© Чаплыгин В., 2020

Автор: Виктор Иванович Чаплыгин.

Отставной офицер-подводник.

Активно печатается в издательстве «Горизонт» (Москва) в таких сборниках, как «Записки подводников» и «Морские досуги»

Лето 1935 года выдалось в Германии теплым и дождливым. После прохлады Москвы Сереже Берлин показался курортом, почти как в Ялте. Только нет моря и всюду марширующие нацисты, красные флаги на зданиях со свастикой и военные марши из репродукторов на площадях и в парках. Семья военно-морского атташе СССР Воробьева Н. А. прибыла в Берлин в полном составе. Жена Николая Андреевича – Глафира Никитична, женщина лет тридцати пяти – светловолосая, несколько полноватая, быстро нашла общий язык с местными «старожилами» – женами дипломатов СССР, которые уже несколько лет находились с семьями в фашистской Германии. Жена посла – Алевтина Федоровна – очень эффектная дама лет так сорока пяти, жгучая брюнетка, с большими синими глазами, пригласила сразу по прибытию к себе Глафиру Никитичну. Они беседовали почти час. И хотя Глаша была уже опытная «дипломатическая вторая половина» (прошли службу при атташе в Швеции), но здесь, в логове нацистов, она нуждалась в поддержке и наставлении.

– Вы, Глафира, не думайте, что здесь, в Германии, все так же спокойно, как в Швеции, – говорила Алевтина Федоровна, – здесь нужно быть очень осторожной. Вы, я знаю, хорошо говорите по-немецки – это важно. Старайтесь больше походить на немку и побольше помалкивайте в магазинах и на улице. Не поддавайтесь на провокации. Здесь часто на входе у посольства собираются ультраправые и могут задавать разные провокационные вопросы. Старайтесь уходить от этих расспросов. Ваши дети – у Вас ведь мальчик и девочка?

– Ну да, – ответила Глаша, – сыну четырнадцать, а дочке восемь.

– Так вот, Ваши дети будут ходить в немецкую школу. Кстати, как у них с языком?

– Сережа хорошо говорит и пишет на немецком, а Маша может общаться и начинает писать.

– Ну, это почти хорошо. С Машей Вам придется самой дополнительно позаниматься. В школе разные дети, в том числе дети нацистов, и сами они уже пропитаны нацизмом, поэтому нужно Сереже особенно подстраиваться к такому образу жизни, которым живут в школе. Правда. познакомится он и с двумя нашими девочками, которые ходят в эту школу уже год. Они дети наших работников. Муж Ваш, Глаша, на хорошем счету в МИДе, и Владимир Павлович очень рад, что именно его назначили военно-морским атташе к нам. Комнаты у Вас во флигеле посольского дома небольшие, но светлые и просторные, так что сегодня-завтра размещайтесь и знакомьтесь с городом, а вот послезавтра милости прошу к нам с супругом на «вечерний чай» к 20:00, – Алевтина Федоровна, улыбаясь, протянула руку Глаше. – Всего Вам доброго.

Глаша вернулась в квартиру, где ее встретил бой подушками – Сережа с Машей устроили себе развлечение.

– Ну-ка, прекратите! – цыкнула них Глаша. – Сейчас придет папа, и мы идем знакомиться с городом.

– Ура-а! – дети были в восторге от переезда и жаждали новых впечатлений и друзей.

Николай Андреевич вернулся от посла через час. Тот долго вводил его в курс дел, рассказывал о той обстановке, что сложилась в Германии на сегодня, и поставил задачи, которые предстояло решать новому атташе. Дел предстояло много, но нужно было и обустроиться, поэтому посол – Владимир Павлович позвал к себе водителя и попросил его до обеда покатать семью Воробьева по Берлину, показать все достопримечательности. Водитель Анатолий, молодой человек лет тридцати, по-военному ответил «Слушаюсь!» и сказал Николаю Андреевичу, что ждет его внизу.

– Ну вот, Николай, вперед и с песней, – посол проводил до двери и пожал руку, – надеюсь, Берлин Вас удивит.

Дети дома с шумом бросились к отцу, наперебой спрашивая, куда они едут и что с собой брать. Глафира их быстро урезонила (так было всегда – папа добрый, а мама требовательная) и велела одеть то, что она приготовила им в комнате на стульях. Пока дети переодевались, Глаша подошла к мужу и обняла его:

– Ну, что там, у посла?

– Да ничего особенного. Много предстоит сделать и обстановка здесь гораздо хуже, чем там, где мы были. Завтра решим вопрос с детьми.

– Да я уже все почти порешала – с супругой посла.

– Вот ты умница, – похвалил ее Николай. – Я рад за тебя, что нашла общий язык с Алевтиной Федоровной, ты ведь помнишь, как нам ее охарактеризовал общий знакомый в Стокгольме?

– Да, она требовательная, но заботливая женщина, и не совсем, наверное, подходит ей характеристика. Впрочем, жизнь покажет… Ну вот, дети готовы – поехали!

Николай Андреевич подождал, пока семейство рассядется в «опель» и поздоровается с водителем, а потом сам сел на сиденье рядом с Анатолием.

– Поехали, – и машина плавно тронулась, постепенно набирая скорость и выруливая на главную улицу Берлина.

Осенью Сергей поступил в школу, которая была недалеко от посольства. Тут же определили во второй класс и Машу. Хорошо, что в классе у Сергея были девочки – дочери наших дипломатов, а у Маши в классе было аж четверо таких детишек – одна девочка и три мальчика. Так что было, на кого опереться и о чем поговорить. Сергей быстро сошелся и с другими детьми в классе благодаря своему немецкому. Постепенно жизнь семейства утряслась и вошла в ламинарное русло. Мама занималась домашним хозяйством и заботой о папе и детях, папа часто пропадал в командировках и на разных совещаниях.

Сергей не оставил своего увлечения, которым он занимался в Швеции – это парусный спорт. И здесь, в Берлине, он нашел единомышленника в своем классе. Рыжий мальчишка Курт с соседней парты оказался спортсменом на классе «Дракон». Он и привел Сережу в секцию. Тренер, довольно моложавый немец, не очень-то был настроен принять этого русского, но так как его привел сын самого фон Вебера – известного барона-адмирала, который уже два года как патронировал клуб, согласился зачислить Сережу. А когда увидел, как ловко он работает с парусом и выполняет все маневры, то возложил на него особые надежды и решил готовить его и Курта к серьезным соревнованиям. В их экипаж тренер ввел еще одного мальчика – своего племянника Рихарда.

Германия становилась все более нацистской. Гитлер окончательно прибрал в свои фашистские лапы это государство, и взбудораженное население, свято поверив в его добрые намерения сделать немцев счастливыми и богатыми, а главное – уверовав, что они особенная нация, всячески поддержало этого бесноватого негодяя. Менялось все и среди молодежи Берлина. Были отчислены из класса Сергея девочка и мальчик – евреи. Курт и Рихард записались в гитлер-югенд (нацистская организация для юношей Германии) и теперь не часто посещали парусную секцию – у них были дела поважнее. Сергей, как сын дипломата из СССР, вел себя осторожно в классе, старался быть доброжелательным и вежливым. Это защищало его от возможных нападок со стороны радикально настроенных ребят, которых в школе было достаточно. А Маша – она не понимала, что происходит, и ее круг малышни был все еще дружен.

Девочки – одноклассницы Сергея через полгода уехали домой в Ленинград. Теперь у него остался один товарищ в классе – Курт, потому что остальные пять ребят старались его игнорировать. Иногда Курт впадал в рассуждалки и говорил Сереже, что неплохо бы было, если бы СССР вместе с Германией выступили единым фронтом против Европы и США. Он верил, что Германия вот-вот станет великой и победит всех. Сергей понимал, что убедить Курта в невозможности такого союза он не может, поэтому отшучивался и переводил разговор на подготовку к соревнованиям. А они уже скоро.