Такая дочь, как Джоди и Эллисон, пока молода, старается изо всех сил, чтобы жизнь казалась и воспринималась «нормальной», скрывая ото всех свидетельства материнской депрессии, пьянства, наркотической зависимости и нерадивости. Она заботится о братьях и сестрах. Готовит, убирает. Если отец или друг матери избивает безответственную родительницу, то именно она наносит заживляющий крем на ссадины или вызывает полицию. Она тащит на себе очень тяжелую ношу.

Если вы выросли с матерью, отказавшейся от роли матери, то вы могли получать определенное удовольствие от осознания того, что вы кому-то необходимы. Со стороны такое поведение кажется благородным, но вы за него дорого заплатили. Вас обманом лишили детства. Вы имеете право грустить и негодовать по этому поводу.

Черепахи зарывают свои яйца в песок и возвращаются в море. Так и некоторые матери исчезают в эмоциональном плане, как только дают жизнь своим дочерям. Недоступные, далекие и холодные, они могут физически присутствовать, но смотреть сквозь своих маленьких девочек, занимаясь своими делами.

Эгоизм свойствен всем типам матерей, с которыми мы уже познакомились, но матери, замыкающие наш список, психически нездоровы настолько, что игнорируют основные эмоциональные потребности дочери, а иногда и физические. Неспособные заботиться, они полностью опровергают утверждение о том, что связь с ребенком – безусловная черта материнства. Такие женщины относятся к своим дочерям как к вещам, ненавидят их и обвиняют в собственной неудовлетворенности в жизни, избегают малейшего проявления доброты, а в худшем случае – не защищают от агрессоров или сами становятся агрессорами.

Матери, которые психологически бросают, предают своих детей и издеваются над ними, только называются матерями. И в таком качестве они остаются, вместе со страхом, гневом и желанием любви, в сознании дочерей, постоянно ищущих собственный путь.

Эмили: невидимая дочь

Эмили, тридцатишестилетняя женщина, работающая финансовым инспектором в архитектурной фирме, обратилась ко мне с просьбой разобраться в отношениях, которые продолжались уже два года. Она рассказала, что на работе ее уважают и ценят, но близость с Джошем, у которого свой небольшой бизнес в сфере импорта, угасает.

Эмили: «У меня замечательные друзья, и я прилично зарабатываю. Но дома мне так плохо. Когда мы начали встречаться, я думала, что Джош сексуальный и веселый и что он хочет детей. Я очень хочу ребенка и почти слышу, как часики тикают. Но с нами что-то произошло. Джош все держит в себе, он очень замкнутый. Мы живем вместе, но мне так одиноко. Он постоянно в компьютере, и даже когда мы гуляем, он мало говорит и “сидит” в телефоне. Я изголодалась по любви. Но самое противное, что это кажется таким знакомым и почти нормальным».

Я спросила Эмили, откуда ей это знакомо.

Эмили: «Трудно сказать, но моя мама была такой, далекой и холодной. Я не чувствовала, что она хотела, чтобы я была рядом».

Она сообщила, что одиночество и отдаление, которые она ощущала рядом с Джошем, были очень похожи на воспоминания из детства.

Эмили: «Я появилась на свет, но мама никогда не обнимала меня и не говорила, что любит. Когда же она заговаривала со мной, то только чтобы сказать, что я была ей обузой или сделала что-то не так. Однажды она даже сказала: “Лучше бы ты вообще не родилась”».

Сьюзан: «Как жаль, что с тобой произошло такое. “Лучше бы ты вообще не родилась” – это самые жестокие и ранящие слова, которые мать может сказать своему ребенку».

У Эмили на глазах блеснули слезы. «Спасибо, – чуть слышно проговорила она. – Меня впервые кто-то по-настоящему услышал».

Мы немного посидели в тишине, и я спросила Эмили, любил ли ее отец.

Эмили: «Отца почти никогда не было дома. Он работал допоздна. Оглядываясь назад, я понимаю, что он делал все, чтобы избегать общения с мамой. От него я не услышала ни совета, ни наставления, ни слов любви или поддержки. Почему они вообще завели меня, если не хотели?»

Эмили была убеждена, что она – единственная, кого так радикально отвергла мать, но я переубедила ее: к сожалению, печальные истории, подобные этой, мне приходится слышать достаточно часто. Многие дочери рассказывали мне, что матери игнорировали их, вынуждая чувствовать себя невидимыми и нежеланными, отказывая им в любви, объятиях, теплоте и поддержке.

Такие матери воспринимают своих маленьких дочерей исключительно как источник «хаоса» и «хлопот» или же как причину краха собственных грез и планов на будущее.

В своем представлении о жизни они предпочли бы не обременять себя потребностями ребенка. Милое личико маленькой дочки – невинного существа, бескорыстно любящего родителей, – для них остается практически незамеченным.

Мы смотрим на таких матерей и удивляемся: как они могут быть такими черствыми и равнодушными к собственному беспомощному и беззащитному ребенку, полностью зависящему от их психологической поддержки, которая для него так же жизненно важна и живительна, как молоко?

Что создает такие ситуации? Причин много, и все они разные. Можно предположить, что холодная и незаботящаяся мать сама пережила в детстве серьезную травму. Ее могли отвергать родители, она могла расти в доме без любви и так и не научиться даже элементарному проявлению нежности и сопереживания. Такая травма не исчезает сама по себе.

Когда эти женщины становятся взрослыми, они попадают под давление общества, требующего от них детей. Кто-то поддается желанию мужа завести ребенка, даже если это не то, чего им действительно хотелось бы. Некоторые беременеют случайно и вынуждены по своим моральным и религиозным верованиям стать матерями, несмотря на собственные сомнения. А когда появляется малышка, они неожиданно сталкиваются с реальностью, в которой ребенок резко меняет жизнь женщины, требуя внимания, которое она не умеет уделять.

Такой женщине, как мать Эмили, чувство любви, несомненно, было чуждо. Без искры любви, которая смягчала бы страхи и разочарования, пока она осваивается в новом для себя мире материнства, такая женщина наполняется гневом и винит дочь в неудовлетворенности, скуке и беспомощности собственной жизни. Она хочет убрать дочь с глаз долой.

Эмоциональное отчуждение, перенесенное Эмили, может показаться не столь трагичным по сравнению со следующими случаями: например, мать бросает ребенка на пороге церкви или уезжает среди ночи, чтобы начать новую жизнь с другим мужчиной, – но оно так же сбивает с толку, вводит в заблуждение и оставляет на душе шрамы.

Эмили: «Мне не довелось почувствовать себя под защитой или ощутить себя ребенком. Меня никто не подстраховывал. Ни советов, ни наставлений, ни последовательного руководства, ни любви или поддержки в какой-либо области. Я была плохо подготовлена к жизни. Я не знала, как делать основные вещи. Я никогда не могла ни в чем рассчитывать на маму. Она никогда не позволяла мне чувствовать себя дочкой. У меня никогда не было ощущения, что я представляю для нее какую-либо ценность. Я просто являлась чем-то, с чем она была вынуждена иметь дело, когда это было удобно ей.

Я чувствовала себя брошенной. Когда у меня впервые начались месячные, я не знала, что со мной творится, и побежала к маме. Ее ответ был: “Разберись сама”».