А Лена не могла ответить. Сквозь тонкую ткань капроновых колготок она чувствовала прикосновение его горячей ноги к своей.
Слишком волнительно.
— Всё. Разобрал, — вновь сказал он, но не отодвинулся.
Лена кинула беспомощный взгляд на Свету, которая сидела на задних рядах. Подруга ненавидящим взглядом прожигала затылок Давида.
Поймав взор Лены, Света вскинула брови и отвернулась к соседке справа, что-то спрашивая.
Горечь собралась во рту, и Лена отвернулась.
Раз подруга не верит в неё, она будет делать всё назло, чтобы Света убедилась. Убедилась, что её тоже могут любить. Что Лена стоит любви!
— Не хочешь сходить вечером в кино? Там новый фильм вышел, — прошептал Давид на ухо, цепляя влажной плотью нежную плоть.
— Хочу, — тихо выдохнула девушка, млея от счастья и забывая о подруге, о своих обидах.
— Тогда после пар?
— Давай.
В темноте кинотеатра пальцы Давида робко, как крылья бабочки коснулись ладони Лены, оставляя обжигающий след на коже руки. Отвернувшись от экрана, девушка посмотрела в его сторону. Парень неотрывно смотрел на экран, улыбаясь уголками губ.
Лена посмотрела вниз. Она смотрела на то, как пальцы парня переплетаются с её.
Девушка счастливо вздохнула и расплылась в улыбке. Так хотелось рассмеяться в этот момент. В голос. Радостно. Так как она не делала давно.
— Ты тоже чувствуешь это тепло в груди? — тихо спросил парень, касаясь губами её скулы.
— Да, — также тихо ответила она.
Давид повернул её лицо за подбородок к себе и коснулся губами её губ.
Не знавшая до этого чужих прикосновений Лена парит. Лена потеряла голову.
От чувств.
От своей влюблённости.
После сеанса кино парень проводил её до дома.
— Будешь моей девушкой? — спросил он, ловя её губы и втягивая в нежный поцелуй.
— Да, — выдохнула она, щекоча дыханием его кожу.
Их отношения продолжались четыре месяца. Четыре счастливых месяца. Давид был нежен и галантен. На близости не настаивал. Лишь фотографии просил прислать. В нижнем белье. Или без.
И как-то Лена отправила. В белом кружевном лифчике.
А на следующее утро её личные сообщения разрывались от похабных сообщений.
«Хорошо Давид девку развёл», «Хорошо девка», «Так же ли она горяча в постели?» — её стена была полна подобными фразами.
И фотография.
Её фотография в белом лифчике.
Слёзы текли по щекам.
Боль разрывала грудную клетку.
Создавалось ощущение, что она проглотила мешок иголок, и они мучительно медленно драли её внутренности.
Разрывали напополам.
Тошнота подкатила к горлу, и она еле успела добежать до ванной.
Света примчалась тем же вечером, с порога заключая в объятья.
Вытирая слёзы и рыдая вместе с ней на полу её комнаты, она обещала, что больше никогда не бросит. Что всегда будет рядом.
Она не говорила ей о том, что предупреждала.
Света знала, что её маленькая, хрупкая подруга влюбилась.
Знала, что Лена поверила в то, что Давид её принц.
Знала, что доброе сердце её подруги сейчас разрывается на части.
Они тогда так и уснули на полу в обнимку, разделяя одну боль на двоих.
А потом фотографии неожиданно исчезли. Везде. Из всех групп и бесед.
Давид тогда подловил её у подъезда.
— Лен, прости. Я знаю, что я плохо поступил. Мне нет оправдания, но я хочу загладить вину.
— Прощаю, — отстранённо ответила Лена.
— Мне, правда, жаль. Я отправил другу, хотел показать какая ты у меня красивая. Я же не знал, что он…
— Да, я поняла, что твой друг плохой. Все плохие, все виноваты, один ты хороший, — Лена даже не смотрела в его сторону.
— Нет! Нет. Я во всём виноват. Я это осознаю… Просто… Пойми! Я совершил ошибку и хочу исправить её! Мне, правда, было хорошо с тобой!
— Поэтому ты на меня поспорил? — Девушка перевела взгляд на лицо Давида. — Потому что тебе хорошо было?
— Нет… но…
— Скажи, мои чувства и моя гордость действительно так ничтожно мало стоят? — глаза всё же начали слезиться.
Давид что-то говорил ещё, а она не могла понять, чем же он её когда-то привлёк. Любовь прошла. Спали розовые очки. Осталась лишь оглушающая пустота внутри.
— Лен, обещай, что не будешь сегодня плакать, — Света вновь погладила её ладошку.
— Обещаю, — открыто улыбнулась Лена подруге. — Только библиотека, а потом сразу же домой — читать интересную книгу. Вечером обязательно тебе позвоню! — пообещала она.
— Люблю тебя, моя бусинка, — прошептала Света, крепко обнимая Лену.
— И я тебя, — девушка вдохнула знакомый запах волос и счастливо улыбнулась. — И я тебя…
Глава 2
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них, —
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
А. Кочетков
Лена еле плелась против обжигающе холодного ветра, пряча лицо в тёплый вязаный шарф и постоянно протирая стёкла очков онемевшими от мороза пальцами. Всё небо было затянуто низкими серыми тучами, а белый липкий снег перекрывал весь обзор. Подслеповато щурясь, Лена пыталась разглядеть номер стоящего на остановке автобуса. Но, не сумев ничего увидеть, девушка лишь плотнее запахнула пальто и, склонив голову ниже, чтобы колючие хлопья снега не могли добраться до щёк, побрела дальше.
Лена всегда любила снег. С самого детства. Ведь это что-то волшебное и необычное. С ним у неё связанны сотни счастливых воспоминаний из детства. Тогда, когда ещё были живы мама и бабушка с дедушкой. Её семья. Её родные.
А сейчас она одна. Нет у неё семьи. Никого кроме Светы, которой тоже порой не до Лены.
Когда Давид ухаживал за ней, она так сильно надеялась на то, что у них будет своё гнёздышко. Своя семья.
Лена с горечью повторила это слово в своей голове. Только через восемь лет после смерти отца, её мама смогла полюбить другого мужчину. Правда, девушке иногда казалось, что со стороны матери любви к дяде Мише не было. Благодарность, привязанность, но не любовь. Мама просто не хотела дальше оставаться одна. Ведь Лена рано или поздно выросла бы, вышла замуж, а мать осталась бы одна. Девушка понимала это и жалела. Ведь сердцу не прикажешь, оно часто любит тех, кто этого не достоин.
Видя перед глазами пример искренней и взаимной любви, Лена всегда верила в то, что и она обретёт своё счастье. Однажды. Раз и навсегда. Чтобы как в сказках.
Давид казался тем самым.
Единственным.
Тем, кто на руках носить будет и любить до гроба.
Но кто сказал, что у неё всё должно быть как у людей?
Лена зло стёрла текущие слёзы с холодных щёк.
Она ведь отдавалась ему полностью. Всей душой. Всем сердцем. Ей казалось, что весь мир сосредоточен в одном человеке. В её Давиде. В каждом прикосновении, во всём, что она делала для него. Ну, не было этих глупых бабочек в животе. И что? Ведь все говорят, что это выдумки…
Интересно, сможет ли она когда-нибудь полюбить другого мужчину? Полюбить так же сильно как любила Давида? Или же на всю жизнь в её сердце останется лишь один парень? Навсегда?
Нужный автобус подъехал к остановке, и Лена с великим облегчением отряхнула снег с плеч и зашла внутрь. В обеденное время суток транспорт был практически пуст, и девушка заняла любимое место возле окна, там, где всегда греет печка. Открыв книгу, Лена погрузилась в чтение. Она недовольно нахмурилась, когда почувствовала, что кто-то опустился на сидение рядом с ней. Мест в автобусе полным-полно, а пассажиру необходимо именно к ней сесть! Поправляя очки на носу, Лена повернула голову в сторону соседа и разочарованно выдохнула. Давид. Человек, которого ей на тот момент хотелось видеть меньше всего.
Парень сидел на краешке сиденья и смотрел на Лену щенячьим взглядом.
Раньше, когда он строил ей просящие глазки, она не могла ему отказать. Ни единого раза. Выполняла любую его просьбу. Всегда сдавалась под натиском чувств. Сейчас его жалобный взгляд вызывал раздражение и злость.
