Эвелин, конечно, не кричала, когда потирала нос и склоняла голову в ответ на претензии дочери. Но за внешним спокойствием скрывались накал страстей и агрессия. Она использовала язык тела, намекая: «Ты причинила мне столько боли, что я не могу высоко держать голову», а также и преувеличения, утверждая: «Ты так говоришь, будто я самая плохая мать в мире», чтобы перейти в наступление и переложить вину на Дану.

Дана: «Мне было непонятно, что она делает. Она никогда не кричала на меня и ни разу не выходила из себя. Но я точно видела ее осуждение и гнев. Я физически это чувствовала. Шея и лицо начинали гореть, а желудок сжимался. Все, что я могла сделать в ответ, – лишь попытаться защитить себя. Но ей так хорошо удавалось заставить меня почувствовать, что это именно я выхожу за рамки дозволенного».

Гнев, критика и бездумное пренебрежение чувствами дочери, практикуемые чрезмерно самовлюбленной матерью, причиняют боль и имеют разрушительное действие. И каждая дочь продолжает верить, что если мать осознает такое поведение и его последствия, то перестанет вести себя так. Дочь раз за разом пытается поставить перед родительницей правдивое зеркало, надеясь, что уж теперь-то все будет по-другому. Но чрезмерный нарцисс остается верен себе, отвечая на любые разногласия драматическими эффектами, за которыми следует отвлечение внимания на недостатки самого оппонента. Когда это не дает желаемых результатов, он пускает в ход свой самый обескураживающий и приводящий собеседника в ярость инструмент: отрицание. Конфликт загоняет нарцисса в угол, и он никогда в жизни не призна́ет реальными ощущения и переживания собственной дочери и уж тем более не согласится со своей причастностью к этому. Лучше уж он «перепишет» реальность и заявит, что собеседник видел то, чего не было, испытал то, чего не происходило, а то, что кому-то кажется реальным, – не более чем плод его воображения.

Все эти приемы вводят в заблуждение, как обнаружила Дана. Ее мать не остановилась на удачно возникшей головной боли, чтобы погасить жалобу дочери на свое наигранное поведение. Она добавила отрицания.

Дана: «Дальше – больше. Она встала со стула и, направляясь в спальню, посмотрела на меня и спокойно произнесла: “Знаешь, дорогая, я просто не знаю, почему ты говоришь, что я упала в обморок. Я обрадовалась и присела. Неужели мне нельзя этого делать? Твои гормоны сказываются на памяти. Лучше тебе уйти. Мне нужно прилечь”.

В тот момент я растерялась и почувствовала себя настолько виноватой, что вылетела вон».

Чрезмерно нарциссическая мать вряд ли призна́ет свою неправоту, несмотря на ее вопиющую очевидность, и будет утверждать что угодно, лишь бы показаться правой. Она будет перевирать собственные обещания, отрицать свое поведение, свидетелем которого вы были, лгать о поступках и словах других людей. Дана заметила, что часто это не просто ложь, но и поворот ситуации на 180 градусов: то есть лгунишкой оказываетесь вы! Такой человек способен выбить вас из колеи, отрицая истинную реальность, которую вы отстаиваете, с помощью следующих фраз:

• Этого не было.

• Я так не говорила.

• Ты уверена, что тебе это не приснилось?

• У тебя богатое воображение.

Затем она продолжит наступление критическими замечаниями:

• Какая же ты злопамятная.

• Ты принимаешь все близко к сердцу.

• Я просто пошутила. Что случилось с твоим чувством юмора?

• Ты всегда неверно меня понимаешь.

Испытывая вашу память и умение думать рационально, она подрывает ваше восприятие реальности, оставляя вас в растерянности и в раздумье: может, она действительно права? Вы даже начинаете верить в ее ложь о вас самих.

В классическом фильме «Газовый свет» («Gaslight») муж разными способами пытается убедить жену в том, что она сошла с ума. Например, он прячет ее вещи и говорит, что она их потеряла, или меняет местами вещи по всему дому и отрицает, что сделал это, когда она это замечает. Когда она говорит: «Стало темнее. Кто-то убавил газовый свет», он отвечает: «Никто не трогал лампу. Свет такой же яркий, каким и был. Ты просто плохо себя чувствуешь». Газлайтинг (психологическая манипуляция. – Примеч. пер.) – это инструмент, часто используемый чрезмерными нарциссами. При необходимости они могут убедить вас в том, что ночь – это день, а черный – это белый. А как же гнев, боль или оскорбительное поведение, на которые вы жаловались вашей матери? Вам это приснилось.

Шерон: обожглась о нарциссическую ярость

Чрезмерность нарциссов может принимать и более дерзкие формы, чем пассивно-агрессивное выражение неудовольствия, как у Эвелин. Когда жизнь их разочаровывает и подрывает их уверенность в том, что все им должны, некоторые матери не только делают своих дочерей козлами отпущения, но и накидываются на них с яростью.

Шерон, одинокая сорокалетняя женщина, работающая администратором в клинике, пришла ко мне разобраться со своей тревожностью. Она окончила магистратуру по направлению «Бизнес», но так и не смогла найти работу, соответствующую образованию. Она сказала: «Мои панические атаки опять участились».

Я спросила, знает ли она, что могло этому способствовать.

Шерон: «Например, у меня тут с мамой жуткий скандал случился. Ничего нового… Где-то две недели назад мы вместе обедали. Они с моим отцом уже полгода как разъехались, и она планировала написать ему письмо с предложением вновь сойтись. Но я сказала, что это не очень хорошая идея: мне кажется, они никогда не были счастливы в браке.

Она, разумеется, наорала на меня. Сказала: “Как ты смеешь влезать между мной и отцом? Ты жестокая и инфантильная, мне стыдно за тебя. Ни одна дочь не была так жестока по отношению к матери, как ты”. Когда она закончила говорить, я чувствовала себя последним человеком в мире».

Шерон стала жертвой массированной атаки нарциссической ярости. Не поддержав материнскую попытку воссоединения семьи, она невольно вскрыла бездонную пропасть неумения мириться с критикой, возражениями или поражением. Как и многие другие дочери чрезмерно нарциссических матерей, Шерон была вынуждена взять на себя вину за несчастье матери. Послание было предельно ясным: «Конечно же, я несчастлива. А кто будет счастлив с такой жестокой и бессердечной дочерью?»

Ругань, крик и оскорбление вашего достоинства – обычная реакция даже на нейтральные комментарии, не согласующиеся с мнением разгневанного нарцисса. Вас объявляют хорошей или плохой в зависимости от того, насколько безоговорочно вы ее поддерживаете. И она может бросаться на вас со всей яростью раненого животного, не думая о том, какой эффект ее слова производят на вас.

По-настоящему нарциссические матери обрушивают на вас критику каждый раз, когда чувствуют неуверенность, разочарование или упадок сил. Как все неуверенные в себе люди, они поднимают себя за счет опускания вас. Если вы наслаждаетесь жизнью, то, по их мнению, либо упускаете что-то важное, либо попадете в неприятности. Глаза у вас слишком маленькие. Нос слишком большой. Вы слишком толстая или тощая. У вас ноги или огромные, или, наоборот, как спички. Матери-нарциссы могут даже льстить вам, окутывая вас грандиозными фантазиями, но когда вы не дотягиваете до их идеала, то есть их красивые речи остаются не более чем выдумкой, они критикуют вас еще сильнее.

Шерон: «Когда мне было около восьми, у мамы возникла идея сделать из меня модель. Я осознавала, что внешность у меня самая обычная, но она внушила себе, что ее дочь вполне хороша для любого модельного агентства. Я сопровождала ее только за компанию, потому что не хотела этим заниматься. Через знакомого она устроила встречу с агентством, и один из партнеров фирмы провел со мной немного времени, после чего сказал: “Спасибо за визит, мы с вами свяжемся”.