Письма с флота и с фронта приходили не часто и с большими задержками. Но всегда это сначала был страх, а потом неудержимая радость, что родные люди живы. Маша рисовала картинки и папе, и брату и тоже дописывала в письме свои пожелания. Так шло время.
О гибели бабушки Полина написала Сергею не сразу. Не хотела его огорчать, но потом подумала, что лучше правда. А Сергей дал ее адрес маме, и Полина ответила на письмо Глаши. А было что писать: она с мамой и с Аней эвакуировались в Свердловск вместе с заводом. Полина записалась в школу фельдшеров, и вскоре должна быть направлена на фронт. Она просилась конкретно в госпиталь в Полярный. Но как будет, так и будет.
Подводная лодка Курта Вебера уже несколько дней находилась в волчьей стае на пути конвоя из Великобритании. Несколько немецких подводных лодок выстроились в линию на пути конвоя. Ждали, и при обнаружении одной лодкой кораблей и судов та отправит сообщение в Центр, а тот даст команду остальным атаковать. Атаковать рекомендовалось вместе.
– Шум винтов справа 30,– акустик взволнованно доложил командиру. Курт уже и сам видел в перископ приближающийся конвой. Охрана – три эсминца и один крейсер. Самолетов нет – они должны поддержать суда с воздуха, когда те подойдут ближе к берегу. Свинцовые воды декабрьского норвежского моря высоко поднимали лодку, грозя выдать противнику.
– Погружаемся, глубина – 50 метров. Курс…
На лодку шел один из эсминцев. Курт атаковал первым. Две торпеды из трех выпущенных взорвали корабль англичан. Он видел в перископ, как был подорван и один из транспортов – он раскололся пополам. Люди гибли в холодных водах Арктики. Никто их не спасал. Корабли охранения начали охоту за подводниками, убившими их товарищей. В ход пошли глубинные бомбы. Лодки фашистов рассеялись и погрузились на глубину, в надежде уйти от преследователей. Не всем удалось – в базу вернулись из пяти лодок только три. Лодка Курта по пути домой торпедировала еще один транспорт, видимо, оставшийся без хода после атаки соседей Курта. Вебер дал команду всплыть и нанести удар артиллерией. Комендоры дали по транспорту пять выстрелов, и он начал гореть и валиться на правый борт. Было видно, что люди сбросили две шлюпки и пытаются отгрести как можно от тонущего судна.
– Командир, – унтер-офицер-комендор обернулся на стоящего в рубке Курта, – давайте грохнем этих тварей!
Но Курт приказал – всем вниз к погружению. Старпом Пауль осуждал Курта за мягкотелось по отношению к людям, пытающимся спастись после торпедного или артиллерийского удара по транспортам противника. Он считал, что это нормально – поправ все нормы конвенции уничтожать личный состав погибшего корабля. Но уже не первый раз Вебер проявлял лояльность. Пауль на базе постоянно докладывал командованию о поведении Курта, но те, зная, что генерал-адмирал фон Вебер на хорошем счету у гроссадмирала Демица, оставляли эти доклады без внимания.
После трех походов, правда, Пауля перевели на другую лодку. Курт был на очень хорошем счету, и папа им очень гордился. Он всячески старался способствовать продвижению сыновей, и что-то ему удавалось. Так, его старший уже был командиром нового крейсера и командор. А Курт и сам сумел за короткое время добиться много – он командир передовой лодки. У него уже пять транспортов и два корабля противника на счету. Награжден рыцарским крестом с дубовыми листьями и представлен на прием к гроссадмиралу. Впрочем, такой прием назначался всегда перед назначением на какую-то новую должность или в связи с получением задания особой важности. И Курт понимал, что не зря его отправили в Берлин, а экипажу дали возможность подлатать лодку и отдохнуть в Норвегии.
Шел 1944 год, и на фронтах для Германии все складывалось плачевно. Советские войска давили всюду. Уже война подкатилась к границам рейха. Ну, никак многие немцы не ожидали такого и все еще надеялись на чудо и Гитлера. А Гитлер бесновался дальше. Наверное, он уже понимал, что конец близок, и жестокости с населением при отступлении возрастали. Истреблялись люди в концлагерях, сжигались села и уничтожались достояния человечества.
Флот фашистов не отставал от наземных и воздушных войск. Ставили мины в портах, торпедировали мирные и санитарные суда с ранеными. И если на земле это была политика выжженной территории, то на море политика уничтожения всего, что увидел на плаву не под флагом рейха.
События на Севере – начало наступления советских войск на Норвегию, лишившие немцев многих военно-морских баз – заставили Демица придумывать способы нанесения урона советам там, где они не могли оказать серьезного сопротивления. Так появился план «Укус осы» – рейды ПЛ и эсминцев в Карское море, в устье Оби, Енисея и Лены. На одном из островов в Карском море была сформирована тайно за год база. Там были запасы топлива, продуктов и оружия, одежды и радиостанции. Теперь нужно было открыть операцию и уничтожать советские суда в этом районе, а заодно и наносить удары по портам и населенным пунктам побережья. Наводчиками в таком случае выступали немцы, которые были переселены в эти края. Не все, конечно, но находились среди них пособники фашистов. Сюда забрасывали и диверсионные группы, которые высаживались с подводных лодок и с кораблей. У них были и средства связи, и необходимое оружие, и они поддерживались местными предателями.
Прием в штабе Демица был устроен скромный. Учитывались последние поражения немцев и экономия средств. В зале было человек пятнадцать командиров-подводников. Присутствовали и офицеры штаба, и инспекторы. Так здесь Курт встретил своего отца – старшего Вебера, который возглавлял в то время инспекцию «Север». После торжественной части и вручения наград состоялся небольшой фуршет, на котором произносились речи и тосты, конечно, за фюрера и Германию. На завтра была назначена встреча тет-а-тет гроссадмирала и Курта Вебера.
После фуршета отец увез его домой к жене. Марта радовалась, как ребенок, этому неожиданному отпуску мужа. Она была на пятом месяце и очень гордилась, что у нее скоро будет ребенок. Гордилась она и мужем, его наградами и успехами. Одно пугало – очень много подводных лодок погибло за это время.
Генерал-адмирал утром благословил сына на встречу с Демницем и посоветовал больше молчать и слушать и, кроме того, если это будет что-то супер-секретное, то чтобы Курт его все-таки посвятил. Попрощавшись, младший Вебер шагнул в «мерседес».
Демиц начал издалека. Он расспросил о состоянии подводной лодки, которой командовал Курт. Интересовало его, и как долго он находился в море, и как чувствует лодка себя на предельной глубине. Кроме этого, гроссадмирала интересовали настроения экипажа. Как относятся к гибели товарищей и сегодняшнему положению Германии.
Курт докладывал кратко и емко. Демицу явно нравилась манера ответов Вебера. Когда все было выяснено, командующий спросил, как себя чувствует отец Курта – не жалуется ли на усталость?
– Что Вы, папа в силе и очень настроен по-боевому.
– Верю и сам вижу. Хорошо. Курт, теперь к важному – это секретно…
Сергея вызвали в штаб флота в июне 1944 года. Он уже два месяца исполнял обязанности командира лодки, которая стояла в ремонте. По дороге в штаб Воробьев младший ломал голову – что за причина вызова. Вроде, не провинился и с назначением на командира – нет свободных вакансий – его командир должен был вот-вот выписаться из госпиталя. Может, дома что? Весь в тревоге он вошел в штаб. В коридоре он встретил своего однокашника по училищу – командира эсминца – Гиви Беридзе. Тот, широко улыбаясь, приобнял Сергея:
– Что, и тебя сюда?
– Как видишь. Только не знаю, зачем.
– Да и я в таком же положении – в непонятии. Ну, я думаю, дорогой, все узнаем скоро.
Они доложили адъютанту командующего, и через минут пять их обоих пригласили в кабинет адмирала.
Глава 3
Особое задание
После доклада о прибытии, адмирал пожал им руки и пригласил присесть к столу. За столом сидели начальник разведки флота, начальник штаба, командир бригады ПЛ, командующий авиацией флота и еще двое гражданских.