— Я тоже выступала за то, чтобы ускорить Совет, — неожиданно согласилась со мной Ее Величество и ворчливо добавила: — И так затянули, еще пять лет назад все уже было понятно.

— С последним я не спорю, — отмахнулась настоятельница Стелла. — Вот с первым я бы все-таки не торопилась. Мы все еще не можем просчитать все риски.

— Пока ты считаешь, не станет того, ради кого все просчитываешь! — королева-мать почему-то искренне возмутилась словами своей монастырской подруги. После чего обе принялись перекидываться именами и названиями словно мячами, добавляя краткие и непонятные для неподготовленного слушателя характеристики. Многие имена, которые упоминала настоятельница — как я теперь понимал, не простая, совсем не простая настоятельница, да и совещание, на котором я оказался, тоже было не простым — были мне знакомы, но, к сожалению, хоть глава пресловутого Ордена и знала о них намного больше моего, помочь эти знания главной задаче не могли. Странно, что той неприязни, что чувствовал ранее к Ордену и во многом транслировал на Таис, я к этой настоятельнице не ощутил. То ли привык, то ли моя невеста умудрилась сгладить те острые углы, что вызывали во мне дискомфорт при общении с последователями Единого.

— Как ты туда попала? — задал я давно мучивший меня вопрос уже поздно ночью, когда треволнения дня вместе с настоятельницами и царственными особами остались по другую сторону запертой и подпертой щитом двери, и мы остались вдвоем и друг для друга.

— Я же тебе говорила, что провела в ее монастыре почти десять лет, — ответила моя вот-вот жена (осталось только разобраться с терровым заговором и это, наконец, случится!), устраивая голову у меня на груди.

— И все монастырские воспитанницы становятся легатами Ордена? — с подозрением поинтересовался я. Не поторопился ли я назвать ее начальницу добродушной?

— Нет, — Таис выводила пальцем на моей груди прелюбопытнейшую фразу, вернее, пожелание, отчего приходилось прилагать усилия, чтобы не терять нить того, о чем она говорила вслух. — Но я сама этого пожелала. Я хотела и хочу не просто быть дочерью или женой, а достичь чего-нибудь самой. И матушка Стелла мне эту возможность предоставила. Правда, до сих пор мне удавалось работать с ней лишь изредка, потому как была вынуждена еще исполнять функции фрейлины при бабушке, чтобы ни у кого не возникло вопросов из-за моего пребывания во дворце.

— Как Его Величество позволил тебе этим заниматься? — выдал я мучивший меня уже второй день вопрос.

— Почему бы и не позволить! — вскинулась она, недовольно на меня глянув. Я попытался притянуть ее обратно к себе на грудь, но Таис внезапно воспротивилась. — Я всего лишь наблюдала за ходом следствия. В этом нет ничего опасного.

— Нет опасного? Не удивлюсь, если твой отец предполагал, что ты этим занималась из какого-нибудь кабинета в Управлении!

— Может быть, — пожала плечиком Таис и проказливо улыбнулась. — Если так, я его не переубеждала.

«Вот она — орденская хитрость!»

— Это были всего лишь мелкие поручения Стеллы, — с неожиданным вдохновением продолжила она. — Но после свадьбы все будет по-другому.

«То есть следить за следователями — это мелкое поручение?!» — мелькнула первая мысль, которая тут же сменилась второй, которую я, почти с опаской, и озвучил:

— Что будет по-другому?

— Я смогу быть не просто наблюдателем, но и организатором расследований….

«Мне ее наблюдений вполне хватило! Что же будет, если она сама за что-нибудь возьмется?!»

— Я против! — немедленно высказал результат своих сумбурных мыслей.

— Вот как! — Таис с готовностью подскочила, будто этого ответа от меня и ожидала. Что же….

— Да! — ответил я, тоже вскакивая с кровати. — Жена должна заниматься детьми и домом, а не бегать по темным подворотням и распутным притонам!

Таис приняла воинственную позу, смерила меня гневным взглядом сверху вниз и почему-то еще больше раззадорилась, совершенно превратно истолковав мои слова.

— Так вот, что ты собрался делать, когда мы поженимся — расхаживать по распутным притонам?!

— Нет, с чего ты…. — пошел я на попятную.

— А детьми ты заниматься и вовсе не намерен?! — продолжила она натиск. Мне отступать больше было некуда — позади меня стояла, словно последний бастион, кровать. — И домом тоже?! — грозно добавила любимая, толкнув меня в грудь.

— Намерен, — признался я и, обхватив Таис за талию, упал вместе с ней на кровать. В казуистике я оказался не силен, что не скажешь о другом.

— Вот и я тоже! — пылко произнесла моя невеста, не протестуя против демонстрации последнего. — Я смогу заниматься и детьми, и домом, и приносить пользу отцу и Стелле. Я могу много достичь и еще больше сделать, и не хочу, чтобы это все пропало из-за твоих старомодных взглядов и несносных тиранических убеждений!

Пристыженному тирану пришлось свою неправоту отчасти признать и долго-долго оправдываться и убеждать невесту в том, что он совсем не старомоден и почти не тиран, причем столь же пылко, хоть и несколько другим способом.

А на следующее утро Таис пропала.

Пропажу обнаружили лишь в полдень, когда я пришел с разрешенным визитом к невесте, но вышла лишь растерянная горничная с известием, что той нет. Таис не оказалось ни у Ее Величества, ни у отца, ни у настоятельницы Стеллы, ни у кого-либо еще. И только после того, как я оббежал полдворца, одна из горничных припомнила, что утром моя невеста совершала променад по парку вместе с несколькими другими фрейлинами королевы-матери. Кто были эти дамы, тоже не сразу удалось выяснить, так как девица тех просто не запомнила, но в итоге, заново переворошив все крыло Ее Величества, удалось выяснить, что кроме Таис отсутствовали еще двое — графиня Морлин и виконтесса Раленсиль.

Стража на дворцовых воротах этих двух дам видела — они покинули дворцовый комплекс задолго до полудня — но Таис, по словам стражников, с ними не было. Это можно было бы списать на совпадение, если бы эти имена не были мне знакомы — эти имена носили посетители графа Фертиса, один из которых сверлил мне спину ненавидящим взглядом. При других обстоятельствах то, что удалось вычислить еще двух заговорщиков, меня обрадовало бы, но не тогда, когда пропала Таис. К тому же эти дамы были в одном мотодиле со мной и Таис во время благотворительного выезда — хотели ли мужья, таким образом, от жен избавиться или провокация планировалась быть сложнее, чем кто-либо мог подумать, на это ответа никто не знал. Третья дама из экипажа билась в истерике, но кричала, что ничего не знала. Супругов и той, и другой дамы ни во дворце, ни в городе не нашли.

Пока безопасники, и я с ними, рыскали по парку, мэтр Ульгис провел ритуал поиска по принадлежавшему Его Величеству медальону, двойнику того, что висел на шее у Таис, и последний нашелся. В парке, брошенным в траву под какими-то мелколиственными кустами с бледно-желтыми цветочками. Моей невесты ни под кустами, ни рядом, ни в зоне видимости не было, притом, что по уверению мэтра Ульгиса снять медальон с Таис было невозможно. Зато в наличие было вдоволь следов, оставленных острыми женскими каблуками, а к ветке одного из кустов прицепился клочок серо-голубой ткани. Потом горничная Таис подтвердила, что та была одета как раз в такое платье, а мне от одуряющей жары и безысходности стало тяжело дышать.

— Не паникуй! — попытался успокоить меня Крингтон. Я сам не замечал, что постоянно дергался и пытался бежать неизвестно куда. — Леди Таисия пока жива и невредима.

— Пока?! — у меня волосы едва не стали дыбом.

— Говорю, не паникуй! Амулет у нее, вживленный. При опасности ее в кокон спрячет и сигнальный маячок активирует. Ульгис на страже — пока сигнала нет.

— А если они его тоже того, как этот? — я покачал зажатой в руке цепочкой с медальоном, от которого меня никто не рисковал избавить.

— Говорю, вживленный! — как на идиота прикрикнул на меня глава службы безопасности. Может, от был и прав, вот только я успокоиться никак не мог.