* * *

«Происходит уже третье похожее убийство. Удар нанесен по голове тяжелым предметом. В этом случае милиция сообщает, что убитый явно был знаком с убийцей. Он не пытался убежать или бороться… Свидетелей нет… студентом московского вуза…» (Газета «Вечерние новости», 20 сентября, 1991 г.)

Новый год мы отмечали с родителями дома. За несколько дней до праздника Женька воплотил в жизнь мою давнишнюю мечту – он приволок домой огромную живую елку! Так как в большой комнате мебели было немного, елка вписалась во все оставшееся свободное пространство легко.

Когда мы ее нарядили, Малыш, несмотря на свой совсем еще небольшой возраст, оценил наши усилия. Он охал и ахал, сидя то у меня, то у Женьки на руках, и заставлял нас в сотый раз ходить вокруг блестящей красавицы. Малыш улыбался во весь свой беззубый рот и смешно покачивал головой из стороны в сторону. У него были Женькины голубые глаза, и в этих огромных блюдцах, отражаясь, сверкала елочная мишура.

Кроме родителей к нам прийти никто не смог. Илья отрывался в шумной компании, Машка с Эдиком были, как и мы привязаны пока к дому. Тем не менее, мы всей семьей дружно повеселились, посмотрели «Новогодний голубой огонек» и довольно рано по Новогодним меркам разошлись.

– Первый раз я так тихо отметила Новый год, – грустно заметила я Женьке после того, как все ушли.

– Ничего, в следующем году мы сможем подкинуть Малыша маме и что-нибудь придумать повеселее, – обнадежил меня Женька. Мама действительно помогала безотказно, полюбив внука всем сердцем, постоянно повторяя: «Как он похож на маленького Женечку!». По большому счету Саша был сильно похож не только на маленького, но и на уже большого Женечку. У них были совершенно одинаковые глаза, а остальное для постороннего глаза значения не имело.

В январе мне позвонила одна из моих подруг. Мы сначала с ней вместе учились в школе, потом дружно поступили в один и тот же институт, в котором совершенно случайно нас распределили в одну группу. Там мы и проучились все пять лет, что повлияло на нашу дружбу даже больше, чем совместная учеба в школе. Мы иногда с ней созванивались, но встретиться все не получалось. Таня была не замужем и работала на небольшой фирмочке, которая торговала спортивными товарами оооочень мелким оптом. Таню с ее отличным английским наняли туда секретарить сразу после окончания института, платили прилично, и недовольна она была только тем, что на английском языке там говорить было решительно не с кем. Но ей обещали, что фирма откроет новые направления, и тут-то язык будет жизненно необходим.

Вырваться к Тане в гости мне было сложно – выходные мы с Женькой проводили по общему согласию вместе, а в будние дни днем Таня работала. Но в январе, поняв, что пересечься иначе будет нереально, подруга пригласила меня к себе на работу. Шеф уехал в командировку, остальных сотрудников было трое, и они совершенно не возражали против того, чтобы Таня сходила со мной на некоторое время поболтать в буфет.

Обсудив судьбы общих институтских знакомых, половина из которых сидела, как и я, дома с маленькими более или менее новорожденными детьми, а другая половина работала на более или менее крупных фирмах (некоторые даже на иностранных), мы перешли на личности. Таня пожаловалась на одиночество, полное отсутствие личной жизни и острую нехватку секса. Я на все вышеперечисленное пожаловаться не могла. Все чего мне не хватало, заключалось в отсутствии дискотек, походов с друзьями в кафе и ночных с ними же пьянок-гулянок. С последним, видимо, завязать придется надолго, так как Женька пил мало и вообще уставал на работе. Куда-то выбираться мы пытались, но вследствие регулярного кормления Малыша, надолго уйти мы из дома не могли. Только недавно стало возможно оставлять его на подольше, но все это никак не шло в сравнение с моей предыдущей бурной жизнью.

– А как у вас с сексом? – задала свой любимый вопрос Татьяна. Надо сказать, что все институтские годы она у нас считалась великим знатоком полового вопроса. Наше мнение о ней сложилось из-за многочисленных Таниных романов, о которых было известно только одно: «секс был на высоте» или «секс был не на высоте». Что под этим имелось в виду, нам спрашивать было неудобно, хоть порой и сильно подмывало.

– У нас с сексом хорошо, – выбрала я нейтральную фразу, так как не очень сама отчетливо понимала на высоте он у нас или нет.

– Что значит хорошо? Оргазмы испытываешь или нет? – голос, которым Таня задавала свои вопросы, сильно походил на голос врача, спрашивающего, не мучают ли вас головные боли.

– Я не знаю, – широко раскрыв глаза от осознания всего ужаса произносимой фразы, ответила я. Я и правда не знала. То есть слово уже, конечно, вошло в наш с подругами обиход, но что это и с чем его едят, еще так подробно не освещалось в каждом журнале, продающемся в газетном киоске. Обычно тема обсуждалась аккуратно, витиевато и сводилась к тому, что у некоторых и секса-то как такового не было, так как не все дети, как мой Малыш, тихо себе спали всю ночь и давали своим родителям заниматься в это время всем, чем душа пожелает. Хочешь тебе книжки читай, хочешь спи, а хочешь сексом занимайся. Большинство жили с родителями в одной квартире, что тоже слегка отягощало личную жизнь (у одной моей подруги, например, мама обожала неожиданно без стука входить в комнату дочери, когда она там уединялась вечером с новоиспеченным мужем).

Услышав мой ответ, Таня покачала укоризненно головой:

– Так я и знала! А ты говоришь «хорошо»! Плохо! – отрезала она безапелляционно. Я совсем растерялась. Мне с Женькой было хорошо, а то, что я не испытывала того, чего и сама не знаю, так это вроде и не страшно совсем. Таня криво ухмыльнулась:

– Это сейчас все нормально. Пока. До поры до времени. А потом у женщины начинается неврастения, портится настроение и она изменяет мужу. А все потому, что не испытывает с ним оргазма! – продекларировала Татьяна на весь, Слава Богу, пустой буфет. Танина фирма снимала комнату в помещении НИИ. Работников там при полном отсутствии зарплат и работы уже практически не осталось. Они все поуходили в отпуска за свой счет, а то и просто уволились в поисках хоть какого-то заработка в других местах. Те же, кто остался, носили с собой бутерброды и по буфетам не ходили. Впрочем, съестного там было немного – особенно не наобедаешься.

– Пока у меня неврастении нет, – пыталась я как-то обороняться.

– Будет! – заверила меня Татьяна, – но мы попробуем исправить ситуацию. У меня есть потрясающая книжка про все это дело. Я тебе ее дам, но с возвратом – это большой дефицит.

Итогом нашей встречи явилась договоренность встретиться снова прямо на следующий день, и я в полном шоке от всего услышанного поехала домой. В тот вечер Женька был совсем измотан, и ничем таким мы на сон грядущий не занимались. Я вздохнула с облегчением, потому что не знала, что теперь и делать – до прочтения книжки хотелось тихо залечь на дно и не высовываться.

Книга была довольно-таки тонкой, очень затрепанной и самое интересное, она была издана в Москве на русском языке! Я думала, что за такое сажают за распространение порнографии. Ан нет! Какая-то прогрессивная американка (хотя у них-то там это не прогресс, а обычное дело) описывала подробнейшим образом, что такое оргазм, где он возникает, как его в этом месте искать и находить-таки. Самое смешное, что все это предлагалось делать сначала без посторонней помощи, совершенно самостоятельно и только потом, обнаружив где и как у тебя все это работает, делиться полученным знанием с мужчиной. Американская писательница с пониманием относилась к тем ситуациям, когда мужчина был не в курсе того, что надо делать с женщиной, и для как раз таких бедняжек, не познавших радость бытия, она и накрапала свое гениальное творение.

Книжку я прочитала за один день. Женькина мама была отпущена отдыхать под тем предлогом, что она и так сидела с Малышом два дня подряд, а я, пользуясь тем, что Малыш читать не умеет и не понимает, что там с таким увлечением штудирует его мама, проглотила всю брошюру за один присест. Но вот с воплощением на практике мудрых советов было сложнее. Пришлось отложить на завтра.