— Оставь себе. А Лайнерия где?

— Она решила заглянуть в Каланхоэ к своим мастерам, а я с ней не захотел. У неё тренировка, а я бы что там делал?

Семейная пара мастеров — Эрса Сцилла и Солия Шаон Тэ — занималась обучением Лайнерии владению мечом. Не удивительно, что она решила к ним заехать по пути домой.

— Учитель, — зажёгся Торми, как свечка, — а что это за девушка, с которой вы сидели в подвале?

Анемон сделал вид, что внимательно изучает печать на конверте. Он и сам не знал, что это за девица.

Попробовал ногтём сковырнуть воск. Не получилось.

— Вы плакали, когда я помог вам выбраться из подвала.

— Плакал? — Анемон в раздумьях почесал висок. Хотелось бы ему знать, что они вчера пили, что его так проняло. — Что-нибудь ещё?

Торми отрицательно помотал головой.

— Тогда иди. — Мальчик подскочил, словно подброшенный пружиной. — И полей цветы в саду, — докончил Анемон.

Торми запнулся на полпути к двери и степенно вышел из комнаты, придавленный нелёгким поручением. Цветов в саду была уйма!

«Тея, значит… Что она забыла в подвале магистра? Стоит, наверно, встретиться с ней ещё раз… или лучше не надо?» — нащупал Анемон на затылке шишку.

— УЧИТЕЛЬ АНЕМОН!

Из коридора раздался оглушающий ор ученика. Анемон поморщился. И в обычном-то состоянии от его голоса, бывало, уши закладывало, сейчас же возникло чёткое ощущение, что на голову надели ведро и от души постучали шваброй.

В комнату совсем не торопясь, вошел Торми:

— Учитель Анемон!

— Ну, зачем так орать? Что опять случилось?

— Там… э-э-э… ваша гостья… — Торми забавно наморщил лоб, соображая, как бы получше преподнести ситуацию. — Соседи… В общем, ваша гостья принимает ванну! — наконец выдал Торми, засунув руки в карманы. — Я пошёл поливать цветы и вдруг вижу…

— Ну и при чём здесь я? И тем более соседи?

— Она принимает ванну в нашем пруду!

Анемон задумчиво поглядел на бутылку:

— Надо пойти посмотреть. — Заметив недоверчивый взгляд голубых глаз нахального ученичка, добавил: — Посмотреть, чтобы не утонула!

«Что я несу? Какое, к духу, "утонула"? В этой луже и захочешь — не утопишься. Я ж два раза пробовал…»

Взгляд Торми стал ещё более недоверчивым.

— Ну что стоишь? Веди на место происшествия.

Ученик захлопнул рот, вытянул руки из карманов и опрометью бросился за дверь.

Солнце пекло жарко и настойчиво. И почему именно сегодня? Даже через очки Анемон слеп от его яркости. «Лучше бы шёл дождь. А ещё лучше с градом». И если посчастливится, то какая-нибудь градина посолидней вырубит Торми, чтобы тот больше не шнырял по округе, выискивая неприятности на учительскую больную голову.

Свернув с тропинки, обсаженной душистым жасмином и ласковыми фиалками, учитель и ученик вышли к пруду.

Кольцо кустарников, как в колыбели, хранило идеально круглый и неколебимый, словно стекло, водоём с беседкой для отдыха. Белые, нежные лилии, безмолвные и прекрасные в своей невинности, покоились на зеркальной глади пруда, раскинув широкие плотные листья.

Анемон шёл абсолютно замученный догадками, зачем Тея залезла в пруд?

Он сбился с шага, ощущая похмельное недомогание, стучащее в виски настырным дятлом… Если у Теи в голове творится нечто подобное, а скорее всего это так, то ответ очевиден: от такой боли возникает желание не только сунуть голову в воду, но и в прямом смысле — залечь на дно!

К моменту прибытия Анемона к месту событий, Тея вылезла из пруда и на четвереньках ползла к беседке. В её волосах запуталась лилия, следом, зацепившись за ногу, тянулась лента водорослей. Меховая оторочка платья намокла, утратив пышность, а стекающие с купальщицы струйки воды вызывали желание выжать её как мокрое полотенце. И всё равно выглядела девушка на удивление привлекательно.

Всё портили набежавшие в сад посторонние личности. Голос одного из нежелательных гостей Анемон услышал ещё на подходе. Он принадлежал старикашке, являющемуся по совместительству не самым замечательным соседом. Для лучшего обозрения тот не поленился взгромоздиться на забор и оттуда, махая клюкой, обещал наломать хребет Анемону за то, что тот ТАКОЕ сотворил с невинной девушкой!

Анемон так и не понял, при чём тут он и что здесь вообще творится.

Поблизости от деда, забравшись на дерево, из-за листвы выглядывал его внук сорванец, с любопытством рассматривая Тею.

Но хуже всего было то, что здесь присутствовала ОНА! Фанат своего дела, блюстительница нравов, охотница, уверенно загоняющая свою добычу в сети, непоколебимая, настойчивая, непреклонная, незабвенная и жутко надоедливая, ярая поклонница своего идола в лице Анемона Арахуэнте — Хамидорея Изящная! Аминь!

Анемон едва не застонал, заприметив эту хрупкую на вид девушку, отличающуюся жгучим нравом и мстительностью, но нужно было держать себя в руках.

Хамидорея сверлила убийственным взглядом соперницу, оказавшуюся на запретной территории, на которую без её ведома не ступала нога ни одной представительницы прекрасного пола. Ни одной, кроме Лайнерии. Ах! Какая жалость, что сейчас её тут нет. Лайн! Милая Лайн! Ее присутствие непроизвольно избавляло от присутствия всех остальных, исключая Торми, конечно. На него даже она не производила никакого эффекта, как например на Хамидорею — та бы и не приблизилась к дому, если бы не строго отведенные часы на занятия. А про соседа и говорить нечего. Стоило тому заприметить пепельные волосы девочки, как старикан со всех своих кривых ножонок мчался запирать двери на все засовы. В остальное же время он, как мог, костерил Анемона на все лады.

— Что здесь происходит? — спросил Анемон, замерев столбом у куста жимолости.

При взгляде на него в карих глазах Хамидореи вспыхнули искорки обожания. Она попыталась ответить, но её голос потонул в словесном бурном потоке соседа Аукубы — тот никак не унимался, пришлось идти на крайние меры. Анемон снял очки и пронзительно поглядел в сторону обнаглевшего соседа. Тот замер, как кролик, парализованный взором удава, и свалился с забора в свой сад.

От взгляда Анемона мужчины впадали в ступор, загипнотизированные его зелёными глазами. С женщинами же дело обстояло сложнее…

Хамидорея смотрела на него как на божество, сошедшее с небес в неземном сиянии, и он поспешно натянул обратно тёмные очки. Когда-нибудь он освоит эту свою особенность, и очки ему будут не нужны.

Он попытался взять ситуацию под контроль:

— Торми! Принеси нашей гостье полотенце.

Рыжая зараза имела наглость поинтересоваться:

— Которой, учитель?

Анемон подавил вспыхнувшее было желание придушить ученика, кстати, в последнее время это давалось все легче, и скорректировал указание:

— Принеси нашей мокрой гостье полотенце. И не спрашивай какое, — добавил он, заметив готового расплыться в улыбке Торми. — Что-нибудь из тех, что ты вечно пытаешься загрести себе.

Торми ещё пару минут постоял, переминаясь с ноги на ногу, после чего свалил в указанном направлении. «Так, теперь самое трудное».

— Хамидорея, что ты здесь делаешь?

К этому моменту девушка уже в прямом смысле кипела. Анемон прикрыл уши руками, предвидя бурю.

— ЧТО ОНА ТУТ ДЕЛАЕТ? — громогласно поинтересовалась смуглокожая поклонница, указывая на Тею, которая тоже прикрыла уши руками.

— С ней я разберусь позже.

— В таком случае и со мной разберись позже! — упрямо сложила девушка руки на груди. — Меня ты, по крайней мере, знаешь, а кто эта, с позволения сказать, девица?

— Анемон… — подала голос Тея.

— Анемон?! — взъярилась Хамидорея. — Как ты смеешь называть так Анемона? Для тебя он господин Анемон! Ты его родственница? Приятельница? Ты даже не его домработница! И никогда не будешь! Потому что я не допущу, чтобы в доме Арахуэнте работал кто-то красивее старой швабры!

— С чего такие выводы? — нахмурилась Тея, поднявшись с беседки и приблизившись. — Может быть, и родственница… — повело её в сторону, — двоюродная племянница.