А в это время мать разрушала самооценку дочери.

Нина: «Глядя на меня, она обычно мотала головой, будто я – проклятье, с которым ей приходится жить. И говорила, какая я страшная».

С большим упорством Нина строила собственную жизнь, как только стала настолько взрослой, чтобы покинуть дом. Она закончила компьютерные курсы, скопила денег и уехала так далеко, как только смогла. Но с собой она взяла слова матери и бесконечно прокручивала их в голове, тем самым претворяя в жизнь:

• Ты эгоистка.

• У тебя нет сочувствия.

• Ты страшная.

• Ты кривая.

• Ты никогда не найдешь себе мужчину.

Неудивительно, что Нина была жутко стеснительна и замкнута. Она ни с кем не общалась и избегала любого контакта с людьми, кроме как по работе, потому что была уверена, что ей причинят боль, будут плохо о ней говорить и обвинят во всем, что пойдет не так.

Мы с ней начали откапывать ее настоящую из-под обломков, оставленных матерью, но через пару одиночных сеансов я почувствовала, что Нине как никому другому требовались особые условия, чтобы она смогла перешагнуть через свою замкнутость. И для этого идеально подходила групповая терапия. В связи с тем, что в тот момент у меня не было групповых сеансов, я направила Нину к проверенному специалисту и пообещала, что мы закончим свою часть работы, как только она почувствует себя свободно в группе. Ее пугала идея выступать перед другими людьми, но после второго сеанса она нашла в себе смелость, чтобы открыться. Она призналась, что люди ее слушали. Через какое-то время Нина смогла без страха смотреть участникам группы в глаза и впервые в жизни испытала удовольствие от общения с людьми.

Тяжело испытывать предательство и пренебрежение матери. Но ощутимее и больнее всего, когда сама мать применяет насилие.

Неожиданно рука, которая должна ласково гладить, сжимается в кулак. Или тянется за ремнем, вешалкой или деревянной ложкой. Женщина, которая должна дарить любовь, смотрит на вас или сквозь вас глазами, полными ненависти. А потом она наносит удар. Ее ярость меняет все вокруг. Обычные кухонные предметы становятся оружием. На нежном детском теле появляются синяки, и даже ломаются кости. Мать становится монстром, а мир, который должен быть безопасным, рушится.

В начале карьеры, работая со взрослыми, подвергавшимися избиению в детстве, я предполагала, что в семье именно отец или другой мужчина применяет физическое насилие над детьми. Но опыт показал, что матери тоже вносят свою лепту, поднимая руку на детей.

У таких женщин сильные нарушения психики, у некоторых это переросло в болезнь. И когда их злят, они перестают контролировать свои импульсы. Ярость овладевает жестокой матерью, и в лице дочери она видит всех, кто когда-либо причинил ей боль или разочаровал. Ребенок пробуждает в ней неосознанный гнев, обиды, чувство несостоятельности и боязнь отверженности, становясь «мусорным ведром» для всякой мерзости, хранящейся внутри такой матери.

Моя клиентка Дебора привела жуткий пример.

Дебора: «В детстве я никогда не знала, когда мама взорвется и как сильно разойдется. Наш дом был настоящим адом: постоянные крики, скандалы, выяснение отношений, непредсказуемая жестокость. Она была бешеной. Она била меня по лицу и по голове, сильно, бессчетное количество раз. Она лупила меня по рукам и по спине проволочными вешалками. А когда я убегала в ванную, чтобы спрятаться, она преследовала меня и вскрывала замок карандашом. Она орала на меня и говорила, что я избалованная и испорченная девчонка. Потом снова била и таскала за волосы. Она заставляла меня часами стоять в углу носом к стене за непослушание, а когда ноги подкашивались и я падала, она поднимала меня за руку и била сзади по ногам, пока я не вставала самостоятельно. Она была беспощадна… Не могу понять, как можно быть таким жестоким к маленькому ребенку. Не знаю, как я выжила».

Дебора: как справиться с гневом

Я встретилась с Деборой, сорокаоднолетней женщиной, работающей графическим дизайнером в небольшой, но развивающейся компании, после того, как она написала мне электронное письмо, попросив устроить сеанс рано утром. У нее была размолвка с восьмилетней дочерью, и она ужаснулась тому, как сильно разозлилась. «У меня проблемы», – написала она. Несколько дней спустя она вошла в мой кабинет бледная и нервная. После стандартных общих вопросов я попросила ее рассказать, что произошло.

Дебора: «На днях чуть не ударила дочь и сама себя испугалась. Я так разозлилась, что не осознавала, что делаю, и, думаю, могла даже ударить. Я сдержалась, но была так близка к этому, а ведь я клялась, что никогда этого не сделаю… Меня не извиняет то, что в последнее время у меня сильный стресс. У нас трое детей младше десяти, мой бизнес растет – и это замечательно, – но я постоянно работаю и прихожу домой никакая. В четверг я вернулась, а Джессика, восьмилетняя дочь, была в гостиной и одна смотрела телевизор. Остальные дети смотрели с отцом матч наверху. Не знаю, что за муха укусила эту девчонку. Она сделала крепость из диванных подушек и притащила туда еды. Должно быть, она играла с собакой, потому что по всему полу был раскидан попкорн и на ковре виднелись пятна от разлитой кока-колы. Она сидела посреди этого беспорядка и смотрела какое-то дурацкое шоу. Я взяла пульт, выключила телевизор и стала диктовать свои условия. Я велела ей убрать грязь и идти спать, как только закончит, пообещала, что она останется без телевизора как минимум на неделю, и запретила есть перед телевизором, пока я снова не разрешу.

Она продолжала сидеть. А когда я велела ей приступать, то услышала, как она еле слышно назвала меня старой каргой. Я взорвалась и начала кричать на нее… Это было ужасно. “Как ты смеешь так со мной разговаривать! Да кто ты такая, неблагодарная мелкая тварь? Ты меня достала. Я надрываюсь ради вас…” Я никогда не говорила так с детьми. Поводок лежал на столе, я потянулась за ним и почувствовала, как моя рука поднимается, чтобы… Боже, Сьюзан. Джессика была в ужасе. Мне хорошо знаком этот взгляд. Такой же был у меня в детстве, когда мама собиралась меня ударить. Я что, превращаюсь в свою мать? Этого нельзя допустить. Мама была сумасшедшей. Я тоже схожу с ума? Во мне столько гнева».

Я уверила Дебору, что гнев – это просто сильное чувство. И совсем не значит, что она сумасшедшая. У Деборы были причины расстроиться, но на собственном опыте она уже поняла, что крики и избиение не учат ребенка ничему хорошему. Злость порождает злость. Деборе нужно было поработать над гневом, который она подавляла в себе. А для этого требовалось разобраться с насилием, которому она подвергалась в детстве.

Дебора рассказала, что мать начала избивать ее лет с трех-четырех, и в красках описала ужасные формы, которые принимали эти побои. Став достаточно взрослой, чтобы покинуть дом, она сформулировала свою главную задачу: оставить насилие в прошлом и больше никогда не пускать его в свою жизнь. Она обрубила все контакты с матерью, когда поступила в колледж, хотя для нее это означало совмещение двух работ, чтобы обеспечить себя. Одна из фирм занималась графическим дизайном, и здесь Деборе предложили постоянное место, как только она получила диплом. А несколько лет назад она ушла оттуда, чтобы открыть собственную компанию, специализирующуюся на веб-дизайне.

Дебора: «Я действительно думала, что все наладилось, как только перестала общаться с мамой. Особенно когда появились дети и у меня была своя семья. После рождения ребенка трудно представить, как кто-то, особенно твоя собственная мать, может причинить боль своей маленькой девочке. Ведь мы с этой женщиной были связаны одной пуповиной. Я была внутри нее. Мне знакомы эти чувства, когда ребенок растет в утробе, когда ты впервые видишь его лицо… Быть такой жестокой… Как она могла? Одна мысль об этом приводит меня в бешенство».