Лайнерия аккуратно дожевала кусочек суфле — на её взгляд рыбка удалась — и промокнула губы салфеткой с вышитыми клубничками. Анемон едва заметно улыбнулся племяннице, наслаждаясь вкусной пищей и в чём-то приятной компанией, и, отставив пустую тарелку, поинтересовался:

— Госпожа Мазахака, что вы планируете подать к чаю?

Невинный вопрос вызвал у той странную реакцию — домоуправша заметно содрогнулась и едва не выронила разнос с фарфором. Полный сомнений взгляд достался хозяину дома. Анемон был абсолютно прав, что-то затевалось. Лайнерия решила не спускать глаз с Мазахаки Бильбергии.

— Лимонные мадлены и черничный пирог с взбитыми сливками.

— Прекрасно. Жду не дождусь, когда смогу отведать приготовленных вами вкусностей. Ах да, рыбка была свыше всяких похвал!

— Спасибо, — пробормотала мрачная дама, покосившись на недовольного герцога.

Наконец на столе расположился любимый сервиз Лайнерии — зелёный с золотыми стрекозами — что не могло не восхитить; девочке подумалось, что у госпожи Бильбергии прекрасный вкус. Подлетел кипящий чайник Зюзитта, вызвав неподдельный восторг Розмари, и пока все отвлеклись на диковинку и восторги барышни Миено, Лайн успела заметить, как домоуправша добавляет в заварочный чайничек нечто из крошечного флакончика. Увидел ли это Анемон? Впрочем, Лайнерия привыкла доверять дядюшке, и уж если он сказал не вмешиваться, значит, у него есть на то основания. Торми, кажется, ничего подозрительного не заметил, потянувшись за чашкой: вид посыпанных сахарной пудрой пирожных и ароматного пирога завладел его вниманием безраздельно.

— Не пей чай, — шепнула девочка, наклонившись над кусочком черничного десерта.

— Почему это? — слизнул Торми сливки с серебряной ложечки.

— Ну, понимаешь…

— Торми, почему ты не пьёшь чай? Выпей, пожалуйста, — требовательно взглянул на ребёнка Анемон.

В это время Мазахака, подававшая кое-как угомонившейся Розмари кусок пирога, уронила его девочке на платье.

— Мне так жаль, — проговорила она, игнорирую возмущение радеющего за сестру герцога. — Идём, тебе надо немедленно переодеться.

Девочка протянула ручки к Зюзитте, но вынуждена была покориться напористому желанию Мазахаки. Лайнерия сделала вид, что отпивает из чашки, наблюдая за происходящим: либо домоуправша потеряла контроль над собственными эмоциями и у неё дрогнули руки, либо она таким нехитрым способом устранила Розмари — пожалела?

Торми перевёл растерянный взгляд с учителя на подругу, видимо, размышляя, кого же послушаться: поглядывающую поверх чашки Лайн или подмигнувшего Анемона? Борьба длилась недолго — глубоко вздохнув, Торми взял приступом чай и задумчиво прикрыл глаза.

— Что-то есть. Но пить можно, — выдал он позже.

— Я так и думал, — признался Анемон, принимаясь за неторопливое чаепитие.

Отпив глоток, Лель скривился и начал в своём обычном репертуаре отвешивать сомнительные комплименты отсутствующей домоуправше не только за скверно приготовленный ужин, но и за отвратительно заваренный чай с привкусом миндаля, который он терпеть не может.

— Во имя всего святого, прогони эту женщину, пока она всех не потравила!

Торми подавился пирогом, но быстро прокашлялся, с любопытством воззрившись на учителя.

— Я начинаю подозревать… — начал Анемон.

— Что?

— Что ты жаждешь увольнения госпожи Бильбергии ради того, чтобы самому её нанять.

Лель открыл было рот возразить, но задумался: ему, видно, никогда такая мысль в голову не приходила и было странно, что она пришла Анемону. Под всеобщее молчание, и, похоже, позабыв, как не понравился ему чай, герцог отхлебнул из чашки.

Вернувшись без Розмари, домоуправша поправила очки и осмотрела сидящих за столом с подозрительной внимательностью, свойственной что-то задумавшему Тараканиану. Лайнерия с трудом проглотила вставший в горле кусочек пирога, присматриваясь к Мазахаке; ей мало верилось, что под маской столь сурового и неестественно бледного лица скрывается лик молодой девушки, с которой, если верить Торми, Анемон опустошил закрома магистра, наклюкавшись до бесчувствия.

— Я уложила Розмари спать. Девочка утомилась, — пояснила отсутствие младшей Миено Мазахака. — Что-нибудь ещё?

Торми уже расправился с половиной пирога и усердно налегал на мадлены.

С приятной улыбкой Анемон пододвинул женщине пустую чайную чашку.

— Госпожа Мазахака, повторите, пожалуйста.

***

Прислушиваясь к мерному дыханию герцога и изображая бесконечное терпение и услужливость, Теи с трудом удалось скрыть приступ ярости и не приласкать разносом Анемона, положив конец затянувшемуся чаепитию. Ужин вроде как давно закончился, а недоумение быстро перешло в раздражение, когда хозяин дома вместе со своим гостем перебрались в Чайную комнату. Дети почти сразу же убежали спать, как и предполагалось, но эта парочка ещё держалась. Вернее, это Анемон беспечно пил пятую чашку чая со снотворным, не выказывая ни малейшего намёка на сонливость. Лель же мило посапывал в кресле, опасно накренившись влево и грозя свалиться на пол вместе с оным. Тея подавила тяжкий вздох — применять силовые методы не хотелось, но если ей не оставят выбора… Тем более что в последнюю поданную чашку девушка ухлопала всё, что оставалось в выданном Драценой — на всякий случай — флакончике. Если уж и теперь не подействует…

Нервно скомкав салфетку, она намеревалась уже дать волю чувствам и всё же пустить в ход разнос, но стоило ей ухватиться за него понадёжней, как её несостоявшаяся жертва подала голос:

— Госпожа Мазахака, что это вы делаете?

— А? Эм-м, да вот, хотела вам ещё чаю предложить.

— Нет, спасибо, не стоит. — Анемон легонько зевнул, задумчиво посмотрев на герцога. — Знаете, я, пожалуй, пойду спать. Позаботьтесь здесь обо всём. Спокойной вам ночи, госпожа Мазахака, — проговорил он и, неспешно поднявшись, удалился из комнаты.

Тея буквально не могла поверить своему счастью — всё же зелье подействовало, пусть и с тройной дозы.

Подложив под голову герцога бархатную подушку — несмотря ни на что, она всё же должна заботиться о госте — и убедившись, что он не свалится на пол, Тея невольно залюбовалась безмятежным спокойствием лица спящего. Кротость и беспомощность так шла Лелю, что девушка пожалела, что не опоила его дурманом раньше — скольких бы тогда проблем можно было избежать.

Направившись в комнату Анемона, Тея не без удовольствия отметила, что двое близняшек идут за ней, следуя наперёд оговоренному плану. Как она и надеялась, Мирабилис согласились ей помогать, если, конечно, их маленькой госпоже ничто не будет угрожать. Не кривя душой, Тея заверила в абсолютной безопасности Розмари, присовокупив — как весомый аргумент, призывающий к помощи — бутыль дорогого вина, купленного под видом необходимого для кулинарных успехов ингредиента.

На пороге в хозяйскую опочивальню лежал явно с анемоновской ноги сапог, не дающий двери захлопнуться. Обрадованная столь удачному стечению обстоятельств, Тея шагнула в спальню, и непонятное чувство тревоги на миг овладело ею: всё складывалось слишком хорошо. Будто Анемон догадывался, что за ним придут, и намеренно оставил сапог, дабы этот кто-то не заблудился.

На поверку Анемона в комнате не оказалось. В растерянности она огляделась — уж не спрятался ли он за креслом или шторой, чтобы с коварным "Ба-а!" выпрыгнуть оттуда и подшутить над ней? Только это скорее в духе Торми, да и умиротворяющая тишина и полумрак по углам не предвещали ничего подобного. Стоило подумать, куда он мог деться, вполне возможно его просто не устроил беспорядок, до сих пор царивший в комнате. А раз так, то…

Тея улыбнулась собственной догадливости и направилась к потайной двери, без труда вспомнив и её расположение, и способ открытия.

Второй сапог, обнаруженный в потайном коридорчике, придал ей уверенности, и девушка без сомнений проникла в крошечную комнатушку с гробом, где когда-то почивал Тараканиан. Теперь своеобразное спальное место занимал Анемон, завалившийся в устланный белым шёлком ящик прямо в одежде, но захвативший, тем не менее, с собой зелёное атласное одеяло. Возможно, его так быстро сморил запоздавший сон. Подоспевшие следом близняшки по достоинству оценили картину — один из них… видимо, всё же одна… вытащила из собственных волос бледную розу и, хихикнув, положила рядом со сладко посапывающим молодым человеком.