Я разглядывал домишко, в котором я оказался. Большая печь была застелена горой покрывал, в чёрном проёме, который с раннего детства напоминал мне рот чудища, весело играл огонь. Что варилось в котелке, разнося по помещению травянистый запах. По всему периметру на тонких бечёвках висели различные травы. Такого множества я не видел даже на ярмарке.

— Садись за стол, сынок. Накормлю тебя кашею да спать уложу.

Должен признать, что предложенную мне еду я съел за несколько минут. То ли голод был так силен, то ли я действительно никогда не ел такой вкусной еды. После предложенного напитка я как-то быстро уснул.

Когда я проснулся утром, за окном стояло солнце, а буря утихла.

— Вижу печаль на твоей душе, — сказала мне старуха, когда мы прощались. — Сердце твоё доброе, вижу я сын мой. Так позволь тебе показать ту, что элиэн твою к тебе приведёт. Ту, что встречу вашу сделает скорой.

Она вытащила с полки старую, потресканную кабакуму и поставила на стол.

— Смотри внимательно, сынок.

На поверхности воды я увидел странное помещение. Там, на софе сидела темноволосая девушка и читала книгу. Под её боком спала светловолосая.

— Два этих дитя были выдернуты из мира нашего. Найдёшь способ вернуть их обратно, обретёшь счастье своё.

— Но как?

— Тут я, друг мой, помочь не могу, — она провела ладонью над водой и картинка исчезла. — Пора тебе в дорогу собираться, домой возвращаться и пути искать.

Когда я вернулся домой, я перевернул весь королевский архив, в поисках случаев, когда пропадали дети. Нашёл один — две двойняшки не пропали, но возле их кроватки был найден магический след от открытого портала. Куда он вёл никто найти так и не смог. Я был на балу, где присутствовали Ленсаноэль и Светсанэлия. Под видом их поклонника, я выпросил у них портреты. По этим изображениям я проводил магические поиски двойников. В девяти мирах я нашёл девушек с идентичной внешностью. Но только на Земле была та самая комната, которую я увидел в кабакуме. Мне хватило недели, чтобы узнать твой распорядок дня. Учёба, библиотека и тесная квартирка. Тогда я положил первый фолиант на полку в библиотеке. И он тебя привлёк. Видимо, что-то осталось в твоём сознании, что тянуло тебя назад. Предполагаю, что твоя драконица. Потом у тебя завязались отношения с каким-то парнем. Я видел, что ты влюблена в него. У меня появились огромные сомнения — вдруг я ошибся? Я не мог вырвать тебя из твоего мира. Но тот парень всё испортил. Хм… В его чашке совершенно случайно оказалось слабительное зелье. И тогда мне выпал шанс всё вернуть на свои места. Знаешь, та библиотекарь и её лётчик… На самом деле не было никакой записи. Согласись, глупо выкладывать на всеобщее обозрение свои чувства и извиняться публично. Я узнал её историю случайно. Подслушал её разговор с матерью по этой странной штуке, которая называется «телефоном». Фотокарточки Романа я нашёл у неё на столе, и мне не составило труда найти его в том парке. Он жил недалеко и каждый день прогуливался по нему, по несколько часов неподвижно сидя на лавочке.

Он не был зарегистрирован в соцсетях и не выкладывал никакого письма. Он не ждал Марию раз в месяц, он ждал её каждый день. Он писал ей письма. Весь шкаф и пол у него были заполнены ими. Он не знал, куда их отправлять. Когда он приходил в её дом, ему сообщили, что бывшая хозяйка уехала из-за горя. У неё умерла дочь. Пришёл он только через девять месяцев, не зная, что хозяева квартиры уже поменялись дважды.

— Откуда ты это всё знаешь? — нетерпеливо спросила Лена.

— На Земле мысли людей лежат как на ладони. При желании я мог узнать всё.

— И сколько ты был там?

— Год.

— Целый год?

— Мне надо было чётко убедиться в том, что я всё сделаю правильно. Да и найти способ отправить вовремя. Запись, которую ты увидела, была иллюзией, как ты уже поняла. Я впервые почувствовал себя добродетелем, — усмехается Мэллори. — Вторая книга привлекла твоё внимание сразу. На тебя заклятие принуждения не действовало, как и на твою сестру. Но мне повезло, что ты очень любопытна. Как и Света. Вы вернулись назад вовремя. Только я не ожидал, что так быстро встречу свою элиэн. И ведь действительно, если бы не твоя доброта и авантюризм, Идалия не поехала бы на бал.

— А сон — это ты на меня наслал?

— Какой сон?

— Где я видела этот мир. Ещё предложил обменяться.

— Нет. До такого я не дошёл. Я же сказал, что магия внушения на вас не действовала.

— А с Лией? Как так получилось, что во сне ты на ней женился.

— Она сильный маг снов. Это только её заслуга.

— Почему она убежала опять? Она вчера была положительно настроена.

— Отец. Он опять начал твердить мне, что нашёл невесту. Лия даже не захотела меня выслушать. Она сразу убежала.

— А ты даже не захотел догнать! — раздаётся тихий голос.

Мэллори и Ленсаноэль оборачиваются. С потеками туши, колтуном из волос на голове, вцепившись пальцами в подол платья, стоит Идалия.

— Ты слишком быстро сбежала. И то, что я пришёл за тобой и отказался от наследства — это разве не желание быть с тобой?

— Ты отказался от наследства? — Лия подходит к мужчине, который продолжает сидеть на стуле.

Занятые созерцанием друг друга, они не замечают, как Лена уходит, крепко закрыв дверь.

— Я слишком долго тебя искал, чтобы отказаться от тебя, — Лия прислоняется лбом ко лбу Мэллори, а их пальцы переплетаются так, чтобы брачные связи соединились. — Ты даже представить себе не можешь на что я готов ради тебя.

— Я всё слышала, родной мой! Я люблю тебя! — честно говорит она. — Пусть слишком быстро. Но я люблю! Полюбила, едва заглянув в твои глаза.

Их прерывистый шёпот и нежный поцелуи охраняет солнечный свет. Лучик солнца робко заглядывает в окно и греется в этой любви.

— Здравствуй, цветочек, — услышала Лена знакомый голос за спиной.

После обеда она с Мариком поехала в город. Потратив больше часа на облачение сына, Ленсаноэль уже не заморачивалась над своим гардеробом. Сынок всё ещё обижался на то, что вчера Ленсаноэль не прочитала ему сказку. Когда девушка покинула кухню, она поднялась наверх. Марик сидел на кровати, скрестив ноги, и сосредоточенно рассказывал Радуге свой сон. Когиат лежала на полу, положив цветастую мордочку на лапки. Её уши изредка дёргались, и Радуга тихо поскуливала или тявкала, поддерживая беседу.

— Доброе утро, сыночек, — ласково улыбнулась Лена.

Марик вскинул голову и обиженно надул губы, складывая руки на груди. Весь его вид говорил о том, что он не хочет с ней разговаривать.

— Ты обиделся на меня? — спросила девушка, присаживаясь на край кровати. В ответ молчание. — Марик, сыночек, ну ты чего?

— Я всю ночь ждал тебя, — глаза сына наполняются слезами. — Я испугался, что я тебе больше не нужен, — Марик говорит тихо, едва слышно.

Слова встают в горле девушки. Она обхватывает ладошками круглое личико и заглядывает в его глаза. В глубине его глаз плещется боль и страх. Будто ножом кто-то проходится по сердцу Ленсаноэль. Ведь обида и страх Марика — это её боль.

— Марик, сыночек мой любимый! Я тебя люблю. Обожаю! Ты самый-самый лучший мальчишка на всём белом свете. Во всех вселенных. Никто и никогда не сможет заставить меня отказаться от тебя. Ведь ты теперь моё сердце и душа, — Лена говорила, покрывая поцелуями солёное лицо Марика.

Ребёнок только всхлипывал и теснее прижимался к телу Ленсаноэль. Колкая нежность разрывала девушку на части. Она шептал и шептала нежные слова в макушку Марика.

— Давай поедем в город? Купим новых книжек. И сладостей тебе, — предложила Лена.

— А когиата купишь? — Марик сразу оживился.

— Нет. Он сам к тебе придёт, когда ты подрастёшь. Он будет у тебя самым лучшим. Самым красивым. И сильным.

— Правда?

— Честно-честно! — Ленсаноэль встала с кровати и направилась к шкафу, чтобы выбрать Марику одежду.

В городе первым делом они зашли в кондитерскую. Едва ступили на порог, Марик вырвал ладошку и бросился к корзинам, которые с горками были наполнены различными сладостями. Здесь были волшебные червячки различных цветов, которые шевелились, как настоящие. Леденцы на палочках, узоры на которых плавно переливались. И много-много шоколадок, от обилия которых у Лены рот наполнился слюнями. Девушка не могла остановить свой выбор на одном вкусе, поэтому она брала по две-три и бросала в корзинку, которая была магически зачарована и сама плелась за ней. Каждый раз, когда товар опускался на дно, на ручке высвечивалась сумма покупок. Лена уже подходила к продавцу, как на неё налетел Марик, сжимая в обеих руках горы сладостей.