Такие народные разносказы-разнопевы на Руси живут издавна, ведь русское сердце вмещает в себя и землю, и небо, и сказки, и песни, оно знает все о буднях и праздниках души, хранит представления о добре и зле, правде и справедливости. И так близки народу и Господь, и Его Пречистая Матерь, и святые, что он принимает Их в свою житейскую долю, ощущает Их рядом с собой от рождения до смерти. Может быть, это онтологическое стремление русского человека и спасает его для святого бессмертия еще здесь, в земной юдоли?
Рассказывают, что недавно в Волгограде возвращалась одна богомолка после вечерней службы, людей на улице совсем не было. Шла и, как всегда, молилась. Вдруг, откуда ни возьмись, на пустой улице женщина в беленьком платочке, в беленькой же блузке, в юбке в горошек, высокая, не молодая-не старая. Поклонилась и вроде хотела мимо пройти, да остановилась:
– Подайте, Христа ради, на хлеб.
Моя знакомая подала десять рублей – все, что у нее нашлось, пошла дальше, оглянулась – просительницы не было. Пришла взволнованная женщина домой, а мать встречает ее радостно:
– Смотри, что тебе сегодня принесли люди добрые!
И разворачивает сверток, а в нем – юбка в горошек. Такое и раньше бывало: люди жертвовали их небогатой семье одежду, обувь, книги, а тут – юбка в горошек!.. Рассказала матери о чудесной встрече, и упали они на колени перед иконой Владычицы Небесной с благодарственной молитвой за нечаянную радость.
Да, встречаются Господь и Богородица сердцам людей, которые ищут дорогу к вечному дому. Не только святым встречаются, ибо Господь говорил, что не праведников пришел спасти Он, но – грешников.
Архиепископ Иоанн (Шаховский), размышляя о том, есть ли чудеса в современном мире, цитирует из сочинения старшей сестры писателя Алексея Николаевича Толстого – Елизаветы Николаевны, которая незадолго до своей кончины прислала отцу Иоанну свою рукопись: «В нашем языке слово «чудо» соответствует понятию прекрасного, необычного, удивительного. Есть и другое слово, сходное с ним наружно, но в корне глубоко различное, это «знамение», то самое знамение, о котором книжники и фарисеи просили Учителя. Помните суровый ответ Его? Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему (Мф. 12, 39). Оба эти слова часто смешивают в разговорной речи, заменяют одно другим, забывая, что Спаситель употребляет их раздельно, когда говорит о втором Своем пришествии: Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса (Мф. 24, 24). Мне кажется, можно определить их следующим образом: знамение – громкий глас Божий, возвещающий, предостерегающий, указующий и поэтому явный и ко всем обращенный. Чудо, наоборот, есть нечто прикровенное, внутреннее». Архиепископ Иоанн добавляет к сказанному: главное чудо жизни есть, конечно, любовь человека к Богу и к другому человеку. И все, ведущее к этой любви, – есть чудо жизни[2].
Со мной был случай… Ехала в троллейбусе с тяжелыми сумками, устало щурилась в окошко, думая, как непросто будет дотянуть кладь до дома… Сколько их ношено-переношено, этих неподъемных сумок! И одной мной, что ли? Всероссийская женская доля…
Вдруг услышала:
– Что, матушка, тяжко?
Подняла голову и узрела совсем молоденького юношу – светленького, с голубыми ясными глазами – добрыми!
Ответила, как давнему знакомому:
– Не рассчитала силы, сынок.
– Я вам помогу, – и паренек легко подхватил громоздкие мои вещи и двинулся к выходу, я за ним в радости и недоумении: и как он узнал, что выходить мне из троллейбуса именно у кинотеатра «Юность»? И еще вот что удивительно: мне казалось, что вокруг никого нет, только я и этот златовласый мальчик.
Он проводил меня до самого дома, даже в лифт сумки занес, и тут я сказала:
– Ты Ангел.
Он только улыбнулся и ушел. А я и вправду до сих пор уверена, что это был Ангел.
В Мордовии, в Санаксарском Рождественском монастыре, всегда много паломников: со всей Руси едут поклониться святым мощам Феодора Санаксарского и Феодора Ушакова. Не раз и мы с сыном там бывали, и однажды Андрей, глядя на Санаксарское озеро, на широкую окрест монастыря равнину, обрамленную березовыми рощами и дубравами, сказал:
– Хорошо тут, наверное, монахам! Если когда придется жить в монастыре, то – здесь.
Только что закончился особый молитвенный чин, его читал иеромонах Иероним – старец, за духовной помощью к которому ехали мужчины и женщины, старики и дети. Помнится, раньше батюшка служил в своей маленькой келии, люди стояли так тесно, что и руку поднять – перекреститься – было трудно. Потом он перешел в придел полуразрушенной Владимирской церкви – и там народ умещался едва-едва. Именно тогда я и начала понимать, что такое – стояние в вере. Оно ведь из многого складывается, в том числе и из подвигов телесных, тесных…
После одного такого молебна мы с сыном чувствовали себя, как после бани. Да ведь молитва и есть духовная баня, так старцы говорят. Вышли из высоких монастырских врат в чистое поле, увидели: от леса к монастырю шла странница: одежда на ней черная, длинная. Издалека видно, что женщина старая, на груди – ящичек с иконой Божией Матери. Прошла, спросила, тряся седою головой в линялом платке:
– Веруете ли?
Мы растерялись, молча кивнули.
– Тогда прикладывайтесь, – и протянула нам свой ящичек с иконой. Мы и приложились, а странница перекрестила нас со словами:
– В огне не сгорите, – и пошла дальше.
Я спохватилась:
– Сынок, надо ведь денежку ей подать!
Он побежал, хотел бросить монеты в узкую прорезь ящичка, но старуха не разрешила:
– Денег не надо, записки напишите, буду молиться. А от хлеба Христова не откажусь.
Мы все так и сделали, гадая, кто же она такая? На нищенку не похожа, на богомолку обычную – тоже… Уже вечером, после поздней трапезы, бывалые паломницы рассказали историю про эту странницу, так сродную с историей самой России. Жила женщина где-то в Сибири, в глухой маленькой деревушке, одиноко: и мужа, и детей война унесла. Жила и молилась у одной-единственной иконочки Божией Матери с Богомладенцем, церкви-то в деревне не было. Случился пожар, сгорела деревня, сгорела и утлая вдовья избушка – дотла, только одна икона и осталась, не погибла в огне. С тех пор ходит безымянная погорелица по Руси, осеняя прохожих этой иконой. А я подумала: не сама ли Божия Матерь благословляет русских людей через Божию странницу?
Давно это было. Уже и батюшка Иероним преставился, Царство ему Небесное, и сын мой повенчался, и внучка Люся из крошечной нежности превратилась в застенчивую девушку, а согбенная богомолица все идет по дороге моей памяти в черных, обожженных горем одеждах, с Ликом Госпожи Небесной у самого сердца. Жива странница, стало быть, жива, коли помню ее, да ведь у Бога все верные живы.
В книге редкостной красоты Василия Акимовича Никифорова-Волгина «Заутреня святителей» есть маленькая фраза, даже не фраза – отрывочек бытия, который многих золотников дороже: «От многих сияние шло, Христос по земле любил ходить…» А нынче люди недоумевают: где она находится, Святая Русь? Что за земля? Может быть, сказка, в которой текут молочные реки посреди кисельных берегов, растут аленькие цветочки и молодильные яблоки спеют? Где-то там и святые живут, наверное, а жизнь бренную к святости никак не приспособить.
В первоначально-христианской древности, когда христиан отовсюду изгоняли, когда их казнили, все верующие, по определению, были святыми. Апостол Павел называл христиан «всесветными возмутителями». Как же так: святые – и возмутители? Святые, свет – слова одного происхождения, и правда в том, что возмутились святые против тьмы века земного, против его ветхих порядков, но возмутились «всесветно», то есть освещая светом истины Христовой всю юдоль греха и плача.
Многие русские тихие бабушки, из последних согбенных сил идущие в храм на Богослужение, в своих семьях тоже являются, наверное, «всесветными возмутителями», потому что они веруют, а домочадцам – недосуг. И молится ночами старая, и плачет о своих ближних, пока не затеплится в юном сердечке внучки свечечка веры. И нет-нет да и заглянет в церковь строптивый сыночек, а потом начинает помогать молодому батюшке по церковному хозяйству. А сноха то цветы в храм отнесет да и простоит до конца службы, то на богомолье засобирается – и вправду ведь съездит! Старой уже и умирать не страшно.
