Сегодня мы снова разговаривали о его поездке. Я попросила уделять больше внимания акварели. Он молчал, а потом неожиданно выдал:

– В этот раз я попробую и масло.

Я не показала своей радости. Начала говорить о совершенно прозаических вещах: что из одежды нужно взять с собой, сколько денег потребуется, какие материалы приобрести и где. Решили в начале июля съездить в Тур, посмотреть, что имеется там в магазинах.

Потом позвонила Пьеру. Договорились, что в Париж он доберется из Люксембурга на автобусе, а из Парижа, с вокзала Монпарнас, поедет на поезде в Тур. Ему будет удобно выехать из Парижа в 16 часов. Мы будем встречать его в Туре. И с утра пару раз созвонимся.

03.08.18. Лимере.

Для меня слова Игоря о работе масляными красками были тогда полной неожиданностью. Я просто мечтала об этом. Только после освоения масляных красок тебя считают профессиональным художником. Я говорю о простых людях – потребителях живописи. Хотя рисунки, даже в карандаше, ценятся иногда знатоками значительно выше гигантских полотен, но покупают полотна профаны в живописи. А мне очень хотелось тогда, чтобы Игорь исполнил свою мечту стать художником, если он отказывается от карьеры модельера.

02.07.10, четверг. Лимере.

Вчера мы с Игорем встретили Пьера. Поезд пришел вовремя, но я не утерпела, три раза звонила Пьеру, выясняла, где он находится. Пьер даже разозлился немного:

– Мама, что ты меня опекаешь, как маленького? Сам доберусь.

Конечно он маленький для меня. Хотя, когда он вышел из вагона, я сначала не поверила своим глазам. Вырос почти на голову, поправился – вероятно, в Люксембурге кормили на убой, а делать там, по моему мнению, совсем нечего. Застеснялся, когда я бросилась его обнимать. Голос погрубел, да он еще говорит отрывисто. С Игорем они ограничились рукопожатием. Потом Игорь все-таки похлопал его по плечу:

– Ну, ты совсем уже взрослый.

Взрослый, но, когда переезжали на правый берег Луары, центр Тура расположен между Луарой и Шером, жадно вглядывался в берега. Потом мы выскочили на трассу Д1 и, далеко минуя стороной Амбуаз, въехали прямо в Лимере рядом с нашим домом. И все время Пьер глядел вправо, все пытался рассмотреть долину Луары. Но справа от дороги сплошные дома владельцев виноградников и полей. Берега Луары совсем не видны.

Дома накормила, расспрашиваю, а он отвечает односложно:

– Да… Нормально… Нет…

Ничего толком от него не добьешься. Игорь спросил про девушек в лицее, Пьер ответил чуть подробнее, есть, мол, но я больше спортом интересовался. Игорь тут же на него набросился с вопросами: каким спортом, как получается. Для Игоря это интересно. Сразу же предложил показать пару приемов, которым учили в армии. Они договорились позаниматься на следующий день. Потом мы сидели с Игорем на веранде, немного поговорили, я сказалась уставшей и ушла к себе.

03.08.18. Лимере.

Да, помню, вечером даже чуть не всплакнула, когда пришла в свою комнату. Игорь и Пьер практически одинаковые по росту, только Игорь мощнее, в армии накачал мышцы. А как я выгляжу рядом с ними? Как мама обоих? Рассматривала себя в зеркало – мне тридцать семь лет, скоро сороковник будет. Бросит меня Игорь. Зачем ему старуха? Потом погрозила себе кулаком:

– Трусиха, мы еще поборемся! Я еще не так плохо выгляжу.

Диету соблюдала, старалась не толстеть, не хотела вылезать за шестьдесят килограммов, за кожей следила, только вот шея уже тогда начала подводить. По ней возраст всегда можно определить. Ну да шею можно прикрыть платочком или шарфиком. Нужно только не забывать про это.

18.07.10, воскресенье. Лимере.

Быстро время пролетает, еще две недели, и мы с Пьером останемся одни. Он сразу заскучает: сейчас они то выезжают с Игорем на рыбалку, то отрабатывают приемы борьбы без оружия, то плавают на Луаре, на противоположном берегу за островом. Что он будет делать после отъезда Игоря? Не зря говорят, что мальчику нужен отец. Правда, Франсуа всем этим с Пьером не занимался. Даже на рыбалку не возил его. Возраст не тот. Но временами Игорь садится за мольберт. Пока только практикуется работать с маслом. Прикалывает лист бумаги, учится накладывать грунт, пробует сочетания красок. Техника совсем не похожа на акварель. Но он старается. Мы ездили не только в Тур, но и в Орлеан, а это немного меньше сотни километров. Все, что нужно Игорю, купили. Запасов для работы ему на месяц хватит, буду немного спокойнее.

Сейчас понимаю, что зря волновалась. Денег я дала ему достаточно, французского не знает, но в Нормандии, на побережье, он туда в конце концов решил ехать, с английским можно обо всем договориться. Если бы Пьеру надоел наш Лиме-ре, можно было бы поехать на время в Париж. Но об этом тоже зря волновалась, не надоело, или не хотел этого показать.

01.09.10, среда. Париж.

Приехали под вечер в Париж. Все вместе – Игорь успел вернуться до нашего отъезда из Лимере. У меня проблема – в холодильнике ничего нет, но я послала мальчиков в дежурный магазин, и они приволокли ворох продуктов, как будто мы собираемся здесь жить пару недель. Разместила обоих, накормила и отправила спать. Сижу одна, спать не хочется, пробую записать последние вести. А писать почти нечего. Кроме одного. Перебирая вещи Игоря, ведь нужно посмотреть, что в стирку, что выбросить, нашла пачку этюдов в карандаше, несколько акварелей и два картона с морским пейзажем маслом. Просматривая этюды, обратила внимание, что у него не только море. На десятке этюдов и двух акварелях обнаружила одну и ту же девушку. Одну, так как прическа своеобразная, трудно не узнать. Волосы подняты вверх в виде башни или короны, обвязанной широкой лентой. То она стоит на песке, то по колено в воде. Сначала подумала, что она совсем молоденькая, так как руки очень худые, да и бюст, рассмотрела на одном этюде, только проглядывается. Но на одном этюде, где лицо было проработано подробно, видно было, что ей не меньше тридцати. Не стала даже рассматривать пейзажи маслом, скорее свернула все, положила, как было.

03.08.18. Лимере.

Тогда ничего не сказала Игорю, хотя очень хотелось выспросить все о девушке. Но нельзя выказывать свой интерес. Думала, что он сам расскажет. И рассказал, но позднее, уже в Израиле.

04.08.18. Лимере.

Пьер отвез рано утром Жанну в аэропорт Тур, она намерена лететь в Страсбург самолетом. Вернулся мрачный. Я старалась не досаждать ему, молчала. Была уверена, что сам выложит все. Так и получилось. После завтрака остановил меня, когда я хотела заняться посудой:

– Мама, почему так получается? Мы с Жанной любим друг друга, она мне и в аэропорту так сама сказала, а быть вместе не сможем. Что делать, что бы ты сделала?

Как будто я знаю, что делать. Сама кучу ошибок в жизни сделала и еще предстоит точно так же ошибаться. Но он ведь ждет от меня поддержки. Хоть не совсем правды, но что-то на нее похожее я должна сказать.

– Милый, не расстраивайся так. Ты, наверное, все-таки предложил ей жениться. А она не готова к этому. И она права, вам очень трудно будет совместить интересы. Ты здесь – она не хочет хоронить себя в глуши, как она говорит. Может, не такими словами, но смысл именно такой. Что делать? Ничего. Ничего необычного. Подожди несколько дней, позвони ей, ни в коем случае не вспоминай ваши последние разговоры. Просто скажи, что соскучился, хочешь приехать к ней на неделю после уборки урожая, что раньше смог бы прилететь только на денек. И замолчи, жди, что она скажет.

– Думаешь, она пригласит к себе?

– Конечно, Пьер, ведь она тебя любит. Я это видела по ее глазам, когда разговаривала с ней. Уверена, она тоже переживает вашу размолвку.