжем, дама бесцеремонно отпихнула молодого человека и прошла во дворик.

— Позвольте! — взмахнул рукой Анемон и кинулся наперерез. — Я не ждал никаких гостей!

Женщина остановилась, вперила в него пронзительный взгляд тёмных глаз и, измерив, казалось, до унции, скривилась в вялой улыбке. Затем щёлкнула саквояжем и извлекла из его холодной чёрной глубины пожелтевшую бумагу с потрёпанными краями. Сунув её под нос Анемону, дама выпустила листок, и юноше пришлось ловить его на лету. Кот, не удержавшись на плече, сорвался вниз, больно оцарапав когтями. Анемон охнул от неожиданности и весьма неуклюже подхватил и без того настрадавшейся лист бумаги.

Незнакомка ничего не сказала, защёлкнув сумку.

Анемон расправил плечи и как можно аккуратней развернул предоставленный документ — в чём сразу же и убедился. В нём значились личные данные некой неизвестной Анемону госпожи, которая родом была из Вриезии и училась в школе Святого Каллистемона, кою с успехом и окончила. Дважды была замужем, притом оба раза оставалась вдовой. Детей не имела. Какое-то время работала преподавателем в школе, а теперь занималась ХЗ чем. По крайней мере, напротив графы «настоящая работа» стояла аббревиатура ХЗ.

Анемон искоса глянул на гостью, занятую разглядыванием анемонов на клумбе, снова прочитал имя, указанное в документе.

— Полагаю, вы и есть госпожа Мазахака Бильбергия?

— Именно так, — ответила она, не отвлекаясь от своего эстетического занятия.

— И ваша настоящая работа?..

— Хозяйственная Занятость. Одним словом, я ваша будущая домработница! — торжественно объявила она и, шагнув вперёд, наступила на хвост мирно разлёгшегося у ног Хамелеона. Издав ужасающий дикий ор, кот выдрал пострадавший хвост и белой молнией шмыгнул в кусты. Не приходилось сомневаться, этого он ей никогда не простит и ещё припомнит.

Захлопнувшаяся от дуновения ветра калитка застала Анемона врасплох. Мурашки пробежали по его спине. Было в этой Мазахаке что-то неумолимое, как буря, и столь же ужасающее. Анемон кинулся вслед за непредвиденной на сегодня домработницей, на ходу соображая, как поступить дальше. Он ещё не определил своего отношения к данной ситуации, но точно знал — она ему не нравится.

***

Тея очень надеялась, что не перестаралась с образом, но от намеченного плана отступать в любом случае не собиралась. Проявить твердость и выиграть битву! — таков был её девиз. Невзирая на дрожание рук, она смело дёрнула за верёвочку дверного колокольчика. И не один раз. В результате проявленной на первом этапе твердости, ей даже отворили дверь. Признаться, зрелище за этой дверью открылось крайне занимательное, несмотря на то, что девушка знала, чего ожидать, и всё же это было ошеломляюще. Больше всего поразили белые сапоги на обалденной шпильке и снежный кот на плече одетого во всё зелёное молодого человека с удивительно изящными чертами лица и легким налётом надменности в движениях. Но Тея не растерялась, а с блеском провела наступательную кампанию и проникла на территорию предполагаемого противника. Радужные перспективы и довольство собой слегка омрачил отдавленный хвост. Пока девушка в своей новой роли следовала к дверям дома с весьма примечательными жильцами, она чувствовала спиной взгляд злобно горящих из кустов кошачьих глаз.

Тея уже взялась за ручку входной двери, когда хозяин особняка, наконец, опомнился.

— Госпожа Биль-бергия!… — Догнал он её и еле отвоевал ручку, которую девушка не желала уступать. После смехотворного противостояния, он любезно распахнул перед ней дверь и дружелюбно улыбнулся. — Прошу!

Тея постояла с минуту, изображая невесть кого и созерцая стремительно увядающую улыбочку, и величаво молвила:

— Благодарю! Можете звать меня госпожа Мазахака.

Улыбка окончательно исчезла.

— Как пожелаете.

Пропустив Анемона вперед, Тея последовала за ним и оказалась в странном месте. Она даже обрадовалась, что накануне в темноте не успела ничего рассмотреть, и поняла, почему с такой легкостью вчера заблудилась, хотя вроде бы никогда не страдала топографическим кретинизмом. Пять разных лестниц в трёх разных направлениях, колонны и запылённые скульптуры, частью занавешенные простынями. Осколки и черепки огромных ваз на мраморном полу цвета морской волны с выложенным чёрно-белым узором, совершенно терявшимся под покрывающим его многоцветьем разнообразного мусора из поломанной мебели, высушенных цветов, пожелтевшей бумаги и серостью пыли. Сквозь разноцветный витраж на зрелище вселенского запустения эффектно падали рассеянные зелёные, голубые и жёлтые солнечные лучи, придавая разгрому черты удивительной завершенности. Тея судорожно сглотнула, начав догадываться, что слухи об ЭТОМ доме и вполовину не отражают правды. Анемон небрежно отодвинул ногой мешавшийся лазурно-голубой черепок и непринужденно пояснил: