– Ну, а что вы, молодой человек, мне скажете?

– Да я все понимаю, маме не хочется, чтобы я от нее куда-то уехал, но ведь учиться я буду в Москве, а вот потом уже куда направят. Понимаете, Александр Павлович, я хочу всего добиться сам, как мои родители, как папа, да и мама. Я прекрасно понимаю, что судьба военного опасна более, чем любая другая. Но у меня есть мечта – добиться много на военном пути, и я уверен, так и будет, – он улыбнулся. Так что я выполнил мамину просьбу, и мне действительно очень приятно с Вами побеседовать. Думаю, Вы понимаете меня, как все пояснить маме – не знаю, – он пожал плечами и совсем по-детски посмотрел на Александра. Тот был как бы ошарашен таким напором парня и, помолчав, решился.

– Знаешь, Ваня, я постараюсь с твоей мамой поговорить, думаю, вместе мы сможем ее успокоить. А в какое училище ты собираешься?

– В Верховного Совета, документы я уже подал, в июле экзамены.

– Хорошо, передай привет маме, но не говори, что мы решили. Позвони мне на той неделе, – Александр встал из-за стола, парень тоже быстро поднялся, как-то по-военному. – Уже и выправка есть, – про себя отметил Александр. Он протянул Ване руку и крепко ее пожал.

– Спасибо Вам, – сказал паренек, – до свиданья, я обязательно позвоню, – он быстро зашагал к выходу.

Над страной повисла туча под ударами молний, из которой начались трагические события. Туча направлялась извне, это было понятно всем, но никто не сумел остановить развал Союза, сработала бомба – национальная рознь. То, чего не допускали много десятилетий, вылезло наружу, и вот уже республики Средней Азии, Закавказье и Прибалтика уходят из СССР. А тут и Украина с Беларусью отползли в сторону. Все – Беловежская Пуща поставила крест на Союзе. Нормальные люди не противились, а если и совершали какие-то акты противодействия, то это было не массово. Постреляли в Москве один раз, потом еще разок, и все. Основная масса простых людей рыскала в поисках заработка. Кто-то ездил за кордон в Польшу, Турцию, Румынию и Китай с товарами «ширпотреба» (напильники, чайники, электрообогреватели, матрешки и еще разная всячина). А оттуда везли доллары, и необычные для нас товары – кожаные куртки, люстры, дубленки, пуховики.

Многие предприятия встали. Другие передались чудесным образом каким-то предпринимателям. И все это с легкой руки правителей. Кооперативы росли, как грибы. Власть и хитроухие готовились к капитализму – и он наступил обязательно! Родственники властителей и к ним приближенных стали собственниками рентабельных предприятий, сырьевые ресурсы постепенно отошли большей частью в управление частных лиц. Все продавалось и покупалось – заводы и фабрики, совхозы и колхозы. Появились и новые бандюки – рэкет. Страна вступала в фазу звериного капитализма.

Александр сумел добиться своего перевода на должность ниже, и не на такую ответственную в Питере. Он долго обхаживал своего руководителя из Политбюро, уже старого, больного человека. Он организовывал ему отдых на Кавказе, дружил с его супругой, тоже уже женщиной в возрасте. А главное – он нравился дочке этого партийного бонзы – уже в годах незамужней страшилке. Александр не давал повода для отношений, но его помощь во многих делах семьи была заметна и оценена. Старый руководитель не раз заговаривал с Александром о его холостяцкой жизни и просил присмотреться к своей дочери. Саша соглашался, но частых встреч с этой особой избегал. Избалованная, помятая, вечно с сигаретой в зубах и любительница выпить и гульнуть дня на четыре с компанией, она никак не могла его прельстить и заставить ухаживать.

Наконец, его перевели в Ленинград на должность директора одного из мощных судостроительных заводов. Предыдущий ушел на пенсию. Александр принял дела, разобрался, что к чему, понял, что финансирование сокращается и намного, что заказы на строительство судов отсутствуют, а уже заложенные суда, дай Бог, достроить. Основное внимание он определил заказам из-за рубежа и оборонке. Буквально на последнем дне, когда уже никакие средства не давались заводам, кроме как на зарплату, он, пользуясь своими связями, выбил для своего предприятия достаточно большие деньги, чем сразу заслужил уважение и рабочих, и ИТР. Квартира ему понравилась и по наследству ему досталась домработница – н е хуже Глаши, та категорически не захотела переезжать из Москвы. Папа не противодействовал Саше. Он понимал, что так будет лучше, и приговаривал: «Падать будет ниже!» Тем более что в Питере у него были двое однокашников по институту.

Звонок застал Риту за подготовкой нового репортажа из Ташкента.

– Але, я слушаю Вас, – голос приятно взволновал Александра.

– Привет! Как дела? Чем занята? – Рита быстро ему все рассказала, заметив в зеркало, как покраснели щеки. «Ну вот, дура, и втюрилась», – подумала про себя.

– Как сын, уже второй окончил? – Александр всегда ее спрашивал о парнишке, он ему действительно понравился своим характером и целеустремленностью.

– Да, ты знаешь, я уже привыкла, хотя первое время после его поступления была на тебя рассержена. В ы меня вдвоем уболтали тогда. Да ладно, все хорошо. Учится отлично, спортсмен, дома бывает редко, но я иногда навещаю. В это лето с друзьями собрался на Неву.

– А когда у тебя отпуск, – спросил Александр. На другом конце провода воцарилось недолгое молчание.

– Думаю, в августе, если шеф не передумает, ты ведь понимаешь, нынешние времена, без работы можно остаться враз.

– Хорошо. Рита, у меня предложение – ведь у твоего сына отпуск тоже в августе. Давай увидимся в Питере в это время. Я тебе сделаю путевку в Сосновый Бор. Отдохнешь там и пообщаемся, – он специально не стал говорить о своем переезде. Рита уже знала, что его с руководства сняли, но где он теперь, она не знала, а спрашивать боялась.

– Хорошо, я «за», извини, мне нужно работать, а то не успею.

Пожелав ей удачи, Александр стал продумывать программу их встречи. К этому располагал и теплый весенний вечер, и удовлетворение от произошедшего разговора с человеком, который ему стал так дорог.

Новая домохозяйка, женщина средних лет, Ольга Васильевна пригласила его и папу на чай. Она не стала менять распорядок дня, который был установлен предыдущим хозяином, да и Александр не протестовал. Вечерний чай в 20:00, обязательно с какими-то печеньями, изготовленными Ольгой. Павлу Васильевичу Ольга пришлась по душе. Ну, во-первых, она тоже Васильевна, во-вторых, очень живая, быстрая, все успевает, и главное – может иногда послушать его рассказы о работе в геологической партии, при этом продолжая готовить что-то или убирать. Мало того, она успевала еще и вопросы задавать. Сначала Павел Васильевич думал, что Ольга из вежливости терпит его воспоминания, но потом убедился, что она вникает и помнит, о чем речь, и когда он забывал, на чем остановился, та ему напоминала. В общем, эта симпатичная женщина, шатенка, постриженная «Сессен», пришлась ко двору. С мужем они развелись много лет назад, а детей не успели завести. У нее были только племянники, двое – девочка и мальчик. О них она и заботилась в свободное от работы время и ими очень гордилась.

…Завод, получив финансовое вливание и пару заказов оборонки, заработал если не в полную силу, то на 50 % мощности точно. Александр сумел сохранить кадры и технологии. Его часто видели на производственных площадках, на стапелях, в цехах. Жесткий к нерадивым и умеющий поощрить добросовестных и высококлассных специалистов, он быстро создал атмосферу красивой работы. Но это уже наверху никому не было нужно, там грезили капитализмом, наживой, обманом и полной апатией к сохранению могущества государства.

Многие из КГБ, партийные боссы, уже заимели кооперативы и свои собственные цеха, а кто и не заимел, тот ловко приторговывал заводами и фабриками. Многие стали посредниками в сделках по нефти, зерну, руде да еще многим направлениям. Его Величество Доллар заразил основное население страны спекуляцией, и это уже было не постыдно, а как само собой. Александр чувствовал, что долго он здесь не продержится. И хотя и жалко было завод и людей, он не мог противостоять тем черным планам, которые воплощались в жизнь шаг за шагом. Вася – его товарищ, предложивший когда-то ему должность на своем кооперативном производстве, при встречах не уставал напоминать. Он заматерел, построил себе дачку в три этажа на Невке, у него появился новенький «Фольксваген» и четверо дюжих молодцов – охранников из КГБ. Костюмы он заказывал от «Кардена» и жена его Наташа одевалась под стать актрисе Голливуда, благо и сама была красотка.