Сашкин папа мальчиком помогал деду управляться, и вот сейчас и Сашка иногда приходит. Но у младшего Лапина нет такой тяги к лошадям, как была у старшего. Дед Манит с сожалением смотрел, как Сашка берет нехотя под уздцы Орлика, и тот фыркает, чувствуя это.

– Отцу твоему пригодилось мое ученье на работе, – говорит дед, – он мне года два тому рассказывал, как они с геологической партией на лошадях добирались по степи в Казахстане к месту назначения десять суток. А в партии только он и знал, как обращаться с конями. Проводники тогда отказались идти из-за каких-то праздников местных. Так твой папа и других научил нашему делу. А мне он всегда был благодарен за науку. А вот ты, малец, не в папу. Ну да ладно, может, и из тебя что-то путное получится – вот бабке-то ты помогаешь, а это уже не мало. Как она, кстати, там поживает?

Сашка обрадовался смене темы и рассказал про житье-бытье их с Полиной Петровной.

– Привет ей передавай, считай, мы с ней скоро одни останемся самые пожилые в селе, а она молодцом держится, как и я, собственно.

Копыта чистые, и Сашка откланивается, пока не заставили выгребать навоз. Солнце уже в зените, и мальчик бегом на речку – под горку по тропинке. Майку и штаны – на песок и в трусах в воду. Она прохладная. Сразу с головой под воду и быстрыми гребками по течению и на берег, потому что сносит потоком воды. И еще несколько раз. На речке никого. Только далеко под обрывом сидит в шляпе старый художник Ресаев. «Как можно на такой жаре ловить рыбу», – удивляется Сашка, но любопытство берет свое, и он по скользкой глине идет под обрывчик к рыбаку.

– Здравствуйте, Антон Семенович, как рыбалка?

Ресаев недовольно посмотрел на мальчишку, отвлекающего его от лова, и пробурчал:

– Пока ничего, но, думаю, скоро будет, поклевка была. Похоже на язя.

– Здесь в прошлом году Савелькин поймал большущего язя, – высказал Сашка, – еле вытащили. Даже удочка сломалась.

Но тут у художника поклевка, и он вытягивает небольшую сопу. Ну, вот и почин. Он уже удовлетворенно и по-доброму говорит Сашке:

– Ты думаешь, я тут на жаре сижу зря? Мне ведь и сильно рыбы-то не надо, а вот летний зной на реке как передать на холст – вот о чем я думаю. А ты что один шастаешь, где друзей растерял?

Мальчик рассказал обо всех, а заодно узнал, что дети художника тоже уехали в пионерлагерь на все лето. А жена не хочет с ним бродить, вот он сам и отправляется с утра то на речку, где еще и на уху можно что-то поймать, то в лес, то в степь, то к озеру.

Сашка видел в клубе картины Ресаева. Они были большие, яркие и добрые. Там были и люди в период сенокоса или жатвы, кони Манита и даже базар, полный людей и товаров на прилавках, эту картину Сашка выделил почему-то особо. От нее так и вело зимним днем, морозцем и запахами квашеной капусты, копченого сала, соломой и домашней колбасой, творогом и другими разностями. Торговки в тулупчиках, на головах шали, шум, зазывают покупать, торгуются люди. И довольные покупками улыбаются продавцам. Сашка с бабушкой ходили не раз и покупать, и продавали топленое молоко и сметану. Так было интересно, а особенно, когда бабушка из вырученных денег вручила ему трешку – целое состояние. А что – заработал: и таскал бидоны, и расхваливал товар.

Мальчик попрощался с художником и заторопился домой – скоро придет ба.

– Александр Павлович! К Вам тут дама на прием, я объяснила, что сегодня у Вас не приемный день. Но она просит и говорит, Вы ее знаете, – голос секретаря Маши отвлек мужчину, стоявшего у окна, от воспоминаний, которые нахлынули так внезапно.

– Да-да, Маша, пусть войдет.

Маша вышла, а через минуту вошла стройная женщина с короткой прической, в строгом темном пиджачке и в юбке. Темные очки скрывали ее глаза, поэтому Александр, как ни всматривался, не мог понять, откуда она его знает.

– Мы знакомы? Добрый день, присаживайтесь, – женщина присела на кресло перед столом и, улыбнувшись, сняла очки. – Ритка! – не смог сдержать он себя. – Откуда, какими судьбами? – мужчина подошел быстрыми шагами к даме, и она поднялась навстречу. Он взял ее за руки.

– Ну, здравствуй, Сашка! – голос был такой же, может, чуть побархател. И глаза, которые никак не перепутаешь. Он усадил ее в кресло и сел рядом.

– Ну, рассказывай!

– А с чего начать?

– С самого начала, – он нажал кнопку связи и попросил: – Маша, сделай нам по чашке кофе, или ты чай?

– Кофе, пожалуйста, но без сахара.

– Маша, мне большую чашку!

– Хорошо, – Маша пожала плечами и посмотрела на часы: уже скоро пять, и ей нужно убегать на свидание, а тут эта дама и, видно, важная птица – сколько они будут беседовать?!

– Ну, если сначала, то с самого. После школы – в МГУ, окончила, стала журналистом. Сначала работала у нас в селе в редакции. Потом уехала с мужем в Ханты-Мансийск. Он у меня был инженером-нефтяником. Там и работала в редакции местной газеты, а после смерти мужа с сыном переехала в Москву, здесь друзья помогли с работой. Теперь на ОРТ – готовлю новости. Сыну 16, он в этом году оканчивает школу и хочет стать военным. Родители живы-здоровы, узнали, что увижу тебя – просили передать привет.

– Да-а, – Александр сочувственно посмотрел на Риту, – сколько лет прошло – где-то тридцать, наверное?

– Да, ровно тридцать, – подтвердила женщина и поправила прическу.

– Ну, ты мало изменилась: и фигурка, и внешность – красотка, – улыбнулся Саша. – Ну, о себе долго рассказывать, да ты, наверное, все и знаешь. Окончил физмат в Самаре. Потом взяли в Питер в НИИ, а теперь вот с 1990-го в правительстве, возглавляю промышленное направление. С семьей как-то не вышло, все некогда было. Живу с отцом, с котом и псом. Мамы уже нет. Спасибо твоим за привет – папе расскажу обязательно. Так что ты и горя хлебанула, а что с мужем?

– Была тяжелая сдача объекта, и он там надорвал себя – инсульт, и через пару месяцев его не стало.

– Прими мои соболезнования, жаль. Ну, да что мы тут сидим? Поехали к нам – папа будет рад.

– Нет, Саша, не сегодня, просто мы с Ванечкой – сыном договорились сегодня пойти к его крестной в гости. А к тебе я и по делу. Я не хочу, чтобы Ваня стал военным, время сейчас непростое, а он такой порывистый, без компромиссов. Может, ты ему что посоветуешь. Он о тебе знает, читал в прессе, да и я порассказывала. В общем, прошу повлиять, может, что выйдет. А так он сейчас ходит на тренировки по карате, уже какой-то пояс имеет, учится метко стрелять в секции по стрельбе из пистолета. В общем, мальчик спортивный.

– Я, конечно, Рита, попытаюсь, просто у меня такого опыта не было – поработать в таком направлении с ребенком, но что-то придумаю. Пусть позвонит или сюда, или домой вечером. Вот мои телефоны, – он протянул две визитки.

– Ой, спасибо, Саша, извини, что задержала тебя и отвлекла.

– Да нет, ты как раз в тему, только что почему-то вспоминал наше детство в селе. А тут ты – сюрприз.

– Где ты живешь?

– Я на Севастопольском проспекте.

– Маша! Тебе тоже в ту сторону, берите дежурную машину и езжайте!

– Да что ты, я на метро, – было видно, что Рите действительно неудобно.

– Ничего страшного – раз в 30 лет можно предложить покататься, – они попрощались, и женщины отправились к лифту. Александр смотрел вслед и каким-то чутьем понимал, что-то в его жизни сможет измениться с сегодняшнего дня.

…Водитель вернулся где-то через час, и за это время Александр успел много раз переговорить по телефону с разными людьми из ЦК и с помощником Президента. Времена наступают сложные и совершенно новые. Он понимал – меняется страна, а точнее ее руководство, грядут перемены и, наверное, катастрофические. Об этом говорило и быстрое создание кооперативов, и появление на горизонте хитрых личностей, которые почему-то были в родственных отношениях с членами ЦК и даже Политбюро. Целые фабрики вдруг становились нерентабельными, и их в спешном порядке передавали в кооператив этим хитрым предпринимателям. У последних откуда-то появлялись большие деньги, и вот уже оборонный завод делает сборку японских телевизоров, а еще недавно успешно работающая фабрика по производству военной одежды начинает выпускать купальники. И все это под покровительством Главного в стране.